Клинический психолог КПТ - г. Челябинск
Недавно посмотрела признание заслуженной артистки РСФСР Елены Прокловой в программе "Секрет на миллион" о том, как с 15-и лет она подвергалась сексуальным домогательствам своего партнёра по фильму "Гори, гори, моя звезда".
Елена не назвала имя этого человека, однако по описанию стало ясно, что речь идёт про Олега Табакова.
Журналисты и видеоблогеры начали муссировать эту новость. Зрители разделились на 2 лагеря: сочувствующих и осуждающих.
Среди моих клиенток немало тех, кто подвергся сексуальному или физическому насилию: в детстве или уже став взрослыми. И лично мне, то, о чём говорила Елена Проклова очень откликнулось. Она точно описала, что чувствует женщина в момент домогательств и насильственных действий со стороны мужчины, и как это отражается на её дальнейшей жизни и взаимоотношениях.
Чаще всего возникает недоверие к мужчинам, да и к миру в целом, блокируется привязанность и способность к здоровому проявлению своей сексуальности.
Елена нашла в себе смелость поделиться трудностями, которые она испытывала в сексуальных отношениях со своими партнёрами. В минуты близости, по словам актрисы, она ощущала скованность, ей хотелось сжать ноги, закрыть грудь, потому что прикосновения мужчины приводили её в оцепенение.
Андрей Тришин, третий супруг Елены, как-то сказал ей, что в постели она ведёт себя как жертва. Это ранящие слова, но, вместе с тем, очень точно отражающие переживания и сексуальное поведение большинства женщин, подвергшихся насилию.
В сексе поведение таких женщин отличается от поведения женщин с нетравмированной сексуальностью. В совместной жизни с мужчиной они крайне редко проявляют инициативу, чаще пассивны, у них не возникает желания целовать и ласкать мужчину, во время секса такая женщина испытывает смесь удовольствия и отвращения - физическое удовольствие, достигаемое механически, и отвращение от того, что половой акт всегда ассоциируется у них с насилием, унижением. Елена так и говорит, что секс связан для неё с личным унижением. Такое никогда не придёт в голову женщине, не пережившей травму насилия.
Со временем закрепляется рефлекс: ощущение себя униженной, изнасилованной в сексе как условие наступления оргазма. А бывает и так, что женщина вовсе утрачивает способность испытывать половое влечение и оргазм, у неё может развиться коитофобия, вагинизм, возникнуть нарушения менструального цикла и иные соматические расстройства.
Психотерапия и работа с сексологом помогли бы вернуться к полноценным взаимоотношениям, наполненным радостью, а не страхом. Однако много женщин по сей день просто терпят, считая, что уже невозможно ничего изменить. Многие стыдятся говорить о своей проблеме, считая, что их примут за неполноценных или будут приписывать нетрадиционную ориентацию, осуждать, домогаться, обмусоливать их историю "в курилке".
Всё потому, что нет в их жизни опыта принятия и доверительных отношений.
Показательно то, как мать Елены Прокловой отреагировала, когда та попыталась рассказать, от чего ей плохо. Она просто стала отрицать её переживания, приняв их за актерскую игру, и даже не захотела слушать. Это притом, что её дочь-подросток одна находилась на съёмках в другом городе среди взрослых искушённых мужчин! После интервью Елену стали осуждать и часть коллег.
Именно поэтому человеку трудно признаться в том, что с ним происходит или произошло.
Осуждение Елены другими женщинами тоже о многом говорит. Прежде всего, об отрицании собственных чувств. Так, например, одна её коллега сказала примерно следующее: "Меня тоже домогались. Ну и что? Это же часть нашей профессии. Чтобы стать популярным, мало одного таланта".
В этих словах сквозит отрицание своего непринятия такого положения, собственной внутренней боли, унижения... Цинизм как гиперкомпенсация выступает на первый план.
Такое отношение говорит и об отсутствии сострадания к своему внутреннему ребёнку.
Елена Проклова, глядя с высоты прожитых лет на ту 15-летнюю девочку, рыдает и говорит о своём сожалении, что тогда не смогла дать отпор растлителю.
С сострадания к своему внутреннему ребёнку и зарождается уважение к своей личности.
То, что говорила Елена, привело меня к мысли, что она какое-то время прорабатывала свою травму с психологом, но работа ещё не доведена до конца, поскольку история прошлого продолжает сильно бередить её душевные раны.