Мое мнение сейчас будет очень не в строку. Но я же работаю с людьми и вижу, что происходит. Наблюдала эти процессы и раньше, но сейчас, когда они вплотную коснулись меня и моей страны, впервые испытала их на личном опыте. Что поделать, своя рубашка не только ближе к телу, но и, единственная, натирает в пройме.
Мир охвачен огнем. Неспокойные у нас времена. Трагичные. Неповторимые. И далеко не первые в человеческой истории. Конечно, ситуация уникальная: несколько идиотов могут уничтожить всю планету. Но от личных ощущений каждого гражданина уничтоженных народов, даже сожженных городов и вырезанных деревень прошлого, наверное, мало чем отличается. И пока что мы всё еще живы, здесь и сейчас.
Люди выживают в боях, выживают в катаклизмах и терактах. Теряют ближних, оказывают сопротивление, спасают, защищают и остаются на руинах былых мечты и надежды. Впрочем, с тяжелыми травмами так оно и бывает. И почти всякий раз, когда целый народ страдает от невосполнимой катастрофы, его видит вся планета. Соседи, а теперь и большая часть земного шара, реагируют и даже приходят на помощь. Однако характер помощи за последние 20-25 лет принципиально изменился. Благодаря развитым медийным технологиям гуманитарная помощь стала как никогда привлекательной с точки зрения пиара в глазах всего Земного шара. Это не значит, что ее оказывают с какими-то нечистыми помыслами. Просто она стала приносить еще и славу, которая в обеспеченных социальных кругах значит гораздо дороже денег.
И понеслось. Когда-то, в 90-е в страну хлынули проповедники всех мастей. И даже те из них, которые искренне несли свою веру и не были движимы меркантильными интересами, все-таки, реализовались в возвышении над бедными скорбными умом дикарями - нами, то есть. Их основная аудитория была - люди, понесшие материальный, физический, личностный урон в процессе перелома общества. И в этом не было ничего плохого. Но со временем проступил подвох: испуганные, растерянные, ослабевшие и утратившие ориентиры люди должны были таковыми оставаться, иначе цель и смысл миссий исчезли бы, а вместе с ними ниспроверглась бы и роль самого миссионера. И многие миссионеры это отлично понимали, и, конечно, предпринимали усилия по сохранению статуса-кво. А семьи продолжали разрушаться; вопросы, необходимые для выживания в новых условиях, откладывались на неопределенное время; дети росли неприсмотренными; уважаемые старики умирали в одиночестве - я видела это своими глазами.
Сейчас миссионеры не так уж популярны. Их место заняли парамедики, гуманитарные команды по развитию неизвестно чего и, к глубочайшему сожалению, коллеги-психотерапевты. Это тоже случилось не вчера.
Еще 15 лет назад, после ужасного цунами в Индонезии, туда рванулись помогать словом и сочувствием все желающие - и забили дороги до полного коллапса. Деятельность кипела, семьям, утратившим свои небогатые дома, предоставили возможность высказать горе, обсудить его в группах, попросить о помощи... Вот только реальной помощи было предоставлено критически мало. Да, везлись продукты и медикаменты, да, распределялись кое-как, куда удобно было добираться с телекамерой. Об орудиях труда и рабочих местах для утративших все людей никто не подумал. Помощники и без того были заняты и получали свою долю похвалы. Остальное должен был сделать кто-то другой. Это просто была не их работа. Но из-за их обилия ситуация с помощью выглядела весьма благополучной. Возможно, именно поэтому японцы со своей Фукусимой благоразумно промолчали, сочтя, что лучше худо-бедно справляться со своей бедой собственными силами, чем предоставить поле для всемирного пиара на милосердии и тем еще больше усложнить ситуацию. А главное, подвергнуть собственный народ искушению стать больным, бедным и слабым в надежде на помощь, которая никогда не придет.
Сейчас аналогичная история происходит у нас. Помогающие организации отчитываются изо всех сил. Глубокая, глубочайшая озабоченность тоже считается серьезной помощью. Почти все население страны признано чуть ли не неправомочным, потому что оно переживает травму. И каждый месяц можно насчитать десятки новых и новых специалистов, приехавших читать лекции по работе с травмой, по обращению с пережившими травму... Недавно я прочитала статью известной журналистки, прямо говорящей: не вздумайте пытаться помочь пережившим травму. Ваша работа - тактично взять интервью и привлечь внимание. Вот здорово, только чье внимание?
Не знаю, заметили ли коллеги: так много желающих их учить, наставлять, усаживать в кружок и заставлять слушать. И так мало тех, кто за два года поинтересовался: вы, полевые, познавшие огонь и воду, какие открытия вы сделали? Не хотите ли упорядочить свой опыт? Рассказать о нем в наших, пока еще благополучных странах? Думаю, врачи могут поделиться аналогичными наблюдениями. Нелогично, не правда ли? Это смотря какая логика.
Страны мира помогают нам словом, словом, еще словом, учебой и немного - медикаментозно. Для этого формата помощи нужны люди неуверенные, испуганные, больные, не способные пережить тяжелую травму, а способные только выживать в ней, непрерывно жалуясь, гневаясь, плача...
Вы не заметили, дорогие мои, как модно у нас стало рассказывать о своих рыданиях в соцсетях?
Пережить травму, рассказать о своем горе, оплакать его - совершенно необходимо. Но сейчас - это уже не переживание травмы. Это индукция, массовая истерика. Не надо бы ее нам. Мы крепкая, здравая нация, сумевшая пережить страшнейшие трагедии. Да, они действительно отложились в поколениях. И их последствия действительно нужно равнять и править. Но не чтобы выжить, а чтобы сделать жизнь качественнее. Чувствуете разницу? Мы не беспомощны, мы не должны благодарить за каждое проявление внимания и не должны плакать вслух, чтобы его получить.
Да, мы видим и проживаем ужасные вещи, настоящий шок. Да, наше общество как раз сейчас вошло в очередную стадию депрессии. Да, мы познали горе, потрясение и одиночество. Но люди удивительно стойкие существа. И если травма внезапно становится для вас привлекательной, если хочется снова и снова описывать ее масштабы, парализоваться в гневе и горе, измерять свою и чужую трагедию, вместо того чтобы восстанавливать свою нормальную жизнь - гоните ее прочь. Это не травма в вас говорит, поверьте.
Учителя, обнимальщики, интервьюеры, добрые мягкосердечные люди заинтересуются новым объектом помощи и улетят сначала туда, а потом - в свои семьи рассказывать, как славно потрудились. А нам оставаться здесь. Строить свою жизнь. Защищать безопасность свою и детей. Развивать, наконец, свои города и села. И для этого нам нужны не истерики, а здоровая психика, разумное поведение, спокойное отношение к жизни. И ровное уважение к себе, к своим, полученным в период народного горя, опыту и достижениям. А если кто-то захочет оказать поддержку в равноправном сотрудничестве - велкам, конечно.
Вот с таким настроем хорошо лечить травмы, понимаете? Лечить, а не ковырять.
