По этой причине сам опыт, релевантный переживанию, нельзя рассматривать в качестве изолированных друг от друга феноменов. И это имеет отношение не только к принципам построения терапевтических интервенций, которые формируются не на отдельном феномене, а на целостном контексте. Несмотря на то, что суть терапевтического метода феноменологическая, в фоне у нас присутствует весь контекст или, говоря словами Мартина Хайдеггера, явление. Напомню, что по мнению Хайдеггера, феномен и явление связаны друг с другом очень тесно – по определению, феномен, это «само-по-себе-кажущее». Иначе говоря, это способ, которым демонстрирует себя в поле явление. Поэтому при построении терапевтических интервенций в терапии переживанием стоит учитывать явление, находящееся в фоне. Это, кстати говоря, еще один способ «добывания» феноменов-инноваций в процессе переживания. Так, стыд как феномен обычно не существует отдельно от образа себя как нелепого, смешного, ничтожного или пр., а также от телесных реакций в виде гиперемии, втянутой в шею головы, потоотделения, желания «провалиться сквозь землю», фантазий о том, что окружающие смеются надо мной или осуждают меня и пр. И это очень важно по нескольким причинам. Одна из основных – это возможность для появления новых феноменов-инноваций в результате «перекидывания мостиков» между одним классом феноменов и другим. В некотором смысле эти «мостики» как педали «психотерапевтического велосипеда» на которые в процессе психотерапии нажимает терапевт. Немного подробнее об этом.
Сказанное имеет огромное значение для психотерапии при одном условии – если полевая динамика определяется переживанием. При концептуальном обеспечении динамики поля мы скорее имеем дело с более или менее устойчивой структурой, в которой все феномены соответствуют друг другу и уже передали контрольный пакет своей витальности концептуальным связям. Поэтому при появлении одного из феноменов поля вместе с ним пакетом поставляется целостный устойчивый контекст, в котором вряд ли найдется место для феноменов-инноваций. Сами по себе феномены уже не обладают выраженной витальной энергией, следовательно, ожидать от них изменений просто не приходится. Совсем иное дело, когда в поле в процессе переживания прорывается феномен-инновация, обладающий собственной витальностью, сфокусированной и насыщенной психологическим присутствием и актом выбора. Он в состоянии, будучи эффективно использованным в терапии, инициировать важную психологическую динамику. Поскольку переживание это процесс витализации Жизни, разместившись в присутственном контакте, он как будто передает свою энергию как эстафету новому феномену, который под влиянием естественной валентности появляется в поле.
Условием для этого является чувствительность терапевта, высокая способность к осознаванию и любопытство «из живота» к более широкому контексту поля, в котором существует актуальный для переживания феномен. Например, вам становится любопытно, каким человек видит себя и окружающих, когда переживает стыд или злость, или какие интенции возникают в его теле, когда он видит своего собеседника и чувствует отвращение и пр. Репертуар такого рода векторов, дающих возможность сделать следующий шаг в переживании если не безграничен, то, по крайней мере, огромен. В результате такого любопытства актуальный феномен, аккумулировав в себе как в фигуре большой объем витальности поля, как будто передает эстафету, а вместе с ней и большую или меньшую часть витальности новому феномену, тем самым обеспечивая динамику ситуации.
При этом если большая часть витальности передается новому феномену, он занимает место фигуры, предыдущий же феномен начинает выполнять функцию фона, придавая новому феномену его значение для процесса переживания и жизни человека. Но может быть и несколько отличная динамика – несмотря на важность появившегося в процессе переживания феномена, ему передается лишь часть витальности поля. В этом случае прежний феномен по-прежнему оказывается контекстоформирующим, оставаясь фигурой на фоне, составной частью которого становится новый феномен. И в том, и в другом случае контекст поля меняется. Соответственно меняется и смысл ситуации, что способствует рождению нового или новых феноменов-инноваций в результате все тех же актов любопытства и выбора. И этот процесс продолжается бесконечно, поскольку процесс переживания заканчивается лишь со смертью человека – смертью физической или психологической.
Для удобства сегментирования феноменологического потока можно вполне пользоваться гениальным изобретением основателей гештальт-терапии Пола Гудмена и Фрица Перлза, проявившегося в теории self. Представьте себе, что self представляет собой некий мощный поток наподобие воды в реке, текущий мощно, но непредсказуемо (в случае переживания) или совершенно предсказуемо (в случае трансформации в self-парадигму). В любом случае довольно схематично этот поток можно разделить на три сильных течения, бьющих вперед, перемешиваясь друг с другом. Лишь с условностью мы можем теперь выделить в общем потоке эти три составляющие. Но если присмотреться еще внимательнее, эти три течения – id, ego и personality – вовсе не так однородны, как могло показаться сразу.
Внутри id-потока, например, можно выделить и чувства, и телесные ощущения, и некоторые телесные интенции, которые еще не развернуты в полной мере в теле, и формирующиеся потребности, которые очень скоро мы готовы будем назвать и пр. Таким образом представлена каждая из составляющих этого феноменологического потока. Теперь при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что видимый нами феноменологический поток поля соткан вовсе не из трех течений, но по крайней мере, из десятков небольших ручейков, создающих общее направление. Представьте теперь себе, какое количество феноменов в поле одновременно может появиться, если только модальностей десятки. Много, верно. Это именно та причина, по которой, занимаясь подготовкой терапевтов в диалогово-феноменологической психотерапии, я ориентирую участников программы на цель, согласно которой они должны стремиться осознавать до нескольких десятков феноменов одновременно. Усилием воли, разумеется, такой навык не развить. Как я уже отмечал в более ранних публикациях, развить высокую степень осознавания возможно не за счет волевого усилия, чем занимаются большинство психотерапевтов и преподавателей гештальт-терапии, а за счет способности отдаться тому процессу, который по определению больше, чем вы. И если в первом случае осознавание при применении волевого усилия лишь коллапсирует до определенных концептуальных форм, то при актуализации витального усилия жить рост способности осознавать радикально усиливается.
Теперь представьте, какое количество вариантов описанных мною мостиков в течение одной терапевтической сессии оказывается при таком положении вещей возможным. Намного больше. Прогнозировать развитие этого процесса можно даже не пытаться – все что нам остается, это апеллировать лишь к чувствительности и свободному выбору. Тем не менее динамический механизм остается прежним – передача «витальной эстафеты» феномена одного типа к феномену другого типа посредством все того же «перекидывания мостиков».
Я предлагаю дифференцировать любопытство, которое появляется из текущей концепции, коих много в любой актуальной ситуации, и «чистое» любопытство, которое порой довольно неожиданным образом рождается в поле. Оно в тот или иной момент как будто захватывает вас витальностью – именно витальностью, а не сильными эмоциями, которые скорее указывали бы на концептуальный характер вашего любопытства
