Любовь Ивановна отошла на расстояние, чтобы посмотреть на законченную работу.
«Ну вот, очередную картину завершила – подумала она – сколько я трудилась над ней? Месяц? Два? Не помню. Но получился чудесный пейзаж. Кому его подарить? Родственников уже всех одарила своими работами. Наверное, соседу. Он говорил, что ему нравится то, что я пишу. Близкие советуют продавать картины. Хорошая идея, но я хочу дарить.
Говорят, картины это душа человека. И я хочу сохранить себя в своих работах. Хочется, чтобы обо мне помнили чуть дольше. Пожить еще после смерти в картинах, которые написаны мной.
Время… мне уже за 60 и что я оставляю после себя? Недвижимость? Это со временем забудется. Когда-то хотела писать, заниматься живописью и только сейчас появилось время. Сколько уже картин написала? Десять точно есть. Даже если на чердак снесут, есть шанс, что будущее поколение найдет. Говорят, что картины хороши, так чего им на чердаке пылиться?
Да, думала, никогда времени не будет для живописи. Что не успею заняться желаемым делом. Умру и не успею кистью поработать. Написать хоть одну картину.
Смерть не предсказуема. Встреча может произойти в любой момент, и времени откладывать, у меня нет, - «через полчаса», «подождёт до завтра», «в следующем году», «через пару лет»…
Тогда, я отсрочивала, небрежно относясь к своим мечтам. Думая, что жизнь бесконечна, что успею начать позже.
Когда умерла подруга, которой не было сорока лет, а планов у неё было много. Они так и остались «планами». Тогда я подумала: «Успею ли сделать то, что всё время откладываю?» У неё было одно выражение, и я им пользуюсь сейчас. Слышу как моё окружение, люди не знавшие её, иногда его употребляют. Так она продолжает жить. Оказалось, что я жадная на жизнь и захотелось, что-то оставить после себя. Кроме надгробной плиты.
Я решила написать свою «фразу», - картины. Которые будут висеть на стене, а может, и нет. Хочется оставить след. Собственный отпечаток, уникальный, среди других на дороге жизни.
Он может быть глубоким. Таким, что сохранится и течение времени его не смоет. Видеть его будут многие или только близкие. Зависит от того, что за оттиск останется. Будут ли помнить следующие поколения, кому он принадлежит, чтобы передавать остальным, рассказывая, чей он.
Некоторые люди не знают своего происхождения и семейных историй. В силу своей не решительности или запрета на это знание. Хотя следы остались, но видеть их не желают. Считая, что это не влияет на жизнь и на следующие поколения. Семейные тайны, секреты, не озвученные истории про усопших родственников, чьих имен не называют, но которые продолжают жить и находиться среди живых.
Но я хочу, чтобы обо мне говорили и помнили, глядя на мои картины. Которые я начала писать, когда мне перевалило за шестьдесят, и я осталась одна. У детей появились свои дети…
Неужели они мне мешали? Страшно о таком думать. Нет, я сама себе мешала. Может, если бы я личным примером показывала, как важно относиться к своим мечтам, которые кроме меня никто не реализует, они как-то иначе относились бы к своим?
Теперь этого не проверить. Тогда я делала, что-то другое, на то время важное. А сейчас делаю, что важно на данный момент. Желаю таким образом продлить свою жизнь после смерти. Это придает спокойствие. Я буду писать до тех пор, пока есть возможность.
Что я еще отложила тогда, чего не сделала, что можно сделать сейчас?» - задумалась Любовь Ивановна, удобно устроившись в своем любимом кресле.
С ув. гештальт-терапевт Дмитрий Леннгрен