Значение категории выбора и соответствующего ему свободного акта для психотерапии, фокусированной на переживании и основанной на теории поля, переоценить не просто трудно, а практически невозможно. Метафорически выражаясь, свободный выбор является двигателем того психологического транспорта, который осуществляет свои рейсы в направлении первичного опыта. Т.е. если переживание – это процесс, в котором мы приближаемся в ходе психотерапии к первичному опыту – источнику формирования поля, то свободный выбор энергетически питает его. Нет выбора – нет переживания. Нет переживания – поле перманентно коллапсирует к структуре, определяемой self-парадигмой.
Применительно к проблеме выбора в рамках этой работы я бы хотел выделить несколько основных тезисов. Первый имеет отношение к сущности построения интервенций в психотерапии переживанием. Интервенция, претендующая на поддержку переживания, может быть только выбранной. Этот тезис отсылает нас к самим основаниям терапевтической работы. Если мы приняли решение, основываясь на своих знаниях и гипотезах, сделать ту или иную интервенцию, она не произведет и незначительной части того терапевтического эффекта по сравнению с ситуацией, если бы мы выбрали предпринять ту или иную интервенцию. При этом содержание интервенции вторично по отношению к этой альтернативе. Выбранная интервенция терапевтична уже самим тем фактом, что она выбрана. Если усилить этот тезис, отмечу, что терапию делает собственно акт выбора. Именно он оказывается целебен. Одна и та же интервенция (вплоть до цитаты), выбранная или обоснованная в процессе принятия решения, произведет принципиально разный эффект в смысле возможности поддержать процесс переживания. Интервенция, которая появилась как решение, может претендовать лишь на концептуальную трансформацию терапевтического контекста. Выбранная же интервенция поддержит процесс переживания, тем самым внесет инновации в жизнь клиента. А, возможно, и в жизнь самого терапевта.
Второй аспект принципа о примате выбора имеет отношение не столько к процессу и основаниям построения терапевтических интервенций, сколько к диалектике содержания жизни человека и выбора этого содержания. Привычным образом мы думаем, что содержание нашей жизни определяет предпринимаемые нами выборы. Но это лишь концептуальная привычка, представляющая собой фундаментальную полевую ошибку. Я полагаю, что именно выбор определяет содержание нашей жизни. И если эта ответственность и нагрузка с него снимается, что в обыденной жизни мы можем замечать постоянно, его место занимает некий устойчивый конгломерат концепций, который в диалогово-феноменологической модели терапии называется self-парадигмой. В итоге – содержание жизни вращается в замкнутом концептуальном круге. Оно как бы тиражируется, создавая иллюзию динамики, некий ее суррогат. Одна и та же феноменологическая картина поля повторяется множество раз, создавая эффект движения. На самом же деле вас уже нет, есть устаревшая картинка, позволяющая не провалиться в ужас бездонной пропасти несуществования.
Но вернемся к выбору. Что если выбор не сопутствует или является следствием содержания нашей жизни, а наоборот, определяет ее содержание. Иначе говоря, человек счастлив не потому, что выбирает ЭТО содержание своей жизни, а прекрасно переживание жизни оттого, что оно было ВЫБРАНО!!!!! В культуре на этот счет есть масса свидетельств. Вспомните, когда вопреки всему Иван-Царевич выбирает некое земноводное себе в жены, и оно превращается в царевну. Вы не думали никогда о том, что культура как бы намекает нам на то, что именно этот выбор создал царевну из лягушки. Хотя в самой сказке, разумеется, это событие интерпретируется через призму снятия чар колдовства. Я порой думаю, что процесс нашей жизни это перманентный процесс расколдовывания. Или, помните, как нелепый по своей сути и инфантильный выбор молодой девушки, проявившийся в просьбе привезти ей аленький цветочек, радикально изменил жизнь многих героев соответствующей сказки. Именно выбор создает содержание. Никакого содержания реальности Жизни до выбора не существовало. Была лишь концептуальная штамповка. Обратите внимательно свой взор на вашу жизнь. Вспомните, когда вы были счастливы. Наверняка, вы сможете заметить, что многие из этих ситуаций связаны с тем, что вы нечто выбрали, и жизнь как будто наполнила вас. Нередко можно заметить, что счастливы мы бываем, выбирая нечто вопреки здравому смыслу. Нужно было бы предпочесть одну альтернативу, а вы выбрали другую.
Третье следствие из постулата о примате выбора заключается в следующем. В выборе человек всегда одинок. И не только потому, как говорят экзистенциалисты, что мы «заброшены» в этот мир, и что наша человеческая сущность проявляется в ответственности за происходящее с нами. Хотя мне эти представления довольно близки, как и фундаментальный постулат экзистенциализма о том, что существование предшествует сущности. Мы одиноки в выборе еще и потому, что никого рядом нет. Более того – и ничего рядом нет. Тут нам придется конфронтировать еще с одной фундаментальной иллюзией о том, что выбор делает сам человек. На этом перекрестке мы с представителями экзистенциального течения в философии и психологии расходимся. Апеллируя к диалогово-феноменологической интерпретации теории поля, я буду последовательным, если продолжу утверждать, что выбор – это свойство некой границы локальной реальности и первичного опыта, который, как известно, нелокален по своей сути. В то время как контакт с окружающими и сами эти окружающие локализованы в пространстве и времени. Иначе говоря, до акта выбора человека не существует, мы появляемся лишь в сам момент выбора. Собственно говоря, выбор и есть тот способ, которым человек, говоря словами Декарта, рождается ежесекундно заново. Альтернатива этому – концептуальное тиражирование. Рожденный однажды, человек выходит в концептуальный тираж, продолжая воспроизводиться от секунды к секунде в привычных формах и проявлениях.
И наконец, последний тезис, имеющий отношение к примату выбора, который я хотел бы выдвинуть в данной работе. Он довольно прост и заключается в том, что выбор какой бы то ни было интервенции в психотерапии возможен лишь при условии такой же возможности ее отвержения. Иначе говоря, если вы как терапевт не имеете возможности отказаться от той или иной интервенции, вы не способны на выбор. Скорее всего на поверку окажется, что ваша интервенция имеет концептуальные основания. Сказанное, разумеется, имеет значение не только для психотерапии. Вы не можете выбрать не воровать, если не имеете возможность даже представить себя в этой роли. Вы не можете выбрать хранить верность супругу, если не имеете возможности изменить ему. Вы не можете выбрать быть героем, если у вас нет возможности быть трусом. И т.д.
