Протест против невозможности протестовать, как форма распространения своей агрессии в потоке каждодневной самодефлорации. Если не так, то как? Стремление извергнуть из себя семя гнева в момент наивысшей точки кульминации заставляет тебя действовать неосмотрительно осторожно, передвигаясь по карте жизни мелкими перебежками от конфликта к конфликту, и, конечно же, постоянно возвращаясь на место морального преступления. Гроздья гнева обильно висят в твоем эдемовском саду, привлекая к себе на трапезу ворон и змей, а ты, как и в тот раз, довольствуешься лишь пресловутой сублимацией злости, злорадно поглядывая на орущее пиршество хищников. Ты не можешь быть настолько смел, чтобы быть злым и поэтому ты в своей трусости показываешь аналог своей злости в виде ее копии, сгоняя желчь в удобный для тебя сосуд. Все твои старания всего лишь симуляции той ренальной злости на тех ренальных людей, которые день за днем натирают тебе мозоли на глазах своими тщедушными улыбками, и ты со своим чувством вины, не осознавая всей трагедии, дешево упиваешься приступом искусственного зла.
Злость порождает злость. Порожденная злость порождает вину за порождение злости. Вина порождает рождение ложной личности. Ложная личность не перестает злиться на истинную личность, наполняя ее энергией для восстания против гнета и авторитета могущественного закрепителя чувства вины. Ты злишься на супруга/супругу вовсе не потому, что он/она, такой, как ты себе вообразил, ты злишься, возможно, потому, что не имеешь сил злиться на другого более значимого в твоей злости человека. Кто же этот статусный обидчик твоего распухшего от тревожных поглаживаний эго, кто мог так близко подойти к тебе, что влил свой яд прямо тебе в рот, пока ты зевал в предвкушении обыденности жизни. Ты знаешь, кто это может быть? Ты злишься, потому что не можешь злиться. Ты прав в своем опасении, что от твоей злости страдают невинные люди и они награждают тебя за это чувством вины, с которым ты носишься по всем диспансерам и показываешь всем врачам, и они недоумело смотрят на тебя и ни капельки тебя не жалеют, и ты вновь злишься. Круг замкнулся на тебе.
И все это в твоем сердце, и в твоем дыхании, и в твоих глазах. Иногда ты смотришь с презрением, иногда с нежностью, но всегда в них есть небольшой привкус твоей жгучей специи, которую ты так и не высыпал в главное блюдо. Злость на невозможность проявить злость. Ты не ищешь легких путей, для тебя нет проблем в том, чтобы злиться десятилетиями не осознавая своей злости, не проживая ее целиком и полностью. Времени еще полно, смысла нет, желание на нуле, людей вокруг все меньше и меньше. Предикат злости хранится в темном и сухом месте, туда не добраться в одиночку, вина провожает тебя в дорогу сохраняя за собой право выбирать следующий сосуд для желчи. Ты винишь себя, кто-то одобрительно кивнет головой, раздастся звон серебрянных колокольчиков в безветренную ночь, истинная злость в костюме вины будет развлекать тебя этим вечером еще много лет.
Ложная личность будет оберегать тебя долго от разрушительной лечебно силы истинной злости, она будет умело манипулировать техникой поддерживающей твой разум в искусственной коме, эта личность сделает все, чтобы на парадном входе в самый престижны театр твоей души, висел твой портрет с ее легкозавуалированной улыбкой. Когда твой настоящий властелин злости пройдет через парадный вход за ним прикроются двери не с раскатным грохотом, а с едва слышимым вздохом раздражения и с неизменной фирменной улыбкой на твоем лице.
«Злиться нельзя, можно только симулировать злость в симуляции злости».
Улыбнись!
Злость порождает злость. Порожденная злость порождает вину за порождение злости. Вина порождает рождение ложной личности. Ложная личность не перестает злиться на истинную личность, наполняя ее энергией для восстания против гнета и авторитета могущественного закрепителя чувства вины. Ты злишься на супруга/супругу вовсе не потому, что он/она, такой, как ты себе вообразил, ты злишься, возможно, потому, что не имеешь сил злиться на другого более значимого в твоей злости человека. Кто же этот статусный обидчик твоего распухшего от тревожных поглаживаний эго, кто мог так близко подойти к тебе, что влил свой яд прямо тебе в рот, пока ты зевал в предвкушении обыденности жизни. Ты знаешь, кто это может быть? Ты злишься, потому что не можешь злиться. Ты прав в своем опасении, что от твоей злости страдают невинные люди и они награждают тебя за это чувством вины, с которым ты носишься по всем диспансерам и показываешь всем врачам, и они недоумело смотрят на тебя и ни капельки тебя не жалеют, и ты вновь злишься. Круг замкнулся на тебе.
И все это в твоем сердце, и в твоем дыхании, и в твоих глазах. Иногда ты смотришь с презрением, иногда с нежностью, но всегда в них есть небольшой привкус твоей жгучей специи, которую ты так и не высыпал в главное блюдо. Злость на невозможность проявить злость. Ты не ищешь легких путей, для тебя нет проблем в том, чтобы злиться десятилетиями не осознавая своей злости, не проживая ее целиком и полностью. Времени еще полно, смысла нет, желание на нуле, людей вокруг все меньше и меньше. Предикат злости хранится в темном и сухом месте, туда не добраться в одиночку, вина провожает тебя в дорогу сохраняя за собой право выбирать следующий сосуд для желчи. Ты винишь себя, кто-то одобрительно кивнет головой, раздастся звон серебрянных колокольчиков в безветренную ночь, истинная злость в костюме вины будет развлекать тебя этим вечером еще много лет.
Ложная личность будет оберегать тебя долго от разрушительной лечебно силы истинной злости, она будет умело манипулировать техникой поддерживающей твой разум в искусственной коме, эта личность сделает все, чтобы на парадном входе в самый престижны театр твоей души, висел твой портрет с ее легкозавуалированной улыбкой. Когда твой настоящий властелин злости пройдет через парадный вход за ним прикроются двери не с раскатным грохотом, а с едва слышимым вздохом раздражения и с неизменной фирменной улыбкой на твоем лице.
«Злиться нельзя, можно только симулировать злость в симуляции злости».
Улыбнись!