Работая в городской медико-социальной реабилитации, я часто вспоминала одну женщину. В крупнейшей компании Украины АТБ она проходила конкурс на должность директора супермаркета (сама я на этом конкурсе присутствовала, как специалист), у нее был сын с ДЦП. Все происходило в игровой и полуформальной обстановке. Когда дошла до нее очередь, она встала и со слезами на глазах дрожащим голосом сказала, чтобы жить и зарабатывать, она отдала своего сына в спец.интернат. На нее тут же стали коситься и неодобрительно шушукаться. Она объяснила, что никогда от него не отказывалась, у них общая фамилия, она навещает его каждую неделю. Но жить они всегда будут так, раздельно. И скрывать она ничего не собирается. И ситуация в ее жизни именно такая. Она хочет строить карьеру, отдаваться работе, пользоваться всеми шансами, что дает ей жизнь, зарабатывать и покупать сыну лучшие игрушки, качественную еду и лекарства, иметь возможность путешествовать вместе с ним. Ее открытость, смелость и откровенность запомнились мне на всю жизнь. Она прошла конкурс и стала директором.
В реабилитации во время моей работы прошло не менее тысячи родителей – обозленных, разбитых, нищих, пожертвовавших всем, что у них было. Они ненавидели своих детей, раскаивались, кто-то, что родил, кто-то, что не сделала аборт. Ненавидели врачей, проявивших преступную халатность, безразличие. Но эту ненависть приходилось скрывать годами. Ни один из родителей не подал на врача в суд из-за покалеченной судьбы ребенка (90% детей имели ДЦП по врачебной халатности). Их жизнь переполняла безысходность и внутренний яд, будущего не было, они навсегда остались в прошлом.
Позже я поняла, в чем разница между той женщиной и родителями.
Она была способна выдерживать свою вину перед сыном за то, что отдала его в спец.интернат, за то, что выбрала себя, а не его, за то, что шесть дней жила в полную силу, встречалась с мужчинами, друзьями, ходила в рестораны и кино и только один день посвящала ему. Она ежеминутно жила с чувством вины, но это не ломало ее, а придавало сил двигаться вперед, искать еще лучшие возможности.
Тот, кто не выдерживал вину, сдавался, терялся, скатывался в жертву. Выбраться из этого состояния при заданных условиях для них было не реально. Благотворного воздействие на судьбу ребенка это не имело, тирания, манипуляции, насилие процветали в таких семьях. Все друг друга мучили, обвиняли во всех бедах, ненавидели. Помочь в таком случае невозможно, тебя попросту не слышат, а привычная стратегия жизни давно стала удобной и выгодной.
Сила есть и в том, чтобы выдерживать вину, и в том, чтобы быть жертвой.
Вся суть в выборе.