Если всё так просто, если надо просто поменять неправильное убеждение, то зачем вообще огород городить? Просто перестать думать: «я самый плохой и презренный в мире человек», на это три минуты надо. А почему психотерапия продолжается так долго, о чём вообще можно часами разговаривать с психологом, неделя за неделей? Если дело в простой формуле: «Я плохой, ужасный!» — «Нет, ты вовсе не плохой и ужасный»? Услышал — и побежал окрылённый, и больше не думаешь о себе плохо. И правда ведь, чувствуя себя хорошим человеком гораздо легче и приятнее жить?
Почему вообще человек не отказывается от очевидно ошибочных убеждений, от которых один вред и неприятности? (Я тут пишу об убеждениях, касающихся самооценки, но принцип один и для научных, и для жизненных идей). Зачем же нужно так цепляться за очевидно ошибочную точку зрения?
Вариантов несколько:
- Страх неизвестного
- Непривычность (человек не умеет действовать по-новому)
- Лояльность и суеверие
- Ловушка вклада
А подробнее объяснить, что значат все эти пункты?
Страх неизвестного — живёт во многих из нас и традиционно недооценивается. Чем меньше в жизни человека было перемен, чем более размеренную и привычную жизнь он ведёт, тем страх неизвестности больше. А ещё страх неизвестного почти полностью руководит жизнью людей, переживших психологическую травму, где они подверглись насилию (необязательно физическому). Насилие переворачивает мир человека, он начинает ценить каждую капельку безопасности, а привычное ассоциируется с безопасным. И пусть привычное не особенно-то и весело, пусть повседневная жизнь скучна, тосклива и даже наполнена упрёками (а у кого-то и побоями) — для травматика главное, что Я ВЫЖИЛ. Выжил ещё на один день. Да, мне плохо, да, меня обижают, травят, насмехаются, унижают и бьют. Но не будет ли мне хуже, если я отойду от привычной накатанной колеи? Если мне так плохо в родном доме, то в чужом, наверное, ещё хуже, и там мне точно не выжить?
У Стивена Кинга есть роман «Мареновая роза». Героиню романа регулярно подвергает насилию муж: унижает, издевается, истязает, бьёт, насилует. Она терпит и молчит. Но в один прекрасный день женщина внезапно осознаёт: надо бежать, с каждым днём всё хуже, рано или поздно он убьёт меня. И у Кинга крайне правдиво описаны психологические переживания несчастной избиваемой жены, которая научилась терпеть и помалкивать, но бежать от садиста она БОИТСЯ. Потому, что — ну пока же он её не убил? Значит, тут можно жить. А ещё неизвестно, как оно будет там, за стенами родного неласкового дома. То, что Кинг понимает и настолько похоже описывает переживания избиваемого травматика: «как бы не было хуже!» — это и делает его действительно великим писателем.
…«Подойди ко мне поближе, дорогая. Я хочу поговорить с тобой».
Четырнадцать лет такой жизни. Сто шестьдесят месяцев такой жизни, начавшейся с момента, когда он дернул за волосы и впился зубами в плечо за то, что вечером после церемонии бракосочетания слишком сильно хлопнула дверью. Один выкидыш. Одно сломанное ребро. Одно почти пробитое легкое. Тот ужас, который он сотворил с ней с помощью теннисной ракетки. Старые отметины, разбросанные по всему телу, которых не видно под одеждой. Большей частью следы укусов. Норман обожал кусаться. Сначала она старалась убедить себя, что укусы составляют часть любовной прелюдии. Даже странно думать: что когда-то она была такой юной и наивной. «Иди-ка ко мне — я хочу поговорить с тобой начистоту».Внезапно она поняла, чем вызван зуд, который теперь распространился по всему телу. Она чувствовала злость, охватывающую ярость, и вслед за пониманием пришло удивление.
«Убирайся отсюда, — неожиданно посоветовала потаенная часть сознания. — Убирайся прямо сейчас; сию же минуту. Не задерживайся даже для того, чтобы пройтись расческой по волосам. Просто уходи».
— Но это же смешно, — произнесла она вслух: все быстрее и быстрее раскачиваясь в кресле. Капелька крови на пододеяльнике прожигала ей глаза. Отсюда она походила на точку под восклицательным знаком. — Это же смешно. Куда мне податься?
«Куда угодно, лишь бы подальше от него, — парировал внутренний голос, — Но ты должна сделать это немедленно, пока…»
Пока что?
«Ну, на этот вопрос ответить несложно. Пока не уснула снова»Часть ее сознания — привыкшая ко всему, забитая часть — вдруг поняла, что она вполне серьезно обдумывает эту мысль, и протестующе завопила в испуге. Оставить дом, в котором прожила четырнадцать лет? Дом, где, стоит только протянуть руку, найдет все, что душа пожелает? Бросить мужа, который пусть даже слегка вспыльчивый и скорый на кулачную расправу, всегда оставался прекрасным добытчиком? Нет, это действительно смешно. Она не должна даже в шутку мечтать о подобном. Забыть, немедленно забыть!
И она могла бы выкинуть сумасбродные мысли из головы, наверняка именно так и поступила бы, если бы не капля крови на пододеяльнике.
Единственная темно-красная капля крови.«Тогда отвернись и не смотри на нее? — нервно закричала та часть сознания, которая проявила себя с практичной и благоразумной стороны. — Ради Христа, не смотри на нее, иначе неприятностей не оберешься!»
Однако обнаружила, что не в состоянии отвести взгляд от одинокой капли крови…(Стивен Кинг. Мареновая роза)
Поэтому все высказывания сытых диванных советчиков, из безопасного уюта дающих советы избиваемым жёнам и жертвам семейного насилия — просто злобные глупости: «Ну а чего она 20 лет терпела и не уходила? Я бы ушла. Наверное, сама хотела, чтобы с ней так обращались; сама виновата». Человек, привыкший жить в ситуации насилия (а злые слова и унижения — тоже насилие) не может свободным рывком расправить плечи и гордо уйти в закат, ничего не боясь. Травматик цепляется за каждую кроху безопасности, а безопасность ассоциируется у него с привычностью. То есть, в нашем случае, человек, привычно называющий себя ничтожеством, мучающий и ругающий сам себя злыми словами, будет БОЯТЬСЯ поступать иначе — нет, ну тут-то, в родном болоте я всё знаю! Здесь плохо, но привычно, я выживал тут годами и десятилетиями, и ещё, даст бог, выживу. А как оно там, за границами родного болотца, справлюсь ли я, не убьёт ли меня там что-то ещё более страшное, чем то, что я терплю ежедневно… Нет, я пока тут посижу. Так работает психотравма — страх неизвестного. И на то, чтобы справиться с нею, иногда уходят годы.
Непривычность. Из-за непривычности, неумения жить по-новому так трудно отказаться от вредных привычек: например, бросить курить или переедать сладкое. Дело в том, что старый, привычный образ действий, мыслей и поведения — он, конечно, неприятен и ведёт к тяжелым последствиям. Но! По-другому человек вообще не умеет. Никак. (На этом основывается так называемый «откат» в психотерапии, когда человеку настолько трудно вести себя по-новому, что он предпочитает старый образ поведения, уже полностью осознавая, что поступает неправильно и себе во вред). И это не то же самое, что страх неизвестного — в данном случае человек совсем не боится того, что случится. Ну чего бояться в жизни без сигарет? Брошу курить, отлично же заживу — думает человек. Но когда сталкивается с реальностью, оказывается, что навалилось множество мелких нюансов обыденности, тысячи привычных автоматизмов. А теперь привычно не будет, я же решил — не курю. Но что тогда делать? Нет, в теории-то как раз всё элементарно: ррраз, и я не курю. Но… а что я делаю ВМЕСТО этого, в освободившееся время обеденного перерыва? Как я буду брать паузы, когда хочу отдохнуть — все пошли курить, а я чего буду делать? Я же решил, что больше ни одной сигаретки! Вот это освободившееся пустое место в жизни создаёт уйму дискомфорта, и тоже порой провоцирует «откат».
Лояльность и суеверие. Обе эти характеристики — про магическое мышление. В магическом взгляде на мир всё связано со всем, там нет чёткой причинно-следственной связи. Поэтому для человека, склонного к магическому мышлению, нарушение привычного порядка вещей может вызвать к жизни огромные страшные беды. «Не нами заведено, не нам и менять». Например, человек может считать, что «всё, чего добился, я получил потому, что ругал себя, пилил и заставлял работать. Было трудно, было невыносимо тяжко заставить себя вкалывать, да ещё под градом попрёков — но я справился! А теперь перестану себя ругать — вообще никак работать не буду». А ведь трудно пахать, волоча ещё мешок кирпичей на горбу. «Сбрось кирпичи, легче же будет пахаться!» — «Нет, нет, а вдруг без кирпичей я вообще и сантиметра вспахать не смогу?»
А лояльность — то же суеверие, но связанное с принадлежностью к роду, семье, к важным людям. «Моя мама всегда хотела мне добра, она ругала меня и понукала. Если я буду вести себя иначе, мне придётся признать, что мама ошибалась. А если я скажу, что мама ошибалась — то кто же я? Плохая дочь? Нет, всё, связанное с мамой для меня свято, я никогда не скажу про маму и её методы воспитания дурного слова, пусть даже придётся терпеть и страдать безо всякой пользы».
Ловушка вклада — когнитивное искажение (т.е. ошибка мышления), которое срабатывает у большинства людей и заставляет с ослиным упорством продолжать действия, от которых только вред. Я сама проверяла, как работает это когнитивное искажение: на тренингах давала людям то самое известное упражнение про недостроенный самолёт.
Вот оно: «Представьте, что вы — член совета директоров крупной авиакомпании. Ваша фирма заказала сконструировать и построить новейший авиалайнер. На это выделено 100 миллионов долларов. Потрачено уже 90% денег, но самолёт пока не готов. А сегодня мы собрались тут, чтобы обсудить важную новость: компания-конкурент выбросила на рынок самолёт, который по ходовым характеристикам лучше нашего! И он уже готов и поступил в продажу! Мы должны решить, что делать с оставшимися 10 миллионами».
И вот, честное слово, крупные менеджеры и управленцы ведут себя так, как в учебнике описано: поголовно падают жертвами «ловушки вклада». Участники тренинга почти единогласно голосуют за решение вложить остаток денег в завершение разработки нашего лайнера. Ну и что, что он хуже. Ну и что, что не будут покупать (у конкурентов, повторяю, самолёт лучше — это сказано в условии задачи). Ну мы же уже потратились! Что теперь, признать, что 90% денег пущено на ветер? Нет, а давайте попробуем? Столько сил вложено! А вдруг всё-таки получится?
Правильный ответ на эту задачку — контринтуитивный: надо, действительно, поплакать над бесполезно потерянными 90 миллионами, взять оставшиеся 10 и потратить их куда-то ещё. Потому, что если мы и их ухнем на заведомо проигрышный проект, то у нас будет на руках устарелый ненужный самолёт и 0 денег. А пока у нас недоделанный устарелый самолёт и всё-таки 10 миллионов. А 10 миллионов долларов — лучше, чем 0. Но ловушка вклада заставляет думать: нет, ну что, всё было зря??? Это не хухры-мухры, это 90 миллионов! Что же, нам признать, что они потрачены зря? А если мы получше постараемся, вдруг всё пойдёт, как мы планировали?
Так, женщина, осознавшая, что брак её не удался, удваивает и утраивает усилия: нет, ну а что, а вдруг я постараюсь и всё ещё будет, как мне хочется? Так люди, упираясь, работают на нелюбимой работе (столько сил ушло! Ну должен же я получить хоть какую-то отдачу? Начальником ненавистного отдела финансового анализа стать, например). Ловушка вклада действует и с самооценкой: нет, ну раньше, может, не срабатывало, когда я себя ругал и пилил. А может, я ещё немного времени потрачу на то, чтобы ещё сильнее и изощрённее себя клевать и долбать — и стану не таким лентяем, полюблю работу и научусь строить отношения? Что же — столько времени было потрачено не бесполезные само-упрёки? Что 90% процентов жизни спущено в унитаз? Спущу-ка я и оставшееся, не признавать же, что я вложился не туда.
А что делать для того, чтобы изменить самообесценивающие установки, я расскажу в следующий раз.
