Не так часто на пороге нашего кабинета появляется вот такой пациент. Мы переживаем его, как слишком странного и излучающего непонятную опасность, вполне понятно, если у нас возникает оправданное желание поскорее перенаправить его к "более узкому специалисту". Зачастую это психотик с флюктуирующими границами. Но, хочется верить, что существуют среди нас мастера своего дела, способные за всеми внешними проявлениями разглядеть исковерканную ранним сексуальным использованием душу, взрослое тело с замороженным в ужасе маленьким ребёнком внутри.
Вот с этого "разглядения" или ДОВЕРИЯ и начинается построение психоаналитических отношений, сложных, полных подводных течений и неожиданностей. Это исходный пункт путешествия из мира психотического функционирования к состоянию относительно здорового невротика, дорога, наполненная практически непереносимой болью и страхом, доводящим до исступления.
И только личность терапевта, его целостность, прочность и устойчивость его функции контейнирования тревог клиента позволяет не потерять веру и продолжать двигаться к цели, получая опыт отношений, построенных на уважении, корректности, признании и укреплении личных границ.
При желании можно найти достаточно материала о том, что терапия инцестуозной травмы в большинстве случаев связана с реконструкцией этих неприятнейших событий для того, чтобы они в конце концов перестали служить материалом беспрестанного отыгрывания. Простое ли это дело, можно судить по характеру самой травмы.
По видимому, я ни кого не удивлю, упомянув, что очень важным механизмом реконструкции, да и всей терапии в целом, является феномен трансфера - контртрансфера, а по простому, это как если вызвать на бис саму драму семейных отношений клиента, только вот обе главные роли, и агрессора и жертвы, придётся выполнять клиенту с терапевтом. Такая вот не простая постановка, рассчитанная на двух актёров, которые одновременно являются ещё и зрителями. Да, не каждому мхатовскому воспитаннику такое под силу.
На самом деле, каждый клиент сталкивается в терапии со шквалом противоречий. Перед ним психотерапевт, человек малознакомый, изначально эмоционально чистый. Он не оскорбляет, не нападает на границы, в общем, играет роль достаточно хорошей мамы. А травма по прежнему требует своё, клиент, как белка в колесе, продолжает отыгрывать соблазняющее поведение, агрессию, замороженность, упорное молчание и т.д.. Что же происходит? Если хорошо подумать и понаблюдать, можно предположить: сидящий напротив человек вообще не в курсе о существовании любви и привязанности, не окрашенной в сексуальные тона, и это во-первых. Во-вторых, он, будучи малышом, слишком часто сталкивался с отказом в нежности и заботе, как таковой и всем малышкам полагающейся и жизненно необходимой. А получал он взамен процесс нарушения границ, будь то эмоциональное лишь вторжение или же дополненное ещё и физическим проникновением.
Дорогие коллеги, а многим ли отличается процесс психоаналитического воздействия? Эмоциональная близость на лицо, физической, конечно, нет и быть не может, только вот "видит" ли мозг клиента грандиозную разницу между обсуждаемыми на сессии событиями прошлого и происходящим здесь и сейчас процессом взаимодействия клиента и терапевта? На мой взгляд, не очень.
Таким образом, похоже, что реконструкция травматических событий в терапии всегда граничит, ну или непосредственно связана, с ретравматизацией. Но без этого ни как нельзя. Чтобы отпустить боль, приходится пережить её ещё раз, но уже в совершенно другой обстановке, в безопасном терапевтическом пространстве, что и способствует выходу клиента из мира травмы.
Немного о полёте, полёте над бездной. Одна девочка 15 лет с красивым именем Анастасия, реконструируя в терапии события сексуального использования, привела очень красочный пример: "Мне кажется, что, когда я рассказываю вам о нас с мамой, я лечу над бездной. И я не падаю, это вы держите меня тем, что верите мне и тем, что вам не страшно слушать мой рассказ. Самое страшное в этом только то, что если вы сделаете что-то не так и я это пойму, я начну неудержимо падать, это падение без конца, оттуда не возвращаются".
Тогда мне подумалось: "Боже, какая ответственность", но чуть позже пришло осознание, что нет ни чего проще, чем быть собой, верить клиенту, понимая, что какова бы ни была история, это его реальность. И не принимать участие в их отыгрываниях легко, если всегда помнить, что наша цель - реконструкция с минимальной ретравмиатизацией, что малейший намёк на повторение - это безвозвратное падение обоих в бездну.
