Одна из самых печальных историй, с которыми приходится встречаться на терапии – это история девочки, которая слишком рано стала взрослой. Девочки, которой пришлось стать матерью для своей инфантильной мамы, ведь у нее не было ни другого выбора, ни права заявлять о своих желаниях. Девочки, у которой не было детства.
Так бывает в семьях, где мать играет роль жертвы, которая слишком нуждается в любви и поддержке – настолько сильно, что забирает это право у своей дочери (вместо того, чтобы отдавать, она лишь берет и требует). Это голод, который дочь никогда не может удовлетворить, но все равно будет продолжать приносить себя в жертву на алтаре страданий собственной матери… взваливая на свои хрупкие детские плечики ответственность за чужое счастье. Становясь для нее эмоциональной опорой, безусловной любовью, лучшей подругой или психотерапевтом.
Дочь забывает о себе, подавляет собственные потребности, необходимые для развития, чтобы учиться удовлетворять потребности своей матери и контейнировать ее чувства, т.е. заниматься тем, что, на самом деле, должна делать мама по отношению к своему ребенку.
Такая дочь не получает подтверждения себя как отдельного человека, как личности, она получает подтверждение и одобрение только в результате выполнения какой-либо функции. Например, облегчения боли, ведь мать ожидает от дочери, что та будет выслушивать ее проблемы, избавлять от них, утешать, помогать бороться с собственными страхами, ведь самостоятельно она справиться с этим не в состоянии – она слишком слаба, ранима и не приспособлена к жизни. Дочь ей верит. Берет на себя роль спасателя, ведь это единственная возможность получить признание или одобрение. Винит себя за собственные нужды. Выступает в качестве посредника (между матерью и отцом, матерью и бабушкой, матерью и окружающим миром).
Подобная перемена ролей тяжело травмирует девочку, оказывая долговременное влияние на ее самооценку, уверенность в себе и чувство собственной ценности. Она думает, что мама начнет о ней заботиться только, если она будет очень хорошей, очень послушной, очень сильной и ни в чем не будет нуждаться. Но всегда оказывается недостаточно хороша для этого, унося во взрослую жизнь послание «материнской любви на всех не хватит». Убеждаясь в том, что любовь, принятие, одобрение и поддержка очень ограничены в этом мире… и нужно очень тяжело трудиться, чтобы их заслужить. И то не факт, что заслужишь. Создавая и привлекая ситуации, которые подтверждают это убеждение.
В отношениях с противоположным полом она будет продолжать брать всю ответственность на себя - за проблемы мужчины, его чувства, здоровье... его жизнь. Она может продолжать выполнять материнскую роль для инфантильного мужчины, решая его проблемы, не позволяя себе расслабиться и стать ранимой. Не редко такой мужчина будет лежать на диване или играть в "танчики", предоставляя возможность обеспечивать семью дочери, которая слишком рано повзрослела.
Как и в отношениях с матерью, она будет играть роль сильной. Будет бояться, что его, как и мать, можно слишком легко расстроить, поэтому скрывает свою правду, свои чувства и свою усталость.
Она будет отрицать то, что отношения с матерью повлияли на ее жизнь, ведь инфантильная мать часто обвиняла и стыдила ее, глубоко вбивая установку: «не смей обвинять мать!», которая уже сейчас заставляет терпеть и молчать о собственной боли. Боли, за которую несет ответственность только лишь мать. Но девочка лучше будет мучиться чувством стыда и ненависти к себе, чем признает виновной свою мать и позволит себе на нее злиться. Потому что это сохраняет для нее иллюзию хорошей матери (стыдя саму себя, она считает, что получает материнскую заботу... хоть так).
В терапии материнской травмы очень важно признать вину своей матери, ведь иначе дочке постоянно будет казаться, что с ней что-то не так, что она плохая или какая-то ущербная.
Важно вернуть матери ответственность за свою боль и перестать жертвовать собой в надежде заполнить ее бесконечную дыру. Дочь заполнить ее не в силах - единственное, что может утолить материнскую боль - это изменения, которые могут произойти только с ней самой, по ее собственной инициативе.
Когда дочь возвращает матери ту боль, которую она просила нести за нее, возвращая здоровую динамику, где взрослый — это мать, а не ребенок, она, наконец-то, может взять на себя полную ответственность за то, чтобы проработать эту травму, прожить сильные чувства, признать, как все это повлияло на ее жизнь, научиться отстаивать свои границы и сделать новый выбор, соответствующий ее внутреннему устройству.
И тогда появятся силы легко и просто сказать матери, когда та попытается привычно манипулировать: «Я твоя дочь, а ты – моя мама. Я маленькая – а ты взрослая. Я очень тебя люблю, но не могу исцелить твою рану». И почувствовать, как расправляются плечи.
