Я с собой договорилась, что если я что-то услышу про "есть больше зеленых овощей", списки рекомендованных и запрещенных продуктов, и прочие советы, как срочно оздоровить свое питание ради похудения, а также про "ведите дневник всего, что вы едите, а я потом покритикую", второй сессии не будет. В итоге ни звука про овощи не прозвучало, но записывать все равно придется, только не объемы и калории, а в каком состоянии, в каких чувствах было принято решение поесть, какие были мысли, и где происходило употребление пищи.
Я рассказала про основные моменты моего пищевого анамнеза. Росла в семье, где у всех были проблемы с весом на фоне отсутствия знаний о здоровом питании и здоровом снижении веса. Пищевые расстройства - не, не слышали. Маленький город в глубоком сибирском захолустье. Интернета, само собой нет. В библиотеке из книг про питание только сборники рецептов. На весь город только один диетолог, и все, что он может - это сажать толстых женщин на диету из овса и риса, чтобы они похудели и смогли забеременеть. Он и меня, анорексичку, посадил на эту диету, потому что это все, что он вообще мог как специалист предложить.
До 7 лет была худым ребенком, после 7 всегда толстым. В 15 лет решила взять ситуацию в свои руки, и в отсутствии знаний о том, как это делается, довела себя до анорексии с последующей булимией. Я тогда за полгода похудела на 50 кг, у меня прекратились месячные, я жила на 500 калорий в день. Я тогда реально не знала, сколько человеку надо калорий, и цифра "500" казалась адекватной. Если я съедала 600 калорий, а не 500, я устраивала себе 24-часовую сухую голодовку. Плюс ежедневные занятия танцами, по одной-три разные сессии. Через полгода организм сказал - все, хватит. И началась булимия. С тех пор мой организм не переносит две вещи: чувство голода и ощущение, что вес начал уходить. В обоих случаях у него случается истерика, и он начинает сметать все, что не прибито гвоздями. Я делала попытки худеть правильно, с бжу, спортзалом и питанием по 5 раз в день, где в каждом приеме пищи правильное сочетание белков, жиров и углеводов. Истерики у организма все равно происходили, каждые килограмм 8. В конце концов я поняла, что пытаться что-то контролировать или регулировать обходится себе дороже и оставила организм в покое: ешь, что хочешь, сколько хочешь и когда хочешь. Предоставленный сам себе, он по каким-то одному ему известным причинам решает, что вот эти шесть месяцев мы питаемся умеренно и почти не чувствуем голода, а потом мы полтора месяца едим все подряд без остановки, а потом опять вдруг ему кажется, что еда - это второстепенное, и поэтому мы будем есть всего два раза в день и то мало.
Диетолог послушала мою историю и сказала несколько вещей:
1) Булимия - это обычно о попытке вырваться на свободу. И при всем понимании последствий, это для организма и психики "меньшее и знакомое зло", а остальные способы справляться - сплошная пугающая неизвестность.
2) Булимия замедляет обмен веществ. Также булимия с анорексией хотят парочкой, и одной без другой не бывает.
3) Не смотря на то, что моя зверская попытка похудеть измором была очень давно, организм ее крепко запомнил и сделал для себя выводы:
а) хозяйка игнорирует слабые и средние сигналы голода, поэтому добиться от нее еды можно только оглушая ее голодом по башке
б) хозяйке нельзя доверять в том, что она не повторит того голодомора, поэтому надо самому о себе заботиться единственным известным способом - запасать жира побольше, а для пополнения запасов глушить ее невыносимым голодом, чтобы она побольше смела
в) при попытках хозяйки хоть в чем-то ограничить еду, хватать всю еду, до которой можно дотянуться и пихать в себя, пока не отобрали
г) если у нас каким-то образом украли больше 2 кг веса, немедленно вернуть их обратно и еще 1-2 сверху накинуть про запас.
4) Поскольку я не слышу слабых и средних сигналов голода и ем только когда они очень громкие, организм к тому времени уже испсиховался, и от страха сожрет больше, чем ему надо. Поэтому мои первые шаги - это есть каждые 3-4 часа, даже если голод не ощущается.
5) Физиологическое переедание (от сильного голода) от психологического отличается как "ем, потому что организму очень нужна еда" от "ем от ощущения психологической нехватки".
6) Решение "пойду поем" принимается не единолично кем-то внутри, а группой внутренних товарищей, куда входят знатоки калорийности и состава еды, знатоки по культуре еды, знатоки по уровням голода, знатоки по ближайшим местам, где можно взять еду, и так далее.
Я ее спросила, ну а интуитивное питание-то, оно в моем случае помочь может? Она сказала, что сначала надо починить отношения с едой и исправить шаблоны поведения в этой области, параллельно с этим нарабатывая способы справляться со стрессом без еды, а потом уже можно осваивать ИП. Вобщем, она мои собственные подозрения озвучила, что ИП без терапии не работает.
Диетолог мне не сказала ничего такого, чего б я уже не знала и о чем бы я уже не догадывалась, но она структурировала для меня всю эту информацию так, что у меня из кусочков сложилась очень ясная картина.
И я внезапно поняла свое тело и его пищевое поведение. На сегодняшний день мое отношение поведению тела в этой области можно было бы описать как "усталая обреченность" - не смотря на всю проделанную работу по налаживанию контакта с телом, по отслеживанию состояний, по заботе о нем, оно оставалось упрямым, несговорчивым, гнущим свою линию вопреки всему. Не хотело ничего слышать, не хотело никакого диалога. Приятие и разрешение быть ему таким, какое оно хочет, тоже не работали. У меня руки опускались от бессилия и отчаянья. "Родительское" такое отчаяние, с битьем об стену головой и заламыванием рук "Господи, за что мне такое наказание в виде этого тела?!"
Но благодаря этой сессии до меня внезапно дошло очевидное: мое тело - это такой же травматик, как и я, который демонстрирует все признаки посттравматического стрессового расстройства. Как и я! И у нас очень и очень много общего.
Например, я с собой всегда ношу маленькую отвертку и маленькие складные пассатижи, потому что пару раз мне очень нужны были эти вещи, а под рукой не оказалось. С тех пор мне очень важно, чтобы эта ситуация и ей подобные не повторилась. Люди меня знают как человека у которого с собой все всегда есть, от отвертки до обезболивающего, жвачки, салфеток, пятновыводителя и лишней зарядки для телефона. Раз в полгода я пытаюсь разгрузить свою большую косметичку, но отвертки и пассатижи вскоре забираются в нее обратно. В этом мы телом похожи один в один - запасаемся, оснащаемся, чтобы плохое не повторилось.
И еще я самолично устроила своему телу одну из самых больших травм, последствия которой аукаются до сих пор. Да, все было от незнания, как правильно и тд, и тп (вставить любые типичные "родительские" оправдания), но факт остается фактом: я в отношени него повела себя как бессердечный насильник, и у него нет никаких оснований мне доверять. Оно, можно сказать, живет в том же состоянии, что и маленький ребенок родителя-насильника - уйти некуда, справляется, как может, живет в постоянном страхе и одиночестве. А я его еще и пинаю, как и меня в свое время пинали: "Ну что ты за ребенок такой не такой, почему ты разочаровываешь так, что с тобой не так?", пока я пыталась в одиночку совладать с травмой. И еще эта область тела не понимает языка слов, оно понимает только ощущения и взаимодействие через еду, а я от него ждала, блин, диалога!
Плохой, вобщем, я была телу хозяйкой и кошмарным родителем ему как части своей системы. И теперь я буду проделывать работу по ликвидации последствий травмы и восстановлению доверия.
