Я часто слышу про это противопоставление, про попытку психологов разобраться с чем они имеют дело: с психологической травмой (и тогда вроде как можно воздействовать на эту ситуацию с помощью психотерапии) либо же с психическим расстройством, имеющим биологическую природу (и тогда решающую помощь могут оказать лекарства).
Но это противопоставление, как мне кажется, ошибочно.
Поясню на примере.
Представим себе младенца, уход за которым был объективно очень плох. Скажем, в первые месяцы его жизни мать была в глубокой депрессии, погружена в себя и едва справлялась с функциональным обслуживанием, а эмоциональная связь была и вовсе порушена.
И это травматическая ситуация, с которой началась жизнь этого младенца, и она имеет психологические причины. Но при этом, конечно же, столь раннее травматическое воздействие приведет к формированию таких биологических структур и связей в нейронах, которые в дальнейшем могут запускать самые разнообразные психические расстройства, от депрессий до психотических состояний. И тогда, хоть изначальную поломку спровоцировала психотравмирующая ситуация, без лекарств не обойтись. Или, вернее, попробовать обойтись без них можно, но с лекарствами у клиента открывается гораздо больше возможностей и в жизни, и в терапии.
Более того, без лекарств, если не убрать сильно фонящий фон психического расстройства, с высокой вероятностью любое, в том числе и абсолютно нормальное взаимодействие с терапевтом, клиентом будет трактоваться в русле воспроизведения травмы, и шансов для изменения внутренней модели отношений может просто не появиться.
А теперь представим обратную ситуацию. Допустим, что мать была совершенно нормальной, но ребенок настолько чувствителен и раним по своим изначальным биологическим причинам, что малейшие и неизбежные ошибки матери ранят его очень сильно. И в субъективном внутреннем мире ребенка эта ситуация переживается, как ровно такая же катастрофа, как и в случае с первым примером.
И, конечно же, хоть запустила эту поломку биология, во внутреннем мире она воспринимается и переживается, как травма и порождает ровно такие же травматические психологические конструкции, как и в первом случае. Воздействовать психологически на них вполне можно (и нужно). Но только в том случае, если вот эта изначальная биологическая причина, которая абсолютно любое взаимодействие превращает в травматическое, перестала активно влиять в настоящее время. Это может произойти как просто за давностью лет: скажем, в детстве был некий биологический патологический процесс с психике, но с годами он как бы исчерпал свой потенциал, завершился. Либо же остановки или пригашения патологического процесса можно добиться с помощью лекарств. И тогда появляется возможность для психотерапии.
Подытоживая, можно сказать, что эти две воображаемые ситуации хоть и начинались как диаметрально противоположные, в итоге могут привести к абсолютно идентичной картине. И не так важно поэтому, что явилось первопричиной проблем клиента, важно только насколько на момент обращения к терапевту психические возможности клиента допускают терапевтическое вмешательство. И реально ли расширить эти возможности с помощью лекарств.