Гарри Гантрип описывает шизоидный паттерн как «программу входа-выхода»: человек то присутствует в отношениях, то вдруг исчезает из них.
«Хроническая дилемма шизоидного индивида, который не может быть ни во взаимоотношениях с другим человеком, ни вне таких взаимоотношений, без риска так или иначе утратить свой объект или себя, обусловлена тем, что он еще не избавился от особого типа зависимости от объектов любви, которая характерна для младенчества. Она имеет два различных, но очевидно взаимосвязанных аспекта: идентификацию и желание инкорпорировать. Идентификация пассивна, инкорпорация — активна. Идентификация связана с боязнью быть проглоченным другим человеком, инкорпорация — с желанием самому проглотить объект. Идентификация предполагает регрессию к пребыванию в утробе матери, а инкорпоративные побуждения принадлежат постнатальному периоду — младенцу, сосущему грудь» (1, с.16)
Люди с шизоидной структурой характера обеспокоены опасностью быть поглощенными, пойманными, контролируемыми, захваченными и травмированными – опасностью, которую они ассоциируют с межличностными отношениями. Они могут вести себя подчеркнуто отстраненными или вести себя социально приемлемым образом, при этом уделяя намного больше внимания своему внутреннему миру, а не миру окружающих их живых людей. При контакте с людьми с шизоидной структурой характера возникает впечатление, что они не полностью «в теле». Исследователи, описывая шизоидную структуру характера, обычно пользуются фразами, типа «вне тела» или «не весь здесь». При соприкосновении с обладателем шизоидной структуры характера мы ощущаем его отдельность или уход. Это впечатление усиливают пустые глаза, похожее на маску лицо, ригидное тело и отсутствие спонтанности. Шизоидный человек на уровне сознания понимает окружающее, но на эмоциональном и телесном уровне с ситуацией не соприкасается.
Гантрип указывает, что жизнь таких людей проходит в смене мест обитания, одежды, работы, увлечений, друзей, занятий и браков, но они не способны создать стабильные взаимоотношения, всегда нуждаясь в любви и в то же время страшась связывающих уз. Этот же самый конфликт объясняет склонность обрученных или состоящих в браке пар воображать или испытывать привязанность к кому-либо еще, как будто они хотят сохранять свободу в своих чувствах, по крайней мере, в фантазиях: «Я хочу любви, однако мною не должны обладать».
Гантрип описал черты, которые характеризуют шизоидную личность наиболее полно:
(1) Интроверсия. Шизоид отрезан от мира внешней реальности в эмоциональном смысле. Все его либидинальные желания направлены на внутренние объекты, и он живет интенсивной внутренней жизнью, часто обнаруживающей изумительное богатство фантазии; хотя по большей части эта разнообразная жизнь воображения скрыта от всех, часто даже от самого шизоида. Его эго расщеплено. Однако барьер между сознательным и бессознательным может быть очень тонким, и мир внутренних объектов и связей может легко прорываться в сознание и доминировать там. Еще глубже, чем этот уровень «внутренних объектов», лежит первичное состояние «возвращения в матку».
(2) Отчужденный уход от внешнего мира является обратной стороной интроверсии.
(3) Нарциссизм является характерной чертой, потому что шизоид ведет преимущественно внутреннюю жизнь. Все его объекты любви находятся внутри него, и, кроме того, он в значительной степени отождествляет себя с ними, так что его либидинальные привязанности как бы относятся к нему самому. Эти ведет к четвертой шизоидной характерной черте.
(4) Самодостаточность. Интровертированная, нарциссическая самодостаточность, при которой все эмоциональные связи осуществляются во внутреннем мире, спасает от тревоги, вспыхивающей при взаимоотношениях с реальными людьми. Самодостаточность, или попытка обходиться без внешних связей, очевидна и в таком случае. Молодая женщина много говорила о желании иметь ребенка, а затем ей приснилось, что у нее есть свой ребенок, дарованный матерью. Но так как она часто отождествляла себя с детьми, это сновидение показывало, что и она, будучи ребенком, находится внутри матери. Она хотела восстановить ситуацию самодостаточности, в которой она одновременно была матерью и ребенком. Она говорила: «Да, я всегда об этом думала, когда была ребенком. Это давало мне чувство безопасности. Здесь все находилось под моим контролем, здесь не было неопределенности». Занимая такую позицию, она могла обходиться без мужа и быть совершенно самодостаточной.
(5) Чувство превосходства естественно вытекает из самодостаточности. Человек не испытывает нужды в других людях, он может обходиться без них. Это сверх-компенсирует глубоко укоренившуюся зависимость от людей, которая ведет к чувствам неполноценности, собственной малости и слабости. Но с этим часто связано чувство «инаковости», отделенности от других людей.
(6) Утрата аффекта во внешних ситуациях является неизбежной частью всей картины. Мужчина под пятьдесят говорит: «Мне трудно находиться с матерью. Мне следовало бы быть к ней более внимательным. Я никогда не обращаю внимания на то, что она говорит. Я ни к кому не чувствую сильную привязанность. Я холоден со всеми, кто рядом со мной и дорог мне. Когда мы с женой занимаемся сексом, она обычно спрашивает: “Ты любишь меня?” На что я отвечаю: “Конечно, я тебя люблю, однако секс — это не любовь, а лишь переживание”. Я никогда не мог понять, почему это ее расстраивает». Чувства были исключены даже из его сексуальной сферы, что один пациент назвал «пульсирующим биологическим побуждением, которое, по всей видимости, имеет к моему “Я” малое отношение». В результате такого «бесчувствия», шизоидные люди могут быть циничными, бессердечными и жестокими, не понимая, как они обижают других людей.
(7) Одиночество является неизбежным результатом шизоидной интроверсии и прекращения внешних связей. Оно проявляет себя в интенсивном стремлении к дружбе и любви, которое неоднократно прорывается наружу. Одиночество среди толпы является переживанием шизоидом своей отрезанности от аффективного раппорта.
(8) Деперсонализация, утрата чувства идентичности и индивидуальности, утрата себя, несомненно, порождает серьезные опасности. Сюда вовлечена также дереализация внешнего мира. Так, одна пациентка утверждает, что наибольший испуг, который она когда-либо испытала, был связан с переживанием, которое, как она считала, относится к двухлетнему возрасту: «На некоторое время я утратила восприятие себя как отдельной сущности. Я боялась бросить взгляд на что-либо; я боялась к чему-либо прикоснуться, как если бы я не фиксировала прикосновение. Я не могла поверить, что я что-либо делаю, если только это не делалось механически. Я все вокруг воспринимала нереалистическим образом. Все вокруг казалось мне крайне опасным. Пока продолжалось это состояние, я была в ужасе. Всю свою жизнь после этого переживания я говорила себе время от времени: “Я — это я”.
(9) Регрессия. Она связана с тем, что шизоид чувствует себя подавленным внешним миром и борется против него внутри себя, пытаясь «пятиться» назад к безопасности матки (по 1, с 23).
Шизоидные люди могут чувствовать сильную тоску по близким отношениям и много фантазировать об эмоциональной и сексуальной близости с другим человеком. И хотя такие люди могут выглядеть очень удовлетворенными своей уединенной жизнью, они часто могут испытывать настоящую жажду близости, которая скрывается за их защитной необщительностью.
Гантрип. Г.Шизоидные явления
Лоуэн А.Предательство тела
Мак-Вильямс Н.Психоаналитическая диагностика
