Сейчас модно вплетать разные психологические термины в повседневный смол-ток. Понятие травмы (как «депрессулечки» и «биполярочки») давно ушло в народ. Но что такое травма до конца разбирается мало.
Ранняя травма — всегда внезапна. К ней нельзя подготовиться. И в общем — нечем. Потому что ребенок еще слишком маленький и слабый для этого события. Травма опускает маленького человека на дно собственной беспомощности. Самая частая реакция — ее отсутствие. То есть событие настолько внезапное, что не понятно злиться ли или защищаться, поэтому внутренне — замирает. Эмоции могут догнать уже позже и тогда появляются стыд, страх или ужас.
Люди с ранней травмой мягко говоря не в восторге от неожиданных поворотов судьбы. Все должно быть упорядоченно и под контролем. Такой человек всегда идет рука об руку с собственной тревогой, а потребность в максимальном контроле становится необходимой, как воздух.
Не думайте, что травма — это обязательно одно единственное большое событие. Часто это череда постоянных капель на темя из ощущения ненужности, собственной плохости, вины за сделанное постоянно «не так». Такие дети со временем превращаются во взрослых с довольно четкими установками: «до меня никому нет дела по-настоящему», «любой другой ценнее меня», «нужно всем нравиться».
Каждая такая мысль — повторение старых травм в режиме реального времени. Работать с этими установками — задача не из легких, потому что чаще всего о них даже не остается памяти и на вопрос «почему Маша важнее Вас?» Ответа не находится и как жить без этих вопросов — тоже сильно не ясно.
Ранняя травма очень сильно меняет ощущение мира вокруг. Если до нее маленький человек верит, что он любим, важен, ценен и его защитят, то травма вносит очень жесткие изменения тесаком. Мир перестает быть безопасным, большой Близкий может больно ранить, тело становится постыдным или грязным, а сам маленький человек — недостойным любви, внимания и просто ужасным.
Во взрослой жизни такого травмированного ребенка регулярно происходит логичная вещь — ретравматизация. То есть пространство вокруг должно быть организовано таким образом (бессознательно, конечно), чтобы эмоциональные компоненты травмы — повторялись. И здесь совсем не обязательно, чтобы события повторялись буквально. Имея холодных родителей, выполняющих только долг и не дающих эмоциональное тепло, можно легко находить себе таких же партнеров и недоумевать как так. Имея отчима-алкоголика, можно легко найти пока что только любящего выпить по выходным партнера и успокаивать себя отсутствием запоев и побоев.
Быть по-настоящему счастливым у таких выросших травмированных детей — роскошь, которую себе невозможно позволить. Потому что искрящееся на солнце счастье — было до травмы. Там была теплая мама, для которой ты был целой вселенной, безопасные взрослые, не использующие твое тело, там было на кого опереться и с кем построить халабуду из одеял и стульев. А потом произошла она и жизнь изменилась. С того времени счастье — это такой себе предвестник беды, которая непременно случиться.
Чем раньше случается эта травмирующая катастрофа, тем сложнее с ней работать в терапии. Ранние травмы не остаются в сознании, они посто встраиваются в психические основы. Это не просто один сорняк, который нужно найти и выкопать, посадив сверху молодое дерево. Ранняя травма — это целый город со множеством домов и погребенных останков, которые нужно раскапывать как в археологической экспедиции: медленно, бережно и с уважением к истории.
