Ощущение беспомощности и паралич инициативы очень часто является следствием травмы, полученной в раннем детстве. Если естественные потребности ребенка в раннем детстве игнорируются, а любые инициативы фрустрируются и поддаются безжалостным высмеиваниям, он может очень часто отвечать беспомощностью, подчинением и капитуляцией. Очень часто корни стеснительности находятся в детстве, когда на любые спонтанные проявления ребенка взрослое окружение реагировало осуждением, высмеиванием или жестоким наказанием.
Хорошо усвоенный приспособительный механизм продолжает действовать во взрослой жизни, лишая человека полноты возможного репертуара реагирования на те, или иные жизненные обстоятельства и вызовы.
Травматические ситуации перегружают системы безопасности и оказавшись абсолютно беспомощным, когда любая форма сопротивления оказывается бесперспективной человек пребывает в состояния поражения. Система активной самозащиты останавливает работу. Превалирует реакция пойманной жертвы или реакция побежденного в битве.
Психологическая травма сопровождается не только реакциями «бей» или «беги», но и полным замиранием, которое сопровождается абсолютной неспособностью участвовать в том, что происходит в данный момент. Когда с опасной ситуацией невозможно бороться или убежать, на помощь приходит крайняя мера – замирание и полная капитуляция.
Подобные реакции очень напоминают то, что С. Порджес, создатель поливагальной теории, назвал дорсальной вагальной активацией. Согласно поливагальной теории, разные условия окружающей среды активируют различные реакции блуждающего нерва, который регулирует автономное возбуждение. Блуждающий нерв начинается в районе ствола головного мозга и простирается до брюшины, соединяясь с сердцем, пищеводом, легкими и другими органами. Он отвечает за активацию автономной нервной системы и генерирует различные аффекты в ответ на восприятие человеком тех или иных условий среды. В условиях безопасности происходит вентральная вагальная реакция, когда человек ощущает спокойствие и связь с окружаю-щими (улыбается в ответ на улыбку, кивает головой в знак согласия с собеседником, и т.п). Это то чувство комфорта, которое возникает, когда человек находится в безопасности в окружении людей, с которыми эмоционально спокойно.
И наоборот, если существует ощущение опасности, то активируется симпатическое возбуждение. Симпатическое возбуждение, беря бразды правления в свои руки, стимулирует мышцы, сердце и легкие, чтобы дать отпор или убежать.
Если и эта система не может обеспечить защиту в дело вступает наиболее примитивное ответвление парасимпатической нервной системы – немиелизированная дорсальная ветвь блуждающего нерва. Она отвечает за наиболее древние и примитивные рептильные реакции – реакцию замри. Активация этой ветви помогает выжить притворившись мертвым и может сопровождаться прекращением двигательной активности, упадком жизнедеятельности, отключением сознания, расстройством кишечника (отсюда –обделаться от страха), замедлением дыхания; как только эта система берет вверх, другие люди, равно как и сам человек, перестает существовать.
Дорсальная вагальная активация характерна для всех млекопитающих как внутренняя автоматическая реакция на возможность неминуемой гибели в случае потери подвижности или попадания в ловушку. Тело начинает функционировать в режиме капитуляции, внешне выглядит мертвым, происходит симуляция смерти. Подобная реакция организма - это последняя отчаянная попытка спастись в надежде на то, что хищник, хотя бы на мгновение, выпустит из лап «мертвую» добычу, и это даст ей возможность отпрыгнуть, убежать и, таким образом, избежать гибели.
Часто дорсальная вагальная реакция наблюдается в качестве одного из элементов посттравматического стрессового расстройства и комплексного посттравматического стрессового расстройства. Интенсивность этой реакции может непосредственно соотноситься с интенсивностью других аффектов, которые были быстро заблокированы в моменты травматического воздействия.
В ситуациях длительных повторяющихся издевательств и тотального контроля которого невозможно избежать иммобилизирующая защита становится постоянной и распространяется на все жизненные обстоятельства. Травмированные люди часто привыкают к подчиненным, рабским формам существования. Их способность к ассертивности практически полностью утрачена. Так Игорь, подвергавшийся в детстве и подростковом возрасте жестоким каждодневным издевательствам со стороны старшего по возрасту сводного брата не осознавал, что его текущее состояние является следствием использования иммобилизирующей защитной реакции, которая из реакции давно превратилась в образ жизни и ответом на любые задачи которые ставила перед ним жизнь. Игорь корил себя за свою стеснительность, неспособность постоять за себя, завести отношения с девушкой. Обычное самоощущение Игоря – "я ни на что не способен", "у меня ничего не получится", "я сам во всем виноват", "я не такой как все", "никто меня никогда не полюбит". Игорь очевидно идеализировал меня, часто поражал меня своей безосновательной благодарностью и вечной позой готового упасть в обморок человека. Когда Игорь начал вспоминать и рассказывать об опыте своих отношений со сводным братом, абсолютным безразличии к нему его матери, стало очевидно, что типичная реакция мозга Игоря специализируется на управлении чувством ужаса и одиночества.
Когда ребенок чувствует себя любимым и находится в безопасности, мозг специализируется на познании мира, активной деятельности, общении с другими людьми, когда же ребенок живет в атмосфере нелюбви, безразличия, которые сочетаются с постоянной угрозой быть избитым, убитым или изнасилованным, специализация мозга на все случаи жизни – притворяться мертвым.
Избегая ситуаций, которые очень приблизительно напоминают о травме прошлого, или хоть какой-нибудь инициативы, которая может включать планирование будущего и риск, травмированные люди лишают себя новых возможностей для успешного преодоления травматического опыта. Таким образом, замирание, хотя и является способом защититься от тяжелых эмоциональных состояний, устанавливает очень высокую цену за защиту, которую предоставляет. Замирание значительно обедняет качество жизни и, в конце концов, увековечивает влияние травматического прошлого.
Психотерапия таких случаев часто длительна и не дает быстрых результатов. Так Игорю понадобилось более двух лет индивидуальной терапии и более полутора лет групповой терапии, чтобы начать чувствовать себя защищенным, расслабленным и кому-то нужным. Понимание и проработка травмирующего опыта, ориентация на позитивные примеры других людей со схожими историями позволяет открыть путь к полноценному развитию, использовать собственные особенности наиболее благоприятным способом и прожить полноценную, приносящую удовлетворение жизнь.