Часто встречающийся мне сценарий в работе: в семьях, где родители были эмоционально неустойчивы и активно применяли эмоциональное и физическое насилие в воспитании детей, характер последних формируется по 2м основным типам. У ребенка развивается либо контрзависимый биполярный или гипоманиакальный характер, с нарциссическими защитами, либо созависимый, депрессивно-мазохистичный. Часто в семьях с двумя детьми можно видеть, как один ребенок вырастает с одним характером, а второй со вторым. Или наоборот. Бывают еще третьи, четвертые дети и сценарии. Но мне чаще приходится сталкиваться с таким.
Обычно один из детей в такой схеме оказывается более функционален, часто рано уходит из семьи, лучше справляется со стрессом, успешнее в профессии - он более ресурсен и сохранен, по крайней мере до наступления серьезного кризиса. Потому что нарциссические защиты, хоть и крепкие, но имеют свойство иногда ломаться под тяжестью кризисов идентичности, возрастных, семейных, или всего вместе. И тогда депрессия, горе и прочие "приятности" могут приходить в жизнь надолго. Обычно именно в эти моменты такие клиенты доходят до психотерапевта.
На самом деле угроза депрессии постоянно преследует этих людей, поскольку травматичный опыт с одной стороны двигает их к успеху - они правда очень много могут работать и буквально загонять себя. Но как только они устраивают себе передышку - у них повышается тревожность из-за травм, не чувствительность к которым они могут поддерживать только в постоянном движении.
Ребенок второй, депрессивно-мазохистичный, более адаптивен к поведению родителей, а значит, к насилию в целом. Он становится продолжением и подпоркой родительской идентичности из-за чего испытывает трудности в формировании собственной. Бесконечные акты примирения с его стороны в ответ на родительскую агрессию блокируют его способность и желание пользоваться собственной агрессивностью и выходить в большой мир.
Такие дети более дезадаптивны в жизни - для них нормально терпеть побои, а затем искать утешения в объятиях своего насильника, бесконечно повторяя этот цикл. Даже если они формируют парные отношения и уходят из родительской семьи, то выбирают в партнеры копий своих родителей, повторяя с ними известный сценарий.
Часто в терапии эти клиенты, получая удовольствие от самого процесса, когда им сочувствуют, поддерживают и кто-то оказывается на их стороне, не спешат взрослеть и брать ответственность за свою жизнь. Они как-будто застывают в своем страдании, научаясь за годы дисфункциональной привязанности жить лишь в ней и не зная других форм отношений.
Одни превращаются в роботов и в середине жизни учатся откапывать и размораживать свою человечность. Другие пытаются повзрослеть, продираясь через дебри дичайшего насилия, которое годами учились игнорировать.
Иногда первые разгоняются не на шутку и превращаются во вторых, при достаточном давлении обстоятельств окружающей среды и индивидуальной предрасположенности.
И у тех и у других - проблемы с установлением доверительной близости и склонность к зависимому и/или навязчивому поведению. И те и другие переполнены токсическими виной, стыдом и тревогой.
Такие в основном бывают результаты у идеи "меня били, и ничего - нормальным человеком вырос".
