«Любовь матери – это блаженство и покой, ее не нужно добиваться и не нужно заслуживать. Но в безусловности материнской любви есть и отрицательная сторона. Ее не только не нужно заслуживать – ее невозможно добиться, невозможно создать, ею нельзя управлять. Если она есть, это как благословение; если нет – это подобно тому, как если бы из жизни ушло все ее очарование, и ничего нельзя сделать, чтобы эта любовь возникла.»
Эрих Фромм. Искусство Любить.
Эта фраза из книги Фромма взволновала меня и вызвала желание поговорить о безусловной любви.
К сожалению, многим из нас не повезло в жизни и материнской любви в детстве было категорически недостаточно. Причины у этого могли быть разными: мать могла быть в послеродовой депрессии (недиагностированной, чаще всего, в советское время это считалось дурью и блажью), или ей приходилось совмещать работу и уход за младенцем и не оставалось возможности проводить с ним достаточно времени; мать могла сама быть дисфункциональной (например, страдающая алкоголизмом или другими зависимостями, или психически нездоровая), или же её могло вовсе не быть в детстве ребёнка (самая печальная история). Чаще всего встречается вариант, когда мать физически была, обеспечивала минимальный уход и кормление, но отсутствовала эмоционально, не отзывалась на младенца, не радовалась ему и не могла выдерживать его зашкаливающие эмоции гнева или нетерпения, которые он ещё по возрасту не способен удерживать — остранялась, замораживалась, уходила или злилась в ответ.
В таком случае через много лет мы получаем человека, внешне взрослого, но с зияющей дырой в душе и вечной тоской по безусловной любви и принятию. При этом часто такие ранние травматики с недоверием во взрослом возрасте относятся к самой идее такой любви. Более того, если им кто-то скажет, что любит их просто так, за то, что они есть - они не поверят, решат, что человек или намеренно что-то скрывает от них, манипулирует ими, или же сам не осознает, за что их любит. Любовь условная им более понятна и на неё они могут хоть как-то опираться. Тут спокойнее, потому что кажется, что они могут её контролировать. То есть, если я нравлюсь за то, что я делаю или не делаю, то тогда я, при усилии, могу заслужить любовь.
Засада же в том, что травматик пытается заслужить именно ту любовь, которую невозможно заслужить в принципе - материнскую любовь. У людей, на которых неосознанно проецирует материнский образ. И ждет он именно этого состояния полного растворения, расслабления, умиротворения и счастья, которое испытывает младенец, вдоволь наевшийся материнского молока. А во взрослой жизни мамы нет. Даже если реальная мама вполне жива и здравствует - той самой молодой, сладко пахнущей молоком, мягкой, тёплой и принимающей мамы - нет. На то, чтобы осознать это и потом прожить злость и горе по этому поводу может потребоваться не один год терапии.
То есть, с одной стороны у раннего травматика есть громадная, отчаянная, невосполняемая потребность в безусловной любви, в сладком слиянии, в ощущении полной безопасности в отношениях. Он хочет получить незыблемую уверенность в том, что мама (партнёр, её символически заменяющий) никогда никуда не денется и вечно будет рядом. А с другой, так как опыта переживания этих чувств не было или было недостататочно, опираться такой человек может только на более поздние свои переживания - на то, что любовь можно заслужить. Что если быть достаточно хорошим, хорошо учиться, не мешать, развлекать, успокаивать, подавать пример, быть терпеливым, угадывать чужое настроение, восхищать и радовать) - то тебя будут любить.
Условная любовь даёт, с одной стороны, успокаивающее ощущение контроля (если я все буду делать правильно - меня будут любить), с другой - постоянную неуверенность в том, любят ли меня по-настоящему, и будут ли любить, если я не смогу больше играть роль “хорошего ребёнка”. И к сожалению, обычно опыт таких выросших детей подтверждает, что нет, не будут любить. Бросают сразу же, как перестаёшь быть удобным. Это очень печальный замкнутый круг. Потому что интуитивно, чтобы завершить гештальт с материнской любовью, мы находим тех, кто, как мама, будет холоден и отвергнет нас - рано или поздно. А мы, со своей стороны, неосознанно будем провоцировать отвержение (способов тут много).
И в итоге такой в очередной раз отвергнутый человек снова убедится, что мир холоден и недружелюбен к нему, как была холодна мама в его младенчестве. Для младенца ведь мама и есть весь мир.
И нет - во взрослом возрасте действительно никто не обязан любить просто так, по факту существования. В отношения нужно вкладываться и крайне наивно и, главное, бессмысленно, ожидать, что другой взрослый, равный человек будет любить и бесконечно умиляться всеми проявлениями другого взрослого человека, как умиляется мама пухленькому младенцу.
Но тогда куда же деть вот эту жуткую потребность по безусловной любви и принятию, этот сосущий голод? Ответ: по возможности — удовлетворять теми ресурсами, которые даёт нам взрослая жизнь.
А вот это - на терапию. В этом микромире из вас двоих (психотерапевта и его клиента) в уютном кабинете (или в пространстве скайп-сессии) терапевт воссоздаёт атмосферу принятия и неизменного дружелюбия. Он обладает суперспособностью не разрушаться от сильных эмоций клиента, более того, оставаться при этом рядом. Как остается достаточно хорошая мама рядом с младенцем, испытывающим разнообразные чувства и ощущения от своих потребностей и от окружающего мира.
Терапевту не нужно, чтобы вы были каким-то особенно остроумным/смешным/терпеливым/податливым/вежливым/оправдывающим ожидания/эмпатичным/внимательным и т. д. Вы ценны для него просто потому, что вы сейчас сидите напротив него, что вы нашли в себе смелость, силы, желание и волю, организовали своё время и изыскали финансовый ресурс на терапию. Этого более, чем достаточно. Конечно, это всё равно условия, но совершенно точно выполнимые условия для физически взрослого человека. И это вклад клиента в отношения.
Психотерапевт способен быть рядом, быть теплым, принимать все проявления, мысли и чувства (в том числе и в свой адрес). И в такой атмосфере клиент получает ресурс для доращивания своего внутреннего голодного младенца, постепенно младенец растёт и крепнет, и через какое-то время, напитавшись этим принятием, клиент становится готовым к построению более взрослых, горизонтальных отношений, ожидания его от окружающего мира вообще и людей — в частности, становятся гораздо более реалистичными, и, что особенно важно - осознанными.
