История трех терапевтических встреч… Все правила конфиденциальности соблюдены.
В этой статье я описываю работу с травмой, опираясь на разрабатываемый мною авторский интегративно-феноменологический подход. Суть данного подхода для меня в опоре на два важнейших психотерапевтических принципа в работе с субъективной реальностью человека: феноменологии и целостности. Феноменологический принцип реализуется в тщательном, аккуратном исследовании феноменов души клиента с опорой на эмпатию. Интегративный принцип означает для меня признание важности и ценности всех качеств и проявлений Я и попытку их интеграции в целостное и непротиворечивое Я.
Моя клиентка – Марина – приятная миловидная женщина сорока пяти лет. Не замужем. Есть взрослые дети. Социально успешная. Имеет свой бизнес. Все у нее вроде неплохо, только вот одна проблема – лишний вес. Она уже много чего пыталась в этом направлении делать – и лечебное голодание, и физкультура, и психотерапия. Однако все безрезультатно – вес не уходит. С удивлением ловлю себя на ощущении, что пока клиентка не заговорила о своем лишнем весе, я этого и не замечал вовсе. Есть такие люди, которые сразу очаровывают своей душой, и внешность как бы сразу уходит в фон. Марина – один из таких людей.
Первая травма: предательство родителей
Первая наша встреча была посвящена переживаниям из ее детства. Замечаю, что когда она начинает говорить о себе, то получается как-то неэмоционально. Клиентка является в моей психотерапевтической классификации «Рано повзрослевшим ребенком». С детских лет ей приходилось самым активным образом включаться в помощь родителям, которые оказались к тому же достаточно инфантильными. Марине же пришлось в этой жизненной ситуации стать не по годам взрослой и ответственной, способной решать отнюдь недетские задачи. Счастливое детство для моей клиентки прошло мимо нее. Девочка научилась контролировать себя и свою жизнь и от многого отказываться. На место беззаботного детского «Хочу!» встало суровое взрослое «Надо!» Рассказывая об этом периоде своей жизни Марина говорит, что многие годы удерживала слезы, не могла себе позволить плакать.
Когда Марина рассказывала о своем детстве, у меня появилось много сочувствия. Я эмпатировал. И это было совсем несложно, так как у меня сейчас 4-летняя дочка. Я представлял Марину ребенком, и мне было по-человечески и по-родительски жалко эту маленькую четырехлетнюю девочку, идущую в любую погоду с бидоном за молоком на другой конец деревни: мама была занята грудным ребенком, отец работал. Было еще много нерадостных историй из раннего детства, о которых она вспомнила в сессии.
Сказал ей, что очень ярко представляю себе эту маленькую девочку, лишенную счастливых детских переживаний, и мне ее становится жалко до слез. Для нее оказалась неожиданной такая моя реакция. Похоже, что мое сочувствие затронуло в ней что-то глубоко скрываемое, и она позволила допустить жалость к себе и от этого пошли слезы. Марина рассказывала, какая она сильная, и что и сейчас в жизни ей невозможно расслабиться. Всю оставшуюся часть сессии она говорила и плакала. Слезы будто бы сами тихонько текли из ее глаз. Ее маленький несчастный ребенок позволил себе наконец-то заплакать. Ее душа начала оживать. Размораживаться. Из-за фасада сильной, твердой женщины понемногу начали проявляться нежные, трогательные черты.
Вторая травма: предательство тела
Оказалось, что на этом безрадостное детство для нее не закончилось. В 12 лет внезапно началась серьезная болезнь, приковавшая Марину на полгода к постели. Это был сильнейший удар по ее чувству самоконтроля. Она, привыкшая в жизни опираться на себя, столкнулась с полной беспомощность. А опираться на других Марина не могла: такого опыта у нее не было, да и не на кого было опираться. После болезни начались проблемы с телом – тело стало как чужое. К тому же лечение гормонами привело к полноте. Тело стало не только плохо управляемое, но и некрасивое. Ситуация осложнилась еще тем, что все эти события пришлись на ее подростковый возраст, во время которого, как известно, роль телесности, внешности выходит для подростка на первый план. Здесь в итоге оказались замороженными три сильных переживания, которые невозможно было с кем-то разделить: 1. Переживание «предательства» тела 2. Переживание своей беспомощности перед тяжелой болезнью 3. Стыд от несовершенного, неподчиняющегося и неэстетичного тела.
Переживания телесной непривлекательности и телесной беспомощности Марине удалось компенсировать – отличная учеба, несколько высших образований, хорошие достижения в бизнесе, строительство собственного дома. В последнее время в жизни появился мужчина, она его любит и он ее тоже. Ему нравится ее полнота, он ее принимает такой, какая она есть. Для нее же это новое необычное переживание. Но себя она сама такую не хочет принимать.
Она смогла ценой супер усилий справиться и опять взять себя в руки – опять смогла контролировать свою жизнь. Вот только тело не хотело ей подчиняться. Оно как будто жило своей жизнью.
Я слушал историю Марины, и в моей голове возник ряд вопросов:
Что хотело сказать ей ее тело? О чем оно ей сигнализировало тем, что не хотело ей подчиняться?
У меня возникла идея поработать с сопротивляющимся телом, как с какой-то ее частью Я, которая не была ею принята и интегрирована в ее целостное Я.
Я попросил ее назвать несколько прилагательных – тех характеристик, с которыми ассоциировалось бы ее тело. Это были следующие качества: бесполезный, грязный, ненадежный. Я попросил ее представить ее личность в виде метафоры дома (клиентка хорошо работает с метафорой) и определить место ее тела в этом доме.
В результате у нас получился следующий диалог:
- Марина, что это за помещение, которое занимает твое тело?
- Это подвальное помещение дома – был ее ответ.
- Опиши его.
- Там находится какой-то ремонтный цех. Он грязный, темный, залитый машинным маслом, мазутом. Там производится какая-то непонятная, ненужная работа. Оттуда доносится шум, идут ядовитые испарения. И все это как-то не вяжется со всем остальным домом – ухоженным, чистым, красивым. Мне туда даже смотреть не хочется, не то чтобы заходить.
- Но этот подвал – это тоже часть этого дома?
- К сожалению, да.
- Как ты думаешь, зачем дому это подвальное помещение?
- Вообще-то подвал – дело нужное. Там расположены все коммуникации дома – отопление, канализация. Там можно хранить припасы. Вот если бы его удалось как-то вычистить, отмыть, реконструировать…
- Что бы ты хотела там сделать?
- Можно было бы сделать ремонт, вычистить там все, покрасить, положить новую плитку. И вообще, здорово было бы там сделать бассейн. Места там достаточно!
Всю оставшуюся часть сессии клиентка достаточно энергично и с удовольствием фантазировала о том, что и как можно сделать с ее подвалом. Так непринимаемая часть Я обрела для клиентки ценность и постепенно начала интегрироваться в целостную Я-идентичность.
Третья травма: предательство мужа
На следующую встречу Марина пришла и рассказала, что всю неделю ее тошнило. Это была очень сильная тошнота.
Похоже, что в работе мы дошли до тошноты. Клиентка, как я уже отмечал, хорошо работает с метафорами. Следующий диалог описывает мою попытку исследовать ее симптом через метафору.
- Что вызывает тошноту? На что она похожа? Как она выглядит?
- Тошноту вызывают камни.
- Что это за камни?
- Это камни, которые лежат на дне кишечника.
- Какие эти камни? Опиши их.
- Гладкие, серые. Есть один большой и несколько поменьше. Невозможно их убрать. Внизу нет отверстия – это сосуд, в котором внизу нет отверстия. Камни лежат на дне сосуда. Если попробовать освободиться от них через верх – вытошнить, то это порвет гортань. Камни слишком большие.
(Важно отметить, что при медицинском обследовании ничего не было обнаружено).
За тошнотой в процессе исследования удалось обнаружить ужас. В ужасе страх и стыд. Такой вот сложный «коктейль из чувств».
Внезапно всплыла история из жизни. История 20-летней давности. Вот она:
После пяти лет достаточно благополучного замужества клиентка случайно узнала, что ее муж нетрадиционной ориентации. Для нее это было как гром среди ясного неба. Решение о разводе пришло для нее моментально. Марина решила развестись быстро. Была в этом решении в одиночестве. Не было возможности как-то это прожить, поделиться с кем-то. Сказать правду кому-либо было стыдно: такое не говорят другим.
Реакция мужа на решение о разводе лишь усугубила ситуацию. Он и так грубо прошелся по ее женственности, а еще и обвинил ее, сказав, что если бы она не была такая хорошая, то он бы давно уже от нее ушел. А так он терпел, держался.
Марина была «разбита». Но не время было горевать, надо было выживать. «Некогда было раскисать и лить слезы. Сказала себе – проехали! И начала жить дальше».
«Было не до себя, много работала, поднимала детей. Тогда же придумала себе, что буду сама. Пошли все к черту! Никто мне не нужен – я сама! На этой энергии жила – работала. Строила дом, бизнес».
Я с интересом и сочувствием слушал ее историю.
«Во всех этих делах-заботах забыла о себе. Зато появился компенсаторный интерес к другим. К их жизненным историям. Сейчас я понимаю, что это стало способом избегать внимания к себе, чтобы не говорить и не думать о себе. Хорошо подстраивалась под других, умела вчувствоваться в других, понимать их. На многие годы забыла о себе как о женщине».
Непроявленные, непрожитые, непереваренные эмоции застыли и остались в виде камней в ее организме.
После ее рассказа об этом периоде ее жизни я предложил ей вернуться к метафоре сосуда с камнями на дне. Пытаясь лучше понять суть ее симптома, задавал ряд вопросов: Зачем эти камни? Какая у них функция?
В совместном исследовании выяснилось, что камни дают ей ощущение устойчивости, заземляют. Внезапно возникло сравнение с игрушкой-неваляшкой, Ванькой-встанькой.
- Я как игрушка-неваляшка. Меня невозможно положить на бок. Камни дают мне устойчивость.
Постепенно начал проясняться психологический смысл лишнего веса: когда нет устойчивости психологической, когда нет возможности опираться на тело – вес может замещать эту функцию опоры.
На следующей сессии (она была последней) мы обсуждали способы избавления от камней. Какие у организма есть каналы для их вывода?
Совместно с клиенткой постепенно обнаружили несколько способов переработки и утилизации организмом камней:
- через дыхание;
- через кровь;
- через мочу
Оказалось, что у организма есть много ресурсов для вывода! Нужно только ему довериться. После таких открытий Марина стала глубже дышать. Появилась энергия. Желание подвигаться…
Анализируя сейчас эту работу мне видится, как постепенно у клиентки последовательно происходил процесс размораживания и проживания ее травматических переживаний:
По мере проработки и проживания травматических событий Марина все больше оживала. Ее тщательно сформированный фасад, как способ компенсации непрожитых травм не исчез, но он стал мягче – через него все более явно начала проявляться ее мягкость и нежность. А в субъективном плане у нее появилось принятие себя и более спокойное отношение к своей полноте. Марина с удивлением обнаружила, что ее тело сильное и выносливое.
Психотерапия продолжается...