Сегодня я буду писать на неудобную для большинства тему – детского насилия, инцеста и педофилии. Тема табуированна, так как неудобна для всех участников данного процесса – насильника, жертвы, наблюдателей, соучастников.
Да именно так. Нам кажется, что фигуры в этом событии всего две - насильник и ребенок. Но это только так кажется. На самом деле их гораздо больше. И от этого становится страшно. И самое главное, что никто из участников говорить не хочет, не может и не будет, поэтому это просто превращается в одно слово «Тайна», и прячется глубоко на дно и покрывается илом.
Но я буду об этом говорить.
Да именно так. Нам кажется, что фигуры в этом событии всего две - насильник и ребенок. Но это только так кажется. На самом деле их гораздо больше. И от этого становится страшно. И самое главное, что никто из участников говорить не хочет, не может и не будет, поэтому это просто превращается в одно слово «Тайна», и прячется глубоко на дно и покрывается илом.
Но я буду об этом говорить.
До того как я стала психологом, я не раз смотрела передачу Дмитрия Карпачева «Детектор Лжи». Смысл ее был в том, что главный герой передачи говорил с психологом, рассказывал о своей истории жизни, и проходил полиграф. На саму передачу приходили близкие главного героя и уже при всей студии, человек оголял всю правду, ту о которой не хочет больше молчать.
Поначалу передача была задумана как шоу, герою задают неудобные вопросы, и за правдивые ответы он получает деньги. Но потом было видно, что многие пришли действительно поговорить о «Тайне», которая их травмирует уже многие годы и превратила их в жизнь в ад. И эту тайну должны услышать обязательно родственники, по совместительству, соучастник и наблюдатели данного события.
В студии им придется с этим столкнуться, и убежать от правды, подтвержденной полиграфом, уже никто не сможет, тем более под прицелом дерзкого психолога Дмитрия Карпачева.
Пошла вереница героев, которые рассказывали о насилии в их детские годы: отец, отчим, дядя, старший брат, директор интерната, (который поставлял детей для «дядь» в сауну), мамины « дружки» и т.д.
Родственники прятали глаза, уходили от ответа, театрально разыгрывали «Да что ж ты мне об этом не говорил?!». Но было видно, что все они это знали и молчали. Всем было удобно этого не видеть.
В то время я смотрела на это и думала: наверное, это актеры, не может быть, чтобы почти у каждого героя в жизни это было. Герои были и мужчины и женщины разного возраста, от 25 до 50 лет и говорили примерно, одно и тоже. Но ведь они жили в СССР! А как мы все знаем, в союзе секса не было. Наверняка, актеры, думала я.
Но их невербальное поведение, жесты, мимика, закрытые позы, скрученное в рогалик тело, эмоциональное состояние, дрожание голоса, говорили о том, что это правда. Или в любой деревне можно найти великого актера?!
Прошло время. Я стала психологом. И, о ужас! Каждая вторая клиентка, сидящая напротив меня, на второй, пятой, десятой встрече рассказывала о пережитом опыте насилия своим родственником или близким другом семьи! Первое время я просто негодовала от злости. Да как так! Ведь они из довольно благополучных семей, и их насильники не маньяки, а то, что у нас принято считать интеллигенцией – инженеры, директора заводов, милиционеры, врачи, тренера.
Сейчас я безошибочно вижу такую женщину уже на первой встрече, даже если она об этом не говорит. Они не приходят с запросом"меня в детстве изнасиловали, домогались, помогите мне это пережить". Они приходят с абсолютно разными запросами: трудности в коммуникации с другими людьми; недоверие и страх окружающих; невозможность построить отношения с мужчинами; затяжные депрессии и апатии; мигрени; женские заболевания; онкология, непринятие своего тела, расстройства сексуальной сферы; проблемы с детьми; большое количество фобий и панические атаки.
Они, как правило, садятся на краешек креслав закрытых позах, говорят обрывками с отстраненным взгляд в окно, изредка смотрят пронзительно в глаза, как бы говоря: «Я не могу это произнести. Но ты спроси меня об этом».
Они похожи на маленьких, перепуганных птичек, которые при любом неправильном слове, движении, жесте, могут встрепенуться и улететь, закрыться и больше никогда об этом не говорить.
Ницше — это такой философ. Он сказал, что Бог умер. Может быть, он прав, думаю я, сворачиваясь клубочком возле дедушки, потому что Бог не позволил бы таких вещей. Бог сделал бы так, чтобы все опять стало в порядке.
Ницше — это такой философ. Он сказал, что Бог умер. Может быть, он прав, думаю я, сворачиваясь клубочком возле дедушки, потому что Бог не позволил бы таких вещей. Бог сделал бы так, чтобы все опять стало в порядке.
Беате Тереза Ханика «Скажи, Красная Шапочка»
Часто в терапии, возникает ощущение «вакуума» - это их внутренний вакуум, который они создали себе, чтобы пережить то, что происходило. Наша психика так устроена, что она всегда «за нас». И создала такой механизм защиты - под названием диссоциация. Если простыми словами, то если человек (ребенок) сталкивается с чем-то, что он не может для себя объяснить, переварить и принять, он как бы отстраняется от себя самого, как бы выходит из тела и наблюдает за всем происходящим со стороны, или может уходить в свой придуманный мир, фантазии. Как будто это уже не он, а там кто-то другой у дяди на коленках сидит. Внешне такой ребенок (человек) может выглядеть застывшим, «сам в себе», замершим, не осознающим. Это для насильников только на руку.
Мои клиенты называют это состояние - «звенящая тишина», «вакуум», «пустота» «я за пределами земли», «космос», «меня нет», «я умерла, а оболочка осталась».
Психолог, который работает с такими темами, должен быть тактичен и терпелив.
Отрывок из книги «Скажи, Красная Шапочка».
Вот как это описывает главная героиня, тринадцатилетняя Мальвина, которую с детства развращает собственный дед:
«Дедушка перебирает мои волосы, гладит по голове, игла на пластинке время от времени подскакивает, раздается щелкающий звук, и во время этой паузы, совсем крошечной, у чтеца есть возможность перевести дух. Я не могу перевести дух. Я лежу и прислушиваюсь. И жду, когда все пройдет. Дедушка тянет меня к себе, так что головой я теперь лежу у него на коленях, и больше ничего, он гладит, залезает рукой мне под футболку на спине. Я закрываю глаза и вижу, как по небу плывут облака. Мое тело значения не имеет, никакого, я безжизненное нечто, и только мои мысли улетают прочь, только это и имеет значение, потому что мысли невозможно удержать. Я могу идти, куда хочу.
-Моя маленькая женщина, — говорит дедушка.
Его рука на ощупь движется дальше, подбирается к груди, это ничего, совсем ничего, пусть он делает, что хочет, пока не добрался до моих мыслей.
-Как раньше, — говорит он, ты ведь помнишь?
Тут я закрываю уши, прижимаю руки к ушам, тихонько напеваю песню, которую сегодня утром передавали по радио. Я ничего не знаю, ни про что не помню, я не буду больше листать альбом. Все что угодно, только не это, — приходит мне в голову, и эта мысль вытесняет облака из головы, как ледяной сквозняк, он проносится по комнате, переворачивает страницы книги, моей книги, фотографии вываливаются из нее, выскальзывают из моих рук, по моему телу расползается ужас.
-Мы были так счастливы вместе, втроем: ты, бабушка и я. Теперь нас только двое.
Дедушка отрывает мои руки от ушей, чтобы я слышала каждое его слово.
-Мы ведь были так счастливы вместе.
Я слышу свое дыхание, пластинка вертится, чтец читает монотонным голосом чуть нараспев, дальше и дальше, дедушка целует мне шею, плечи, он не замечает, как под его поцелуями я превращаюсь в лед»
Этого отрывка достаточно, чтобы понять, как взрослый влияет на ребенка, чем он его держит, и что в этот момент происходит с ребенком.
Мальвина в своих мыслях говорит об альбоме и обрывках фотографий, так она называет свои воспоминания о детстве, и том периоде, когда все началось, вернее отсутствие этих воспоминаний. Это чистый альбом и лишь маленькие обрывки фото, доказательство того, что детство все-таки было. Отсутствие воспоминаний – это тоже особенность, которая объединяет клиентов, перенесших насилие.
Когда-то я попала на статью коллеги из Москвы, которая писала на тему инцеста. Но в комментариях к ее статье было море негатива. Ее просто полили грязью, назвали ее больной. По мнению большинства, ей самой нужно было лечиться, потому что такое (чтобы отец желал свою дочь) придумать могла только больная фантазия. Я понимаю, почему эта тема вызвала такую агрессию – в ней много стыда и вины, чего-то запредельного, того чего не должно быть априори в современном обществе, но оно есть независимо от нашего желания. Было, есть, и увы будет.
Если отстраниться от эмоциональной части самого события и разрушающих последствий для жизни жертвы и подумать «Почему так происходит?».
Чтобы в семье произошел инцест, насилие над ребенком, должно «совпасть» много факторов:
- отклонения норм психики насильника ( психологические, органические, психические нарушения),
- в большинстве случаев алкоголизация,
- нарушение функционирования семьи - жена (мама) не выполняет свою роль в семье, и замещает себя ребенком, либо жены нет как таковой,
- родительский сценарий насильника – то есть, как правило, с насильником в детские годы поступали подобным образом.
На эту тему есть много взглядов разных парадигм, но в основе, так или иначе, лежат инстинкты. Да именно так, мы больше животные, чем о себе думаем.
До сих пор балом правят два основных инстинкта – выжить и размножиться. Если есть колбаса в холодильнике и крыша над головой, на мамонта идти не нужно, у мужского населения много энергии остается на «размножиться». Если секса в стране нет и это как-то аморально, под руку попадают невинные создания, которых не нужно завоевывать, которые безотказны, послушны, и скорее всего, ничего не понимают и потом быстро все забудут. Детки подготовлены, они знают, что взрослых нужно слушаться, уважать, не перечить и терпеть, независимо от того нравится тебе то, что с тобой делают или нет. Ведь если не верить ему, то кому?
Инстинкты, как правило, становятся неконтролируемы под действием алкоголя. Социальные нормы уходят на второй план, а жертва на расстоянии вытянутой руки, маленькая и беззащитная.
В природе такого понятия как инцест практически нет. И животные спариваются, как только получают сигнал. Встречается и педофилия у приматов, кроликов, куниц, пингвинов. Но и педофилией это не назовешь – это борьба за выживание внутри вида. У них нет понятия «половозрелости».
В принципе, и в нормальных семьях, где у отца нет психологических отклонений, может произойти возбуждение на свою собственную дочь, племянницу, или падчерицу, которая проходит по дому в ночной рубашке и нижнем белье, тем более, если жена по каким-то причинам не выполняет свою внутрисемейную роль. Но если социальное «Я» сильнее инстинктивного «Я», такое возбуждение подавляется и вытесняется, и до сознания даже не доходит. Такой мужчина может себя переключить на что-то другое, начать сублимировать или даже не осознать, что произошло, но скажет девочке в таком виде по дому не ходить.
Теперь об участниках:
Насильник
С насильником немного разобрались. Насильником может быть обычный с виду мужчина, достаточно всего нескольких компонентов:
-
Неосознанная мужская инстинктивная природа к продолжению рода с молодой «самкой»;
-
Туда же плюсуем стресс, связанный с быстро меняющимися гендерными правилами (мужчины не хотят вступать в борьбу за взрослую женщину, так как не могут ее понять, или не выдерживают высоких требований, конкуренции);
- Культ алкоголя, как средства для расслабления (реклама алкоголя каждые 10 минут на телеэкране);
- Низкий уровень социальной осознанности (недоразвитое социальное «Я»);
- Легкая доступность к молчаливой и покорной жертве.
Этих факторов достаточно, чтобы произошел акт сексуально насилия или развращение малолетнего ребенка. Это объясняет такое большое количество случаев.
Но почему же мы об этих случаях не слышим? Почему нет статистики? Да потому что все участники молчат. И нет должной законодательной базы, даже при обращении в правоохранительные органы. Это очень сложно доказуемо. Да и полиция за это берется неохотно. Сам ребенок в полицию не пойдет, а те кто рядом и должны защищать, как правило, все знают и делают вид, что все в порядке.
Кто эти люди?
Это наблюдатели и соучастники:
В книге «Скажи, Красная Шапочка» эта тема хорошо показана. Все происходило при пособничестве бабушки, которая сама «подкладывала» внучку под деда. Ребенок сказал всей своей семье, что дедушка ее целует. Папу это разозлило, он называл ее бессердечной девочкой, сестра и брат делали вид, что у нее переходной возраст, а мать самоустранилась от всего под предлогом мигрени.
Я - инородное тело в моей семье, что-то вроде камешка, который попал в ботинок и натирает ногу.
Беате Тереза Ханика «Скажи, Красная Шапочка»
У меня был клиентский случай. Молодая девушка рассказала, что ее развращал отчим с 8-9 лет. Мать, запуганная женщина, на рассказы девочки не реагировала, боясь разозлить и потерять своего мужчину. В 16 лет девочка осмелилась рассказать об этом школьному психологу. Мать и отчима вызвали в школу к директору. Мать ничего не говорила, отчим сидел с опущенной головой, ничего не признавая и ничего не отрицая. Директор поставил ультиматум, либо она обращается с заявлением в милицию, либо они забирают документы и переходят в другую школу.
Родители забрали документы. По возвращению домой отчим назвал девочку «Предательницей». Девочка поменяла 4 школы.
Как можно назвать директора и школьного психолога? Я считаю, что соучастниками.
Родители забрали документы. По возвращению домой отчим назвал девочку «Предательницей». Девочка поменяла 4 школы.
Как можно назвать директора и школьного психолога? Я считаю, что соучастниками.
Конечно, зачем нам всем в этом копаться. Нам не нужно это знать, проще убрать ребенка из школы. Нет ребенка, нет проблем!
Потому что тогда всем придётся что-то делать, решать, менять. Это так стыдно и неприятно! Лучше мы будем делать вид, что все в порядке. А ещё лучше, скажем, что девочка сама всё придумала, лишь бы не вынимать голову из уютного песка, в котором так замечательно живется.
А если действовать, то отчима нужно садить, мать лишать родительских прав. А ребенка куда? В интернат? Во многих интернатах торговля детьми – это обычное дело. Замкнутый круг.
Жертва
Можно подумать, что жертвами сексуального абьюза становятся дети из неблагополучных семей, но нет. Семья может быть внешне довольно благополучной, по меркам принятым в нашем социуме. Жертвой может быть абсолютно любой ребенок, который воспитывался в духе советского союза.
«Пункт номер один – взрослый всегда прав. Пункт номер два – если взрослый не прав, смотри пункт номер один».
Либо ребенку внушают, что это любовь, и тебя так взрослые «любят».
Могут шантажировать, что если расскажешь кому-то, то близкий человек (мама например) расстроится, заболеет, умрет. Либо если ты скажешь, тебе все равно не поверят и отправят тебя в психиатрическую больницу.
Ребенок – симптом семьи. Если ребенок стал жертвой сексуального насилия, это результат действий, или вернее бездействий родителей. По моим личным наблюдениям, в таких семьях, как правило, эмоционально холодная и отстраненная мать или мать «Ребенок», занятая только собой, часто болеющая и забирающая себе все внимание семьи. Мать функция: « Ты поел? Уроки сделал?». У нее мало эмоциональных контактов с ребенком, ее не волнуют его проблемы, радости, друзья, интересы. К такой маме ребенок не пойдет за помощью и не расскажет, что с ним произошло.
Ребенок заперт в клетку, и выхода практически никакого нет. Есть желание вырасти и убежать. Но когда они вырастают, они уже свыкаются с мыслью, что они ущербные, сами виноваты, что каждый имеет право с ними делать все что угодно, или что все так живут. Они хоронят эту «Тайну» в глубины своего бессознательного и практически никому об этом не говорят. Это медленно и постепенно разрушает их изнутри, но они уже привыкли к этой боли, она стала перманентной.
Вообще-то мне кажется, что эти обмороки - вовсе не такое уж плохое дело. Можно было бы, например, упасть в обморок и больше никогда не приходить в себя, или можно было бы попасть в больницу, проваляться там пару лет под одеялом до тех пор, пока я не стану взрослой, а дедушка не умрет. Тогда все разрешится само собой.
Беате Тереза Ханика «Скажи, Красная Шапочка»
Эта проблема глобальней, чем кажется на первый взгляд. Конечно, в связи с тем, что все участники молчат, эту статистику могут вывести только психологи и полиция, но случаи обращения к ним минимальны. Туда доходят лишь те, кто решил говорить. А это единицы.
Что делать? Просвещать!
Эту тему должны поднимать с детьми родители, учителя, школьные психологи. Мы должны начиная с детских садов, обучить детей пониманию своих телесных и психологических границ. Ребенок должен знать, что есть такие части тела, которые никто не должен трогать. Эти части тела мы прикрываем бельем.
Мы должны научить детей говорить категорично «НЕТ», когда кто-то решил нарушить эти границы без согласия ребенка.
Детям старше 10 лет я рекомендую прочитать книгу «Скажи, Красная Шапочка», а потом обсудить ее с мамой или учителем. А по-хорошему, ее нужно внести в школьную программу.
Нужно перестать считать эту тему неудобной, и нам взрослым, перестать бояться говорить с детьми о сексе. Детям нужно знать, что секс – это не только про продолжение рода, но и про удовольствие.
Эта игра взрослых людей, но есть такие взрослые, которые могут захотеть вовлечь ребенка. Нужно объяснять детям, что не все взрослые – хорошие люди и хотят вам добра.
Ребенок должен знать, как себя вести, если к нему подходят посторонние на улице, или даже близкие люди и предлагают сделать то, что ребенку не нравится. Расскажите о правиле «НЕТ, немедленно УЙТИ, и РАССКАЗАТЬ».
Он должен научиться говорить решительно «Нет», стараться быстро убежать и рассказать о случившемся близкому человеку или другу.
Он должен знать, к кому в таком случае он может обратиться и об этом рассказать, и что его обязательно защитят.
Родители должны быть в близком эмоциональном контакте, чтобы ребенок знал, что к вам можно прийти и вы его поддержите, чтобы не случилось. А это большая родительская работа.
Но не только психологи и школа могут помочь в данной проблеме. Это болезнь всего нашего общества, которое не хочет влазить и мараться, и лучше «Моя хата с краю», пока это меня не коснется.
В книге у главной героини, помимо отстраненной и непонимающей семьи, появляются люди, которым небезразлична судьба Мальвины: соседка деда полячка, подруга и ее мама, первая любовь. Любой из нас, который видит это, может стать другом и поддержкой для таких детей.
Пока других способов, увы, в нашей стране нет. Предупрежден, значит вооружен.
Может быть, другие вообще ничем не смогут мне помочь, может быть, я должна сделать это сама, а люди вокруг будут на меня смотреть. Они будут стоять позади, поддерживая меня, и я всегда буду знать, что есть кто-то рядом, что я не одинока, а когда я повернусь и захочу бежать, кто-нибудь меня удержит.
Беате Тереза Ханика «Скажи, Красная Шапочка»