Мы меняемся от наших действий. В нас (и в мире вокруг нас) приходят изменения от того, что мы что-то ДЕЛАЕМ. И знаете что? Иногда не столь важно, с какими чувствами мы делали то, что делали. Важно то, что действие было всё-таки совершено и от этого изменился мир (ну или мы).
Помнится, как-то раз сидели мы с подругой, беседовали о вечном — ну, то есть, о том, как похудеть. И в ответ на какую-то мою, казалось бы, банальную реплику, подруга ужасно удивилась: да? а я думала, люди худеют от позитивного настроения — а от депрессий и подавленности, напротив, толстеют.
Нет, милая моя, ответила я. Худеют люди от того, что съедают меньше калорий, чем тратят с физической активностью. А какое настроение у них — ну, тут как повезёт. Фраза про «в Освенциме толстых не было» — вот как раз про это. В Освенциме, как легко догадаться, и с позитивом было не очень. Зато калорий людям выдавали не столько, чтобы жирок нагулять — вот там и не было толстых. То, как мы ЕДИМ, то есть, наши действия — да, завязано на позитив, на пищевое поведение, на психологию. А ТОЛСТЕЕМ мы от калорий. Пока мы не в Освенциме и можем на карманные деньги свободно купить беляш и мороженое, пищевое поведение точно будет связано с похудением: сколько еды в результате твоего поведения оказалось в твоем желудке, столько веса ты наберёшь (сбросишь). Но организму, если честно, в целом плевать, как в него попала пища: в результате ли весёлого застолья на дне рождения любимой бабушки, или после одинокого печального вечера с заеданием несчастной любви, когда был опустошён холодильник и доставка пиццы приезжала дважды.
Важны ДЕЙСТВИЯ, а насколько весело или грустно они произошли — не суть. Организм просто берёт калории, переваривает их и усваивает, и всё. То же самое и с профессиональными навыками, например: мы совершенствуемся в том, что тренируем. Если ежедневно репетировать на музыкальном инструменте — через некоторое время мы на инструменте сможем довольно связное что-то сыграть (если честно, тут я описала свои годы мучений в музыкальной школе: я, пианино и этюд Черни). Если будем регулярно общаться на иностранном языке — мы будем его понимать, пусть даже выучен язык будет в плену в стране мучителей, и приправлен ненавистью и отвращением. Если регулярно писать тексты — ну, вы поняли. Вот поэтому я сейчас сижу и пишу, а то как же.
А если сидеть и ждать, пока искренне ЗАХОЧЕТСЯ… Знаете, а этого может никогда и не случиться. Ведь может никогда не прийти муза, которая заставит писать книгу, складывать песню или, о боже, хотя бы отложить пиццу. Зато можно изменить своё ПОВЕДЕНИЕ — и настанет результат. С удовольствием или без. Ну, вы понимаете: множество людей на планете похудели, искренне любя пиццы и желая их лопать без ограничений. Пиццы доставляли этим людям настоящее, непритворное удовольствие, отказ от пицц был грустен и мучителен. Но люди ДЕЛАЛИ это — и неизбежно настал результат. И так очень многие люди чего-то сделали в этом мире: похудели, написали, спели, сняли, сшили, выучились новым навыкам. Пусть даже приходилось заниматься намеченным (что-то делать или, наоборот, отказываться от чего-то) без особого удовольствия.
Есть люди, которые творят потому, что не могут иначе. Вот как соловей поёт, потому, что песня рвётся изнутри, звучит и льётся, и нет возможности не петь. А что делать, если у меня она так и не польётся? Либо сидеть и ждать, пока я стану, как соловей, либо пытаться что-то сделать, пусть даже не дождавшись своей соловьиной песни и состояния потока. Будет он или нет, поток этот — непонятно. А результат нужен прямо сейчас.
В общем, на то она и существует — произвольность поведения. В норме произвольность поведения должна формироваться где-то в младших классах школы (в детском садике дети, в основном, делают то, что хотят: нет настроения лепить из пластилина — ну иди, порисуй, а в школе все пишут прописи, вне зависимости от настроения и склонностей). Произвольность — качество, которое позволяет нам организовываться и выполнять намеченное.
И это важно, потому что, повторюсь, мир меняется от наших действий.