Начать хочу с того, что проблема личности в политике меня, если и интересовала, то только на бытовом уровне. Все философские произведения по вопросу роли личности в истории, начиная со времен Древнего Рима и новейшей государственности, на мой взгляд, грешили явной предвзятостью, либо героизируя правителей, либо делая из них извергов библейского масштаба, как случилось с иудейским царем Иродом, чье имя стало нарицательным. Наверное, в этой тематике меня зацепило слово личность.
Самой теорией Миллона я занимаюсь уже больше 10 лет и поверьте мне – это действительно сложная задача, которая была и есть для меня определенным интеллектуальным вызовом и одновременно стимулом для дальнейшей работы. Все это время теория Миллона не переставала меня удивлять полнотой, глубиной и изяществом. Да и сама возможность поговорить с вами, дорогой читатель, это прекрасная возможность поделится с вами своими открытиями, а также поделится с вами ее возможностями и преимуществами.
Но вот побудительным мотивом связать теорию Миллона с политической психологией стало приглашение принять участие в авторской программе «Америка.Light», политолога, доктора, американиста Рафаэля Ордуханяна. Мне представилась уникальная возможность продемонстрировать широкие возможности прикладных аспектов концепции Миллона, например, его инструментов психологической оценки, даже в таком узком коридоре, как определение типажа личности политических лидеров, отвечающих за состояние дел как в масштабе Соединённых Штатов, так и далеко за ее пределами.
Конечно, я загорелась, а потом и увлеклась данным направлением.
Но стоит отметить и тот факт, что актуальность данной темы не вызывает сомнения уже потому, что наша социальная жизнь чрезвычайно политизирована сегодня. За последнее время значительно выросла роль психологических факторов в жизни общества, как в его формировании, так и в социально-политической деятельности. Вне сомнения, это связано с широким распространением традиций индивидуализма, которые пронизывают все сферы современной жизни общества в целом (экономику, мораль, право, политику, да и много другое).
Поскольку процессы политизации и «психологизации» социальной жизни общества приобретает интегративный, общечеловеческий характер, то в этом вопросе сегодня важно профессионально разбираться, особенно, когда мы говорим о психологической оценке или портрете личности высокопоставленных лидеров в рамках политической психологии.
Но вот может возникнуть вопрос, а вообще возможно ли соединить личность и политику? Ответ прост, изучение личности и политики возможно и желательно. Более того, изучение политической личности просто необходим, но важно чтобы в ее основе была всеобъемлющая, объединяющая, интегративная теория, которая способна учитывать политически значимые характеристики личности любого политического, общественного, партийного или государственного лидера.
Итак, личность политических деятелей оказывает огромное влияние на ход событий в масштабах как сообщества, так и на жизнь отдельных его членов, причем бесчисленным множеством способов и часто с серьезными последствиями.
Политическая жизнь общества регулярно выдвигает такие условные убеждения, часто противоречащие действительности, наподобие того, что, «если бы Кеннеди был жив, то произошло бы то-то и то-то, а может быть, и не произошло бы». И такие утверждения просто не поддаются проверке, но многие из них настолько обсуждаемы, что на полном серьезе часто фигурируют как в СМИ, так и в политической литературе.
Вот, например, многие политологи и социологи соглашаются с тем, что если бы покушение на Франклина Рузвельта в феврале 1933 года было бы удачным, то «Нового курса» в политике Америки не было бы. Ну или же если бы Политбюро СССР выбрало на пост генерального секретаря другого политика, а не Михаила Горбачева, то эпохальные перемены конца 1980-х годов не произошло бы, но по крайне мере, не в это время и не таким образом.
На самом деле, это болевая точка всех общественных наук, и в том числе, и психологии в целом. В этом состоит их ключевое отличие от так называемых фундаментальных отраслей знания. Если не Эйнштейн, то обязательно кто-то другой установил закономерности Вселенной и создал теорию относительности, выведя те же уравнения и формулы, потому что они описывают объективно происходящие и закономерные процессы. Но вот, если бы не Фрейд, то развитие психологии могло бы пойти совершенно иным путем, благо, направлений много, а ее границы определены не слишком чётко.
Но чтобы пойти дальше, важно вспомнить и историю вопроса. Это увлекательно и интересно, ведь тема, связанная с созданием портрета политической персоны, имеет короткую историю, но давние традиции.
Вступив на путь исследования, я, однако, поняла, что политическая психология хоть и молодая отрасль, но в ней существуют давние традиции и множество наработок методологического плана, которые просто необходимо знать, чтобы потом правильно применять на практике.
Конечно, определенной отправной точкой принято считать труд под названием «Государь» дипломата, философа и политолога Никколо ди Бернардо Макиавелли, жившего в 15-м веке при дворе Флорентийского доджа. Черты идеального, по его мнению, правителя были довольно красочно представлены в этом его творении. Но что гораздо важнее, так это то, что эти же черты присуще строго определенным моделям личности и проявляются они не только в сфере политики, но и на «бытовом» уровне.
Несмотря на такие глубокие исторические корни, уходящие вглубь веков, первый психологический портрет политического деятеля был составлен только в начале прошлого века, а точнее в 1912 году. Его сделал врач, психоаналитик, последователь Зигмунда Фрейда, Мортон Принс. Он написал статью, которая вышла в одно воскресное утро в «New York Times». Она называлась «Рузвельт в анализе новой психологии». Он был вдохновлен новаторскими идеями Фрейда и решил их популяризировать, применив психоанализ для описания типа характера 26-го президента США Теодора Рузвельта.
Сам Рузвельт понимал и ценил роль прессы, поэтому дружил со многим журналистами и издательствами. Зная об этом, Принс, пользуясь своей близостью к политическим кругам, решил опубликовать составленный им портрет Рузвельта в газете. Скандал вышел громким и дошел до самого Фрейда, проживавшего тогда в вене. Но о том, как Фрейд оценил научную значимость этой выходки своего сторонника, ничего не известно, да и последствий для Принса тоже не наступило.
О втором политическом портрете знает большее число специалистов. Он был составлен доктором Генри Мюрреем и его соратниками. Стоит отметить, что Мюррей был учителем и наставником Миллона. Мюррей составил психологическое досье на Адольфа Алоизовича в 1943 году по заказу американской разведки, и оно было сразу же засекречено. Его рассекретили только в 2005 году и сейчас с ним можно ознакомится в свободном доступе.
Понятно, что все это было бы невозможно без методологического основания. Я провела для себя довольно углубленное исследование этого фундамента и посчитала, что особенно значимыми на первом этапе стали следующие работы, хотя бы потому что на них до сих пор держатся основные подходы в политической психологии.
1. Первый труд, о котором я бы хотела сказать – это «Человеческая природа в политике», который вышел в свет в 1908 году. Его написал английский социальный психолог Грехем Уоллас. В книге он рассматривал политическое поведение и проблемы индустриального общества. Стоит признать, что он стоял у истоков политической науки.
2. Следующей вехой на пути оформления политической психологии стала книга американского психолога, профессора Йельского университета и одного из основоположников современной политологии, представителя поведенческого подхода в политической науке – Гарольда Дуайта Лассвела. Она вышла под названием «Психопатолдогия и политика» в 1930 году. В ней была предпринята первая попытка выделить не качество личности лидера, а его типы. Сам Лассвелл ограничился тремя типами: «агитатор», «администратор» и «теоретик».
3. Тем не менее, известный германо-британский психолог Ганс Юрген Айзенк в 1954 году постарался вернуть все на круги своя, выпустив труд «Власть и личность». А его книга «Психология политики» преследовала две цели. Первое – это написание книги о современном состоянии исследований политических установок, которая была бы понятна неспециалистам. И второе, свести в единую научную последовательную теоретическую систему большое число научных результатов по этой теме, полученных в разных областях.
4. В 1965 году Джеймс Дэвид Бабер обосновал очередную классификацию, которая была очень тепло принята зарождающимся сообществом политической психологии. В ней было уже четыре типа: законодатель, рекламодатель, наблюдатель и сопротивляющийся оппонент. Эти четыре модели характера политического лидера по сути являются скорее темпераментными склонностями, чем полностью сформировавшимися типами личности. Хотя, безусловно, темперамент имеет отношение к личности, но в отрыве от других персонологических характеристик он не является достаточной основой для построения всеобъемлющей таксономии моделей личности. Предложенная Бабером типология личностей стимулировала исследования, касающиеся проблемы поведения.
5. Буквально следом, в 1969 году вышла важная, с методологической точки зрения, работа Фреда Ирвина Гринштейна под названием «Личность и политика», ставшая манифестом нового направления. Гринштейн был одним из ведущих специалистов в области психологической психологии. Он проводил исследования лидерских качеств политического лидерства института американского президентства.
6. На методологическом уровне определенный консенсус начал формироваться в 1970-х годах, когда ученые пришли к выводу, что правильным способом оценки личности является контент-анализ вербального материала. Например, влиятельная концептуальная схема Маргарет Херманн использовала контент-анализ для оценки четырех типов личностных характеристик, которые, как предполагались, влияют на содержание и стиль принятия политических решений: мотивы, убеждения, стиль принятия решений и стиль межличных отношений. В ее типологию вошли такие типы руководителя как «лидер-знаменосец» (авторитарный стиль управления), «лидер-служитель» (приверженец бескорыстного служения), «лидер-торговец» (подкупающий сторонников компромиссами и посулами), «лидер-пожарный» (эффективно действующий, в основном, в кризисных ситуациях). Понятно, что выделение четырех собирательных образов в достаточной мере условно, поскольку в чистом виде они встречаются редко.
7. Одновременно профессор Аризонского университета Стивен Уокер разработал контент-аналитические системы оценки для построения операционного кода, введённого в политическую психологию профессором Принстонского университета Оле Рудольфом Холсти в 1970 году. Он считал, что подобно личности, стиль функционирования политика (его опреационный код) с течением времени не меняется. На практике Уокер использовал операционный код для анализа ролей во внешней политике, в частности, стратегий США в их конфликте с Ираном. Холсти же вместе с коллегами разрабатывал проблематику международного конфликта на основе трех принципов:
а. исследования глубоко кризисных ситуаций;
в. выбора в качестве единиц анализа принятия решений не национальных государств, а индивидуальных деятелей:/;
с. Опоры на технику контентного анализа как на исходных метод исследования. Иллюстрацией к практическому применению сформулированных Холсти принципов может стать Кубинский кризис 1962 года и способ его разрешения Н.С. Хрущевым и Дж. Кеннеди.
8. Когда организованно оформившаяся политическая психология приблизилась к отметке четверть века, Джордж Э. Маркус, известный представитель политического направления в психологии, специалист по изучению общественного мнения и поведению избирателей, а также специалист по политической методологии, указывая на последние достижения в области неврологии. Маркус призвал к созданию «совершенно новых теорий, новых концепций и новых данных», способных вывести политическую психологию из ограниченных, хотя и доминирующих в настоящее время, социально-психологических и когнитивных концептуальных рамок.
9. Когда организованно оформившаяся политическая психология приблизилась к отметке четверть века, Джордж Э. Маркус, известный представитель политического направления в психологии, специалист по изучению общественного мнения и поведению избирателей, а также специалист по политической методологии, указывая на последние достижения в области неврологии. Маркус призвал к созданию «совершенно новых теорий, новых концепций и новых данных», способных вывести политическую психологию из ограниченных, хотя и доминирующих в настоящее время, социально-психологических и когнитивных концептуальных рамок.
10. Необходимый импульс к дальнейшему совершенствованию подходов и методов политической психологии придало учение, получившее название новой персонологии, новой в том смысле, что является развитием старой. У истоков персонологического направления стояли такие титаны психологической мысли как Гордон Оллпорт, Генри Мюррей и Гарднер Мерфи. Вклад каждого из них был уникален: Олпорт и Мюррей в научном плане дополняли друг друга; если Оллпорт пользовался термином «персонализм», который был введен в оборот Уильямом Штерном, и был сторонником идеографического подхода к изучению особенностей личности, то Мюррей отчеканил понятие персонологии как научного направления в психологии и всегда оставался приверженцем номотетических взглядов. Мерфи, по сути объединил эти две позиции и вывел к середине 20-го века концепты личности, представленные Штерном, Оллпортом и Мюрреем, на передовые позиции. Ученым, который продолжил их дело, стал Теодор Миллон, что не удивительно, учитывая тот факт его биографии, о которых я уже говорила выше, что он был учеником Мюррея и другом Мерфи.
Интегративная теория Миллона действительно многослойная, она глубокая и довольно широкая, в формате статьи сложно подробно на ней остановится.
Я бы хотела сослаться на мнение известного в США специалиста в области политической психологии Обри Иммельмана, профессора кафедры психологии Университета Св. Ионна и колледжа Св. Бенедикта, который в своей деятельности успешно и на постоянной основе пользуется инструментарием Миллона, в частности MIDC – Миллоновский Индекс Диагностических Критериев.
Из общения с ним мне стало понятно, что на его основе он за годы проведения исследований создал собственную модель прогнозирования результатов президентских выборов. По имеющимся отзывам, Иммельман не ошибся в своих прогнозах, начиная с 1996 года. В разных своих статьях Иммельман писал, что «ни одна из существующих в области оценки политической личности концептуальных систем не может сравниться с теорией Миллона по совместимости с традиционными методами психодиагностики и стандартной клинической практикой оценки личности». В другом месте он утверждал, что «ни одна из таких систем не обладает той элегантность, с которой эволюционная модель Миллона производит синтез нормы и психопатологии».
И еще я бы хотела отметить, что Обри был не только учеником Миллона, но и его соратником. Вот такие слова он сказал о Миллоне, что «Миллон предлагает теоретически обоснованную альтернативу действующим концептуальным рамкам и методологиям оценки, которые используются для проведения психологического изучения политических лидеров».
Это те немногие примеры методологического основания, без которых, по моему мнению, не обойтись при освещении данной темы.
Когда мне поступило предложение от доктора Ордуханаяна представить психологические портреты нескольких политических деятелей США, то методологически мои изыскания не отличались от общепринятого подхода к проведению косвенной оценки личности политических деятелей, и он привычно делится на три этапа:
1. Содержательный анализ;
2. Психодиагностическое изучение биографических данных;
3. Экспертное заключение.
Но в моем случае - это сочетание содержательного анализа и изучения биографических данных, а в качестве экспертного заключения и, так сказать, проверочного оселка для меня всегда выступала теория Миллона, в той ее части, которая касается описания «стандартных» для каждой модели личности ее вариантов или подтипов. Стоит отметить, что Миллон предложил алгоритм создания для каждого из 15 теоретически выведенных прототипа личности по 6 подтипов, в результате чего в его палитре появилось 90 ярких цветов, позволяющих сделать портрет максимально близко соответствующим персоне, с которой он писался. Но предоставить результаты моего использования теории Миллона для определения и оценки стиля личности политической персоны невозможно сделать в рамках этой статье. И «это будет уже совсем другая история».
