Миф о Сизифе через призму психологически зрелого, аутентичного взгляда

Напомню что Сизиф – это взрослый мужик, который круглый день катит круглый камень в гору, а по утру камень снова у подножия горы, в ожидании внимания и заботы от Сизифа, в ожидании его крепких и смелых рук, которые покатят камень снова в гору, после чего камень снова скатится вниз – и длится это вечность.

 

Привычное, знакомое многим восприятие этого мифа примерно в следующем: 

Мол, это труд дурака, тяжёлый и бессмысленный, бесполезный. И жизнь Сизифа тратится впустую, всё бестолку – ведь камень постоянно сказывается вниз. А Сизиф в этом контексте во всех интерпретациях изображается и воспринимается страдальцем, мучеником. И кажется, будто для Сизифа возможно что-то иное, будто Сизифа наказали, будто он повинен бесконечно творить дурацкий бессмысленный труд, обречён на бесконечные страдания из-за какой-то провинности или ошибки и, что, однажды расплатившись, его страдания закончатся.

Но, что если взглянуть на этот миф иначе, так, как, возможно, раньше не него никто никогда не смотрел.

Давайте исследуем этот миф взглядом личности психологически зрелой или, как принято называть в психологической среде – Аутентичной, или, как говорят тренеры личностного роста – взглядом Автора, или как говорят лидеры духовные – Пробуждённым взглядом. В своей сути речь здесь об одном и том же и все эти понятия – синонимичны.

И вот что нам покажет взгляд иной.
У Сизифа альтернатив текущей действительности нет – то положение, в котором он находится прямо сейчас, это единственно возможное положение вещей для Сизифа во вселенной. Иного нет, может когда-то и было, но теперь нет – прямо сейчас для Сизифа нет альтернативы. Это факт, который Сизифу стоило бы принять и с которым стоило бы смириться.

То есть не трудиться и не тащить камень в гору – такой возможности у Сизифа нет. Хотя Сизифу бы, по-видимому, сильно этого хотелось. Но таковы условия игры – этой опции нет. И пора бы это осознать, нашему герою, Сизифу. И вот что начнёт с Сизифом происходить, как только Сизиф осознает неизбежность своего толкания, своего такого - на былой взгляд - бессмысленного и однотипного образа жизни.

А случится самое обыкновенное чудо. Сизиф, устав бороться со своей судьбой, устав желать иного, устав ждать помощи и надеяться на перемены вдруг обнаруживает, что избежать этого своего образа жизни, избежать своих обстоятельств и труда нельзя – невозможно. Что же в это мгновение происходит с Сизифом?

А происходит следующее: Сизиф перестаёт страдать. 

 

Он лишается такого лакомого и привычного, будоражащего кровь напитка страдания.
Да, Сизиф продолжает тащить камень в гору. А каждое утро камень скатывается назад, под гору. 
Но теперь Сизифа это не печалит, не тревожит, не тяготит. Но не на словах, а целиком, по-сути.

Сизиф остаётся в тех же условиях, Сизиф продолжает безропотно делать то, что начертано, только теперь в этом нет внутреннего протеста, сопротивления и борьбы. Сизиф перестаёт бороться с условиями той действительности, которую всю бесконечную предыдущую жизнь со всей яростью и страстью так хотел избежать. Сизиф наконец-то осознает, что возможности избежать своей судьбы у него нет – и впервые Сизиф видит это явно, прямо. С Сизифом впервые, в его бесконечной, наполненной страданиями и муками жизни, случается смирение и покой. Своими мыслями он перестаёт желать другой судьбы, перестаёт желать другого. Так в Сизифе прекращается самый тонкий и неуловимый феномен психологического сопротивления, который в христианстве именуется гордыней, а в классической психологии – эго. И если отшелушить мифы, спекуляции и домыслы от этого явления, то суть эго или гордыни – протест, несогласие, борьба, сопротивление и конечно страдание. 

Внешне для Сизифа не меняется ровным счётом ничего, но перемена «внутренняя» радикальна. Сизиф там же, в том же, с тем же и с теми же, но Сизиф больше не страдает.

Неужели подобное осознание действительно на столько сложно?

На первый взгляд нет, но отчего-то буквально в каждом так или иначе в большей или меньшей степени происходит Сизифова борьба и Сизифов труд. И дело, похоже, только в сладости плода, в пристрастии к этому самому сладкому плоду оценок, суждений, сравнений, попыток контроля, желаний, устремлений, улучшений, надежд, в пристрастии к плоду собственной важности, особенности, ценности, нужности, необычности – который сознательно ни единое существо во вселенной отпустить не в состоянии. Так страшно лишиться этого сладкого вкуса – дело только в этом.