Именно собственные эмоции лежат в основе эмпатии - способности понимать и распознавать чувства другого. Тут прямая связь: ведь других людей мы можем понимать только пропуская их переживания через себя. Чем лучше нам знакомы какие-то эмоции, тем легче нам будет увидеть, даже по мельчайшим знакам, их и в другом. Чем чувствительнее мы к каким-то определенным переживаниям в себе, тем острее будем на них реагировать в другом.
Здоровая, развитая эмоциональность лежит в основе способности к чуткости, умении встраиваться в компании, проявлять ловкость в отношениях, знать где и когда промолчать, где пошутить, а где сказать напрямик. Так, чтобы за человеком шлейфом не шло неприятное чувство неловкости, неуместности и слона в посудной лавке, который вечно брякает что-то не то.
Для описания этих способностей используют такие термины, как эмоциональный интеллект, социальные когниции и прочее. Если же сказать по человечески, то это именно то, что называется обаянием.
И это именно то, что поражается при психических расстройствах. В первую очередь при расстройствах шизофренического спектра, хотя тут возможны и другие нозологии. Иногда словно бы происходит точечное, прицельное разрушение именно этой сферы. Постепенное. Длительное. Нарастающее годами. Если не лечить - неуклонно нарастающее.
Нарушается понимание самого себя, своих эмоций, своих чувств. Их становится меньше, уходят тонкие градации, могут выпадать целые блоки переживаний. Все чувства словно усыхают, припыляются, сглаживаются. При этом могут остаться две - три яркие эмоции, скажем, тревога, раздражение и мутная безнадежность. Или же дурашливая радость и механистичный оптимизм заводной игрушки. И этими двумя - тремя эмоциями человек будет реагировать на абсолютно все, что с ним происходит - других-то не осталось. Как будто включена заезженная пластинка, которая повторяет свои три ноты снова и снова, и никаких других композиций не осталось. Да и сама мелодия становится все более простенькой и фальшивой.
Чисто внешне это проявляется в первую очередь в мимике. Ее становится мало. Лицо будто восковое, неподвижное. Как застывшая маска. Либо, другой вариант, мимика будто утрированная, карикатурная, иногда даже словно насильственная.
Чем дальше зашли эти изменения, тем тяжелее их как-то почувствовать изнутри. Просто все более нарастает оторванность от других людей и вообще мира вокруг, все больше нарастает чувство, что все вокруг живут по неким непостижимым законам, не проговариваемым правилам, которые тем не менее почему-то всем остальным очевидны. Словно бы инопланетянин оказался среди людей, и единственное его спасение - формальная инструкция, которая постоянно дает сбои.
При финальной стадии этих нарушений эмоций не остается вовсе. Только апатия. Все становится безразличным. Неважным. Неинтересным. Не остается даже тоски, даже боли - ничто не ранит. Животное, вегетативное существование вполне устраивает - не ради чего шевелиться. Нет ни кнута, ни пряника. Человек реагирует только на самые грубые, физические стимулы. Лечь и тратить как можно меньше сил - единственная возможная стратегия поведения. Да и сил никаких не остается, ведь наши силы - это производная от наших желаний, которые рождаются из эмоций. Из того, что что-то становится небезразличным. А если все безразлично? Это и называется эмоционально-волевой дефект, апато-абулический синдром.