Полагаю, весомый вклад в такое положение вещей сделали сами отцы-основатели, предложив в своей фундаментальной работе «Возбуждение и рост в человеческой личности», известной в русском издании под названием «Теория гештальт-терапии», в качестве альтернативы гораздо более простые и, я бы даже сказал, примитивные модели вроде концепции цикла опыта. Кроме того, постулировав полевую по своей сути теорию self одновременно с компромиссно-индивидуалистичной моделью поля «организм/среда». Даже если их гений не в состоянии оказался усвоить всю полноту своего продукта, чего требовать и ждать от нас – их последователей.
Однако современная ситуация отличается от той, в которой была написана эта базовая работа. И то, что 60 лет назад было необычным, сегодня стало общим местом в методологии психологии и других наук о человеке. Теория поля сегодня гораздо легче усваивается людьми – и профессионалами, и обывателями. Поэтому и ассимилировать ее в свою практику становится все проще. Вместе с тем, сложность и многокомпонентность устройства self-процесса является камнем преткновения для тех, кто только начинает осваивать эту модель в практике. По этой причине в рамках этой работы я хочу предложить упрощенную модель сопровождения переживания. В некотором смысле освоение этой модели может оказаться промежуточным шагом на пути к полноценному использованию представлений о self для восстановления и сопровождения процесса переживания.
Напомню, что с точки зрения диалогово-феноменологической теории поля, феномены по своей сути принадлежат самому полю, которое являет себя в контакте двух людей. Феномены не предполагают субъекта в качестве фундаментального его атрибута. Вместе с тем привычная нам феноменологическая реальность строится благодаря вмешательству базовых абстракций, одной из которых и является субъект/объект. Двумя другими выступают пространство и время. Таким образом феноменологическое поле на уровне содержания, а не сущности процесса (что нам представляется особенно важным), представлено двумя условными зонами осознавания – внутренней и внешней. Подчеркну, что деление это условно. Оно понадобится нам лишь для того, чтобы получить доступ не только к содержательной, но и к процессуально-вибрационной сущности поля.
Тут мне представляется важным сделать небольшое отступление методологического свойства с тем, чтобы подчеркнуть, как важно отличать содержательную и процессуальную природу поля. Поле, как я уже сказал, являет себя в актуальном контакте на двух уровнях своей природы – уровне содержания и уровне мотивации (или уровне вибраций). На уровне содержания поле состоит из феноменов, т.е. фактов сознания, которые практически в момент своего появления приписываются тому или иному человеку. Ключевое слово в этом тезисе – практически, т.к. атрибуция феномена тому или иному субъекту вторичный, хоть и довольно быстрый процесс. На уровне мотивации (вибрации) поле представляет собой иррелевантный феноменологическому содержанию процесс витализации того или иного содержания. При этом поле может как «звенеть жизнью», так и схематично-безжизненно феноменологически ретранслироваться из ситуации в ситуацию. В первом случае, динамически опосредованном актом выбора, феномен в контакте ЖИВЕТ настолько полно и настолько длительно, насколько позволяет ему природа поля. Во втором же длительность процесса актуальности того или иного феномена в контакте определяется опосредующей этот процесс концепцией. Большая же часть витальности поля при этом инвестирована в нее.
С точки зрения психотерапии, фокусированной на переживании, большую важность для нас представляет именно мотивационно-вибрационный уровень динамики поля, поскольку именно полевые вибрации запускают и поддерживают процесс переживания. Проще говоря, терапия происходит не на уровне ее содержания, а на уровне мотивации. Какой бы феномен или совокупность феноменов вы бы ни выбрали для построения интервенции, важно именно то, что они ВЫБРАНЫ. И наоборот, каким бы трогающим и инновационным (что в этом случае случается очень редко) ни было содержание терапии, не будучи инициированным в своей динамике актом выбора интервенции не произведут и десятой части возможного эффекта.
Однако вибрации и выбор, который является их источником, являют себя чаще всего именно в феноменологическом содержании. По крайней мере, именно так до сих пор складывалось в практике психотерапии. Чисто теоретически, разумеется, возможно существование терапии, осуществляемой исключительно психологическим присутствием и свободным выбором. Но если мы будем внимательны, то чаще всего и в этом случае обнаружим имплицитное содержание в рамках молчаливого присутственного контакта. Иначе говоря, даже в случае молчания мы ведь присутствуем или, правильнее будет сказать, выбираем присутствовать «про что-то определенное».
По этой причине мы снова возвращаемся к содержательному уровню полевой природы, который будет опосредовать витальную динамику переживания. Давайте попробуем для удобства воспользоваться уже введенным немного выше разделением зон осознавания на внешнюю и внутреннюю. Хоть это деление и чисто условное, но может оказаться нам полезным, поскольку психотерапевтический процесс все же происходит не в зоне первичного опыта, а в концептуально опосредованной реальности обыденной жизни. Итак, в контакте с клиентом, терапевт слышит, что говорит клиент, как звучит его голос, что и как говорит он сам. В это же время терапевт наблюдает как при этом выглядит человек напротив, как он дышит, что происходит с его телом и пр. И когда эти два феноменологических слоя внешней зоны осознавания совмещаются в процессе осознавания терапевта, последнему самое время задать себе вопрос: «Как я отношусь к происходящему?» Ну или может возникнуть как альтернатива аналогичное любопытство к жизни клиента в этом момент: «Как он (клиент) относится к происходящему, когда он говорит о том-то и замечает то-то?»
Иногда в учебных целях в ходе тренинга навыков по сопровождению переживания и использованию феноменологического метода я прошу участников групп расчертить небольшую таблицу, где первая колонка презентирует содержание терапевтической сессии, вторая – наблюдаемое в ходе нее, третья – отношение к происходящему на уровне феноменологического отклика переживания. Четвертая колонка отводится формулировке терапевтической интервенции в прямой речи. Как показывает опыт, очень эффективное задание для наблюдателей терапевтической сессии. После терапевтической сессии, наблюдатель делится содержанием таблицы, а дальше уже все участники малой группы оттачивают содержание интервенции, доводя ее до той или иной «хорошей формы». Разумеется, при этом следует учитывать, что основанием эффективной интервенции является свободный акт выбора, поэтому у каждого наблюдателя будет уникальная для него интервенция. Это же упражнение помогает сформировать устойчивый феноменологический навык.
При этом важно отметить одно важное обстоятельство. Описанная модель работает во всех направлениях. Иначе говоря, восстанавливать процесс переживания вы можете, начиная с феноменологического содержания любой колонки. Например, вы как терапевт осознаете те или иные чувства в процессе терапии, или возникшие желания, которые вам говорят о том или ином отношении …. К чему? Обратите внимание, что при этом вы видите, слышите и пр. Или вы наблюдаете нечто и перебрасываете мостик, к тому, что при этом говорите вы и клиент и как вы и он к этому относитесь. Кроме того, такого рода «мостики» могут перебрасываться и внутри одной и той же зоны осознавания. Например, «Как я отношусь к тому, как отношусь к…?» Или «Что я вижу еще, когда вижу …?» Или «Что мне любопытно в жизни клиента еще, когда она рассказывает о …?» Надеюсь, принцип понятен. Как видите, выглядит он довольно просто.
Однако здесь важно сделать два комментария. Во-первых, разумеется, это редукция содержания полевой динамики. Поэтому останавливаться на этом нельзя – пусть это станет переходным этапом к освоению полевой феноменологической динамики во всей ее полноте через призму теории self. Во-вторых, все это обсуждение не будет иметь никакого смысла для психотерапии, фокусированной на переживании до тех пор, пока не вступят в силу фундаментальные принципы построения терапевтических интервенций, соприродных полю. Если ваша интервенция не будет выбрана, вы будете «насиловать» поле, думая, что занимаетесь психотерапией. И даже в том случае, если феноменологически динамика поля будет интенсивной, это будет мертворожденная динамика. Это лишь концептуальный суррогат self-парадигмы. Ну или концептуальная редакция текущей self-парадигмы. В любом случае поле не оживает и не вступает в свои права хозяйки реальности.
Подытоживая обсуждение упрощенной модели сопровождения переживания, отмечу несколько важных моментов. Во-первых, важно не то, о чем мы говорим в течение терапевтической сессии, а как мы к этому относимся. Дальше – больше: важно не то, как мы относимся к тому, что происходит, а то, как мы относимся/переживаем то, как относимся к тому, что происходит. И так далее до бесконечности, что соответствует перманентной природе переживания. Во-вторых, чем более чувствительны мы к полю в этом процессе, тем более внимательны мы оказываемся к потокам его витальности, что актуализирует динамику вибрационного уровня полевой динамики. Если при этом мы еще и используем феноменологическую редукцию, то все ближе к первичному опыту мы оказываемся. Следовательно, появляется все больше и больше инноваций в жизни человека, каждая из которых оказывается подвержена процессу витализации в процессе переживания. В результате жизнь человека начинает меняться неузнаваемо. Симптомы исчезают как побочный продукт естественного процесса переживания, как побочный продукт восстановления вкуса жить, как несовместимые с риском быть Живым.
В-третьих, перекидывая очередной мостик между феноменами, способствуя трансформации текущей феноменологической ситуации, мы снова оказываемся на мгновение или на некоторое более или менее продолжительное время в растерянности, потому что даже не предполагаем, каким же будет следующее движение поля. Если мы можем его предсказать, мы уже в плену концепций, мы просто-напросто инструмент self-парадигмы. И только прислушиваясь ухом, глазом и сердцем, мы оказываемся в состоянии отразить его «волю». В том случае, разумеется, если рискнем в очередной раз отдаться полю и ВЫБРАТЬ.
Здесь важно подчеркнуть, что я использую в этом контексте слово «вибрации» не в устоявшемся эзотерическом или экстрасенсорно-энергетическом смысле, а в значении проявлении витальности поля.