Психологический порлат Psy-practice

Развитие суицидента.  

    Прошло пару лет  после того, как молодая девушка покинула продолжительную угрожающую ей обстановку. В ней была травля, непринятие ее личности, постоянное унижение и физическое насилие.
     Девушка не могла покинуть это место, точнее, у нее даже мысли не возникало об этом, потому что она считала во всем виноватой себя и была убеждена, что ей нужно все исправить. Постоянные размышление о негативных событиях, о том, что она сделала не так, о том кто она, в связи со сложившимися обстоятельствами, и какие ее перспективы в роли «ничтожества», все эти мысли многократно увеличивали дистресс и вгоняли ее в тяжелую депрессию. В один день она не смогла вытерпеть издевательства и покинула это место.
 
    Итак, прошло 2 года.
    К этому времени у нее развилось хроническое посттравматическое расстройство. Мутизм, начавшийся в пору тех кризисных событий, привел к утрате социальных навыков, что в дальнейшем отразилось на возможностях ее социализации в благоприятной обстановке.
 
    Жизнь не стоит на месте, девушка становилась частью других социальных групп.
Но невозможность войти в контакт с другими людьми (ведь это так опасно - один неверный шаг, и она снова окажется «там», всеми презираемая и одинокая), неспособность завести и поддержать разговор, ощущение сильного дискомфорта при нахождении в обществе других людей, все то, что она раньше делала легко и свободно, сейчас вызывало большие трудности.
В этот период внешние события, указывающие на ее слабости, или попросту показывающие ее неумение коммуницировать, приводили ее в отчаяние.
Для повышения своей самооценки, она практиковала аффирмации, и это приносило свои дивиденды. По большей части она перестала относиться к себе как к «куску говна».
Но практически ежедневно у нее случались кратковременные периоды дисфории и отчаяния, которые, сменялись такими же кратковременными периодами эйфории (за счет аффирмаций в том числе). Это, в целом, изматывало её, и она приходила в отчаяние от того, что такая полярность ее настроения будет всегда с ней, что это уже стало частью ее личности.
   Невозможность нормального взаимодействия с другими людьми, чувство непонимания ее другими и самоизоляция, биполярность настроения – в таком контексте существования, к ней пришла мысль, что если бы она умерла, ничего этого не было бы.
    Из случая в случай, впадая в глубокое отчаяние, она начала использовать эту мысль для самоуспокоения. Хотя она ничего не планировала относительно этих мыслей – они ей нравились. Постепенно она начала расширять концепцию того, как она умирает. Она начала представлять, как ее хоронят, как плачут и скорбят ее близкие и те, чье внимание ей важно. Она испытывала своеобразное удовольствие и в какой-то мере удовлетворяла потребность в принятии (представляя, как по ней плачут, она ощущала свою значимость и то, что ее любили).
     Использование мыслей о самоубийстве, превратилось в привычку. Она все чаще прибегала к ним неосознанно.
     По мере развития представлений о суициде, она, изнеможенная тревогой, находила новые положительные стороны его. Например, это были умозаключения вроде «если я смогу решиться на суицид, то смогу победить тревогу, ведь, что может быть страшнее смерти и сильнее инстинкта самосохранения, который и заставляет меня испытывать страх».
  В отсутствии поддержки и помощи, которую она искала, ее состояние ухудшалось. Обращение к специалистам не дало ощутимых изменений, приемы самопомощи так же были неэффективными. Отчаяние от безысходности, бесполезности психотерапии, усугубляло ситуацию.
   Последнее время девушка хотела участия и поддержки от своей матери. Но мама не смогла дать ей той поддержки, которая была необходима.
Потом наступил день, когда она утвердилась в бессмысленности всех попыток исправить свое положение, после чего последовало решение покончить с собой.
Она решила отложить это до даты, которая наступит через несколько дней.
Поскольку целью было избавление от мук сознания, а не смерть, она надеялась на спасение. По её признанию, вряд ли бы она покончила с собой в назначенный день, но очередной приступ дисфории мог закончиться трагедией.
Обычно, суицидальное поведение включает знаки, осознанно и неосознанно посылаемые суицидентами о своих намерениях.
 
    И мама, уловив сигналы, поняла, в каком  критическом состоянии дочь. У них состоялся разговор, в котором мама выразила сочувствие и готовность во всем подержать её.
    Это воодушевило девушку, она решила продолжать борьбу, и непременно победить. Участие другого человека вдохнуло в нее силы.
  Впоследствии, она табуировала циклические персеверативные размышления о суициде и о своем негативном состоянии. В результате стабилизировался эмоциональный фон. Повседневное ее настроение теперь носило воодушевленный, слегка экзальтированный характер. Девушкины мысли теперь были направлены на поддержание ее самой, на поддержание ее решительности в достижении цели.
    Позднее, такое мышление приобрело форму «программы достижений» со всеми положительными и отрицательными последствиями для девушки. Но это уже другая история.
 
    В книге Дэвида Кесслера «Мысли, которые нас выбирают» описано самоубийство американского писателя Дэвида Фостера Уолесса. Цитата из книги: « …. В 2005 году в своей речи на вручении дипломов колледжа Кеньон Уоллес посоветовал выпускникам «сознательно и разумно выбирать, чему уделять внимание и какой смысл извлекать из своего опыта». «На самом деле, если вы не научитесь делать это сейчас, во взрослой жизни вы окажетесь целиком и полностью обмануты, – сказал он. – Вспомните старую поговорку о том, что разум превосходный слуга, но ужасный хозяин. Как и многие поговорки, эта кажется с первого взгляда банальной и неинтересной, но в ней скрывается великая и страшная правда. Не зря взрослые, которые убивают себя из огнестрельного оружия, почти всегда стреляют в голову. Они стреляют в ужасного хозяина».
Понравилась публикация? Поделись с друзьями!







Переклад назви:




Текст анонса:




Детальний текст:



Написать комментарий

Возврат к списку