Клиент приходит в терапию, движимый едва уловимым ощущением того, что знание, которым он обладает о себе - неполно. Собственно, любой симптом - намек на это толстое обстоятельство, которое действует в тени, но желает выйти на свет. Клиент думает, что это недостающее знание есть у терапевта. С одной стороны, это так. С другой - этого знания не существует в готовом виде. Это знание конструируется, когда клиент способен отказаться от того, что уже существует. Клиент очарован возможностью с помощью этого знания облегчить ежедневный подвиг существования. И с этого момента возникают проблемы.
А что уже существует? Существует уже готовый сон, в который он просыпается всякий раз, когда открывает глаза. Буддисты называют это "иллюзией Я" - на самом деле, не я думаю мысли, но в какой то момент мыслительный поток становится моим. Я возникает внутри мыслей, а не является их источником. В психоанализе подобная история описывается представлением о бессознательном - все, что происходит сейчас, имеет настолько глубокие корни, что я не могу быть уверен в авторстве никакого психического акта. Я могу быть свидетелем, участником, но не автором. Ибо автор, как уверяют, постмодернисты, давно умер.
Вот главный революционный шаг, который совершает психотерапевтический дискурс - он предлагает отказаться от удовольствия, связанного с действием и сосредоточиться на наслаждении, заключенном в знании. Находить себя в действии означает быть полностью идентифицированным с персональным способом производства удовольствия и, таким образом, канализировать тревогу иллюзорности. То есть, чем более плотно содержание повседневного будет натянуто на наблюдателя, тем лучше. Никаких экзистенциальных сквозняков и полная уверенность в завтрашнем дне.
В обычном режиме персонального претерпевания субъект захвачен индивидуальным смыслом и в этой захваченности обретает устойчивость и наполненность. Однако, иногда эта стратегия дает сбой. Как будто лошадь, во весь опор несущая седока, спотыкается и он, за секунду до падения оземь, успевает заметить, что все это время сидел на пластмассовом ведре, которое было насажено на ржавый обод карусели. Это ощущение длится всего мгновение, его хочется забыть как дурной сон и вернуть себе ощущение легкости и полета. И чаще всего это удается. Задача психотерапии состоит в том, чтобы этого не случилось.
Важно отрастить в себе такую психическую инстанцию, которая будет способна не только смотреть фильм на экране, но и одновременно видеть в темноте зеленую надпись со словом "Выход". Это означает начало движения к тому, что не существует - не заполнение нехватки, но присутствие в ней. Это невероятно сложно, поскольку в этой позиции воображаемый регистр - который услужливо отвечает на вопрос "кто Я?" посредством пунктирных бланков идентификаций - перестает работать. Дальше придется идентифицироваться не со смыслом, а с процессом отбрасывания смыслов для того, чтобы двинуться дальше - от содержания к первичному бульону, из которого оно возникает. К той самой точке предразличия, к которой приписан наблюдатель.
Почему это знание, про которое говорил выше, связано с наслаждением? Потому что оно угрожает привычному существованию - однажды прикоснувшись к нему, уже невозможно очаровываться происходящим до конца, как раньше. То есть, по настоящему совершить побег из внутреннего Шоушенка, на который нас обрекает сарказм существования, можно только в одну сторону.