Большая часть моих клиентов – это люди с так называемым пограничным типом личности. Иногда при сильной выраженности пограничных черт психотерапевты и психиатры ставят пограничное расстройство личности.
Это выражается по-разному. Иногда это заметно в стиле построения отношений. Ещё это может выражаться в неумении контролировать свои эмоциональные реакции. Иногда это сильная физическая и/ или эмоциональная боль. Многим людям, в том числе психотерапевтам, бывает страшно и непонятно при столкновении с этим типом личности. Я могу это понять. Ведь люди с пограничными чертами часто ведут себя непредсказуемо и непонятно для окружающих. Тем не менее, зачастую «пограничники» – это психически здоровые люди с очень страшной личной историей. Их эмоциональные реакции – это всего лишь ответ на то, что происходило с ними в прошлом.
Если вы интересуетесь психологией, вы знаете, что подавление эмоций не может работать вечно. Рано или поздно всем законсервированные эмоции выходят наружу.
В этой статье я хотела бы в какой-то мере нормализовать, или скорее депатологизировать, пограничную личность. И даже пограничное расстройство личности.
Что это за тип личности?
Я являюсь практиком транзактного анализа и интегративной психотерапии с фокусом на отношения Ричарда Эрскина. Это направление, которое смотрит на процесс терапии, как на процесс интеграции разных частей личности. А соответственно, снижение количества неконтролируемых психических реакций. Интегративный подход стремится избежать диагноза. Важно смотреть на человека и его проявления, как на историю, которую он рассказывает через «симптом».
Я буду часто употреблять здесь словосочетание «пограничный тип личности», или «пограничное расстройство личности”. Но это скорее потому, что так многим людям понятнее, это расхожий термин. Мне же больше по душе определение Эрскина про этот процесс – ранняя детская эмоциональная запутанность. Как по мне, это очень чётко описывает то, что происходит в душе у человека, у которого «пограничный тип личности» или «пограничное расстройство личности».
В последнее время стараюсь избегать слов “диагностика», «признаки». Это звучит, как будто мы говорим про заболевание. Я же считаю пограничное расстройство личности способом адаптации маленького ребёнка к непонятному непредсказуемому миру. И пускай случайно забежавший на мой сайт психиатр забросает меня за это камнями… Моя практика, а главное опыт фактической помощи людям с пограничным типом личности показывает, что даже в крайних случаях это выученное в семье состояние. Как бы неадекватно оно не выглядело со стороны.
Пограничное расстройство и черты
А начать говорить про этот тип личности я бы хотела с интересного наблюдения. Мои клиенты, каждый из них, имеет пограничную часть. Собственно, как и я:-). Но существует определённые различия. Отсюда я вывела две категории клиентов, и работа с ними очень отличается.
«Пограничность, как навык»
Первая категория – это люди с любым типом личности, у которых есть пограничная часть. Она отвечает за определённые реакции в определённой сфере жизни. Например, в отношениях. А во всей остальной жизни человек может проявлятся, к примеру как шизоидный тип личности. Или быть весьма нарцистичным. Но как только такой человек попадает в отношения, включается какая-то совершенно другая часть. И в обычной жизни очень спокойный человек начинает проявлятся агрессивно. Порой даже разрушительно для других и себя. Такому человеку может быть невыносимо в отношениях. Часто его история отношений включает игнорирование. И человек не смог сформировать в детском возрасте надёжную безопасную привязанность к родительским фигурам. Тогда эта ранняя детская запутанность проявляется в том, что человек искренне не понимает, что значит быть в отношениях. Он часто ведёт себя как маленький ребёнок, иногда капризный, иногда радостный, иногда злой. Это скорее исключение, чем правило. И это отличает черты и пограничное расстройство личности.
Почему я считаю, что в этом случае пограничные черты являются скорее навыком выживания, чем структурой личности? Потому что обычно люди учатся такому способу взаимодействия, как единственному эффективному. Например, родители были не настроены на потребности ребёнка, когда он был спокоен и здоров. Они считали что у него все в порядке и не уделяли внимания его эмоциональным потребностям. А иногда даже физическим. Ребёнок научился — для того чтобы получать в отношениях то что необходимо, нужно проявлятся экспрессивно, привлекать к себе много внимания. Обычно это происходит в возрасте трёх-пяти лет. И фиксируется, как самый эффективный возраст, который человек несёт собой в качестве навыка, как быть в отношениях и получать в них то, что нужно.
Пограничность как структура личности. Пограничное расстройство.
Совсем другое дело, когда ранняя эмоциональная запутанность отражаются в каждой сфере жизни человека. Это большАя часть людей, которые ко мне обращаются. Эмоциональная запутанность, непонимание что с ними происходит, соматические симптомы, сложности в работе и отношениях – все это следствие множественных травмирующих событий в жизни человека. Такое происходит, если ребёнок растёт в семье непредсказуемой и небезопасной.
Например, когда ребёнку было грустно в его чувства называли по-другому.
Или, когда ребёнку было больно, его оставляли одного. Ещё возможна история, когда один раз на определённое поведение или эмоцию реагировали спокойно, а в другой кричали и наказывали.
Важной, я бы сказала даже обязательной, частью истории пограничного человека является насилие. Не так важно, какого рода это насилие. Я считаю недопустимым меряться уровнем боли. Нельзя сказать, что ребёнок, которого систематически избивали в течение жизни пострадал меньше чем ребёнок, которого систематически насиловали. Или систематически унижали и игнорировали. Это одинаковый уровень боли, одинаковый уровень травматизации личности. Такие люди часто страдают. Их страдания почти осязаемы. Их история настолько глубока, что часто они просто ощущают боль и не могут вспомнить, когда она возникла и при каких обстоятельствах. Потому что боль была всегда. Это то, что называют «пограничное расстройство личности».
Что общего в жизни разных «видов» пограничной личности?
Хотя способы построения контакта и отношения с этими двумя типами пограничной личности разные, их объединяет общее состояние и проблемы.
- Прежде всего, психосоматические проблемы. Независимо от того, к какой категории относится человек с этим типом личности, он будет жаловаться на ряд ничем не объяснимых физических симптомов. Например, хронические мигрени, вплоть до тошноты. Постоянная бессонница, ночные кошмары, физическая боль в теле без каких-либо медицинских показаний или сними.
- Сложности в построении отношений. Большее часть моих пограничных клиентов – люди успешные в карьере. И можно бы было порадоваться за них. Но зачастую это происходит потому, что человек стремится избежать чувств, связанных с отношениями или их отсутствием. Своего рода гиперкомпенсация. Что же касается отношений – часто они весьма отрывочны. Люди с пограничным типом личности часто имеют небезопасные сексуальные связи, часто меняют партнёров. Либо стараются изо всех сил не привязаться к постоянному партнёру. Держат его на расстоянии от себя и от своих переживаний. Партнёрам людей с пограничным типом личности важно понимать, что их любимый человек ежедневно на эмоциональном уровне вспоминает очень страшную историю. Это исправимо и это заканчивается, но нужно набраться терпения и терпимости. Ведь на самом деле «пограничники» умеют любить и ценить любовь. Просто поначалу это весьма сложно делать из-за уровня эмоциональной боли, которую они получили изначально в самых значимых для себя отношениях.
- Постоянный фоновый высокий уровень тревоги. Эмоционально запутанный человек практически никогда не бывает в состоянии покоя. Ни физического, ни морального. Это такие сверхэффективные работники, которые не сильно умеют отдыхать. А когда бездействуют, часто чувствуют вину. И страх, что их бросят за то, что они так неэффективны. Учиться отдыхать и принимать себя в этой пассивности – одна из главных задач психотерапии. Ведь в этой тишине на самом деле скрывается огромное количество отношенческих потребностей. Эта тревога, она имеет свойство накапливаться. И там, где она накапливается, происходит то, что сами «пограничники» нередко называют «срывом». Срыв выглядит как очень яркая эмоциональная физическая реакция. Внешне это выглядит как будто человеку непереносимо больно. Это может выглядеть неадекватным ситуации. Но помните, что это адекватно какой-то другой ситуации в прошлом человека. Это просто память, воспоминания которые причинили боль. И далеко не всегда это про психическое заболевание.
- Сложности с доверием. Помимо травматизации, в одной или во всех сферах жизни, история эмоционально запутанного ребёнка – это история частого предательства со стороны значимых людей. Долгое время ребёнок доверял, оправдывал для себя поведение родительских фигур. И раз за разом они предавали его. Не понимая что нужно ребёнку и что он чувствует, обесценивая его потребность. А иногда причиняя ему невыносимую физическую или душевную боль. Потому нет ничего удивительного, что вырасти с чувством безопасности и доверия в отношениях не получилось. Для того чтобы получить доверие такого эмоционально запутанного человека понадобится время и терпение. Зато когда доверие получено – это крепкие и надежные отношения.
- Сильные эмоциональные вспышки. Все мои клиенты жалуются на то, что порой ими овладевают чрезвычайно сильные эмоции. И они не в состоянии контролировать свои реакции в отношении других людей. Часто этим эмоциям даже нет названия, потому что их так много и они возникают одновременно. Именно непонимание того, что происходит, усиливает это состояние и создает ощущение у самого человека, что с ним что-то не в порядке, что он нездоров.
- Ощущение «со мной что-то не так». Это ещё одно средство небезопасных отношений, которые есть у человека с пограничным типом личности. Когда на нормальные вещи не реагируют, как на нормальные – рано или поздно можно начать сомневаться в том, что всё в порядке. Невозможно ведь всегда жить во внутреннем конфликте между своими чувствами и реакцией других людей. Так у человека возникает ощущение, что с ним что-то не в порядке. А поскольку ближе ко взрослому возрасту «пограничник» начинает чере эмоции и тело вспоминать травмирующие события – его реакции и вправду выглядят несколько интенсивными. Очень часто окружающие люди своей реакцией дают понять, что происходит что-то не то. Это подкрепляет чувство «ненормальности», независимо от того, что происходит в реальности.
Психотерапия пограничной личности
Многие коллеги мне не верят, но я действительно люблю работать с пограничными клиентами. Это очень непростая работа, но всегда очень благодарная. Если человек пришел с мотивацией к изменениям, со стремлением построить здоровые отношения и наладить свою жизнь – результат не заставить себя ждать. Даже если это пограничное расстройство личности.
Установление доверия
Но я не была бы честной, если бы не сказала, что психотерапия пограничного процесса – это долго. Иногда это несколько лет. Такое время нужно для того, чтобы не совершать над человеком очередного насилия. Чтоб не заставлять его чувствовать, делать и думать то, к чему он не готов. Необходимо время, иногда много времени, чтобы научиться доверять. Это требует от меня большого терпения. И уважения к тому, как человек научился организовывать свой контакт с другими максимально безопасным для себя образом.
Настоящая работа начинается тогда, когда доверие есть и там бывает непросто. Как только человек начинает формировать привязанность к психотерапевту, психика старается выставить как можно больше защит, чтобы избежать новой боли. Слишком быстрая работа, не настроенная на внутренний ритм клиента и его потребности в отношениях может причинить ещё больший вред. Это недопустимо.
Исследование истории
На втором этапе работы мы с клиентом идём в его историю вместе. Мы внимательно исследуем то, что человеку удается вспомнить. И не принуждаем вспоминать то, к чему клиент ещё не готов. Иногда моя работа заключается именно в том, чтобы замедлить и притормаживать лавинообразный поток воспоминаний. Чтобы уделять достаточно внимания каждому, видеть в этой истории того ребёнка, который был испуган и запутан и пытался выжить любой ценой.
Этот ребёнок не всегда бывает дружелюбен. Иногда его страх толкает его к агрессии, тогда мне приходится быть терпеливой. Но тем не менее держать границы. Иногда граница – это больно для клиента. Потому что в его опыте не было человека, который оставался бы рядом в сильных чувствах и при этом не разрушался. И не позволял человеку навредить себе или другим людям вокруг. В этом заключается моя большая роль.
Важность границ
Граница – это большая потребность и огромный страх эмоционально запутанного клиента. Обычно эти границы были не постоянно, слишком жёсткие или отсутствовали вовсе. Потому естественно, что мои клиенты злятся и пугаются, когда сталкиваются с границами. Важно научить тому, что границы могут быть безопасными и даже приятными, если уметь с ними обращаться. Это одна из главных задач психотерапевта в работе с пограничным типом или расстройством личности – научить клиента к тому, что такое здоровые границы.
В процессе работы у клиента одно за другим появляются новые новые воспоминания. Зачастую, это воспоминания болезненные и травматичные. Проживать их заново крайне неприятно, тогда клиенту может становиться хуже, на некоторое время. И это всегда проходит, после этого наступает облегчение.
Работа с травмой напоминает мне работу травматолога. Часто приходится ломать неправильно сросшийся кости и учить человека ходить опираясь на обе ноги. Таких моментов обострения будет становиться все меньше и меньше. Но они неизбежны, если наша цель – глубокая работа с травмой. И как следствие – получение опыта безопасных отношений с другим человеком. Человеком, который откликается на потребности и уважает свои границы.
По сути, главная моя задача в работе с таким типом личности – это распутать запутанного ребёнка. Дать ему уверенность что с ним всё в порядке, что бы ни происходило вокруг. Научить обращаться со своими эмоциями и потребностями. Научить говорить словами про то, что нужно безопасно для себя и других, ставить границы.
Когда я говорю про пограничных клиентов, у меня в голове всегда есть одна метафора. Совсем маленький ребёнок, один в огромной большой тёмной комнате. Среди каких-то развалин. Этот ребёнок напуган и не подпускает к себе никого, агрессивно защищая свою безопасность. И для этого всегда есть причина. Я же – человек, который стоит в дверном проеме и крошечными шагами приближается. Перед каждым шагом спрашивая разрешения ребёнка и искренне желая ему помочь.
У психотерапии пограничного процесса есть конец. В этом конце человек получает возможность строить отношения, быть успешным в карьере, чувствовать себя лучше физически. Он будет помнить свое травматичная прошлом, но это будет шрам, а не рана. Я искренне верю в то, что раны нанесённые в отношениях, возможно излечить в отношениях. И терапевтические отношения являются прекрасным лекарством.
