Понятие идентификации является достаточно разработанным в психологической литературе. Но мое обращение к нему продиктовано скорее не исследовательским интересом, а той внутренней энергией, которая наполняет меня при любой встрече с феноменом идентификацией в моей собственной жизни и жизни моих клиентов – реальной и символической.
Рассматривая происхождение идентификации, возникает ассоциация с процессом зеркального отражения – глубинного смысла этого феномена. Процесс идентификации напоминает символическое зеркало, которое меняет саму суть субъекта, добавляя ему свойства, заимствованные от этого объекта. Процесс, на основе которого происходит развитие, в какой-то момент становится огромным препятствием на пути индивидуации. Так рождается идея ловушек идентификации.
Идентификация как процесс развития находится у истоков рождения Эго. Но в определенный период начинает создавать ограничения для самоосуществления. Эти ограничения можно определить как "ловушки идентификации", которые могут по-разному оказывать влияние на индивидуацию.
Идентификация как ограничение на пути индивидуации. Идентификация может содействовать развитию, пока индивидуальный путь еще не проложен. Но как только открывается лучшая индивидуальная возможность, так идентификация обнаруживает свой патологический характер тем, что оказывается в дальнейшем настолько же задерживающей развитие, насколько до этого она бессознательно содействовала подъему и росту. Тогда она вызывает диссоциацию личности, ибо субъект под ее влиянием расщепляется на две частичные личности, чуждые одна другой.
В словаре терминов по гештальт-терапии идентификация рассматривается как здоровая и ложная (патологическая) через механизм отчуждения истинных потребностей самости (Тройский А.В., Пушкина Т.П., 2002 г.). Проблемы в осознавании приводят к нарушению процесса идентификации - отчуждению, к возникновению ложных идентификаций, когда организм отождествляет себя с тем, что не соответствует его природе, его истинным потребностям. Отчуждение – это процесс, в котором организм определяет, что является его Я, что не является, что потенциально может стать его Я. Идентификация / отчуждение составляют главные функции Сэлф (самости), которые по сути являются процессом установления границ.
В качестве примеров ложных идентификаций можно привести идеальный образ Я, долженствования, иррациональные убеждения о себе и окружающем мире, отождествление себя с политическими течениями, доктринами, теориями, определенными социальными группами. Признаком ложной идентификации можно считать то, что она прерывает потребностный цикл опыта индивида и, как следствие, органическую саморегуляцию, а также блокирует развитие личности. Здоровая идентификация способствует удовлетворению потребностей и развитию.
В классическом психоанализе под идентификацией (отождествлением) понимается самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом. Благодаря процессу идентификации с любимым лицом происходит формирование у ребенка собственного Я по подобию другого, взятого за образец подражания.
Сюжетом фантастических фильмов часто становится момент, когда персонаж подходит к зеркалу, смотрит в свое отражение и, либо осуществляет переход в другой мир, либо может расширить свои возможности виденья прошлого и предсказания будущего, обретает или теряет какие-то свои свойства.
Когда я думаю о том, как я переживаю идентификацию, как я о ней узнаю, то у меня возникает ассоциация с некоторой зеркальной поверхностью, с помощью которой, как в сказках, можно пройти насквозь, можно раствориться. Идентификация как зеркало, в котором вначале видишь отражение, потом сличаешь и находишь себя, а позже уже не отличаешь, где ты, а где твое отражение.
Зеркало идентификации имеет особое свойство: встречаясь внутри тебя с чем-то схожим, оно идентифицируется как "собственное Я", и уже не может отлипнуть: объект идентификации растворился в зеркале, а его границы оказались размытыми. Это похоже на ситуацию, когда встречаешь какую-то идею, очень точно сформулированную в словах, как будто твои внутренние мысли стали вдруг явью, и потом уже не можешь вспомнить автора и считаешь эту мысль своей. И тогда люди говорят: "Идеи витают в воздухе".
Отражение в зеркале рассматривается не только как образ действительности, но и как нечто иное, запредельное по отношения к окружающему миру. Все в мире оплетено видимыми и невидимыми связями; все является отражением чего-то, следствием или причиной.
Зеркало - это сцена, на которой в символической форме разыгрывается творческая фантазия. Так мы читаем в книге Марион Вудман "Страсть к совершенству": "в зеркале будут появляться и положительные, и отрицательные символы. Их нельзя объединить рационально; но в отражении возникает нечто новое, принадлежащее и тем, и другим – и, одновременно, ни тем, ни другим".
В фольклоре многих народов зеркало – это отражение души, ее сущности, жизни и воспоминаний человека — его судьбы, прошлого и будущего.
В философии символ зеркала связывается с мышлением — зеркало является инструментом самопознания, так же как и отражением универсума.
С мифологической точки зрения о зеркале можно сказать гораздо больше хорошего, чем плохого. С этой позиции зеркало олицетворяет правдивость (ведь оно отражает то, что есть на самом деле – искренность, чистоту, просвещение, самопознание. Такие представления о зеркале берут начало в глубокой древности, когда оно ассоциировалось с солнцем и луной, которые, как полагали тогда, отражают божественный свет, или даже со всем небом. Мысль о магическом отражении божественного света оставила свой след и в более поздней мифологии. Исламский мистик Джелаледдин Руми (1207-1273) описывал зеркало как символ сердца, которое должно быть светлым и чистым для того, чтобы отражать, не искажая, сияющие лучи, исходящие от бога.
Как и другие символические границы (межа, окно, порог, печная труба, водная поверхность и т. п.), зеркало считается опасным и требует осторожного обращения. Опасность состоит не только в соприкосновении через зеркало с «тем светом», но и в последствиях самого удвоения (посредством отражения в зеркале), грозящего «двоедушием», то есть раздвоением между миром людей и миром потусторонним.
Считается, что зеркало имеет магические свойства и является средством увидеть невидимое или входом в потусторонний мир. Его поверхность удерживает и сохраняет в себе когда-либо отраженные образы, душу или жизненную силу отражающихся в нем людей.
Ранние христиане считали зеркало символом Девы Марии, так как Бог-Отец отразился в ней через точное свое подобие - Иисуса Христа. Всё творение рассматривается как отражение божественной сущности, а размышление — как обладание зеркалом, отражающим и позволяющим познать божественные законы, а также наблюдать и изучать светила и законы Космоса. Согласно идеи Винсента де Бове, автора богословского труда Великое Зеркало, или Speculum magus, практика размышления способствует нашему становлению. Совершенные творения — это зеркала, направленные к Свету, а само зеркало — это отражение внутренней жизни. Так зеркало впервые становится праобразом рефлексии.
Глубинно-психологическое толкование зеркала связано с народными верованиями. Согласно утверждениям швейцарского психоаналитика Эрнста Эппли (1892-1954 годы), сны, в которых присутствует зеркало, имеют весьма серьезное значение, и древнее толкование предзнаменования смерти он объясняет тем, что "нечто находится вне нас, и мы сами в зеркале находимся вне себя; это порождает примитивное чувство похищения души". Он считал, что люди, которые подолгу смотрятся в зеркало, испытывают некую зачарованность, парализующую волю.
Взгляд на самого себя выдерживают не все. Одни, подобно мифическому Нарциссу, всматриваясь в свое отражение, „теряются“. Другие приходят в себя творчески преображенными, когда смотрятся в зеркало, как бы подтверждая свое фактическое существование. Противоречивость символического значения зеркала зависит в этом смысле от позиции личности и ее зрелости, способности к "самоконтролю".
Для того, чтобы познать символическую суть вещей, по мнению аналитика Марион Вудман, надо, чтобы "взгляд медузы Горгоны отразился от щита Персея. Только косвенный взгляд, отраженный взгляд поможет увидеть суть вещей".
Для того, чтобы произошла идентификация, по мнению Д.В.Винникотта (Материнское лицо как зеркало) необходим процесс отражения. Отражение является основой эмоционального развития.Окружающая среда, из которой младенец еще не научился выделять себя, играет ведущую роль. Постепенно осуществляется процесс выделения "Я" и "не-Я", и то, как он осуществляется, зависит от ребенка и окружения.
Что видит младенец, обращающий свой взгляд на лицо матери? Главное, что то, что он видит самого себя. Если лицо матери не дает ответа, зеркало становится вещью, на которую можно смотреть, но в которой невозможно смотреть на себя.
В случае здоровых отношений в семье каждый ребенок в семье извлекает для себя выгоду из того, что видит себя в отношении каждого из членов семьи или семьи, как некой целостности.
Идентификация как понятие было введено З. Фрейдом, сначала - для интерпретации явлений патологической депрессии, позднее для анализа сновидений и некоторых процессов, посредством которых маленький ребенок усваивает образцы поведения других значимых взрослых, формирует "сверх-Я", принимает женскую или мужскую роль и пр.
Обобщая свои взгляды на существо идентификации в работе "Массовая психология и анализ человеческого Я" З. Фрейд, высказал следующие положения: «идентификация представляет собой самую первоначальную форму эмоциональной связи с объектом»; регрессивным путем, как бы интроекцией объекта в Я, «она становится заменой либидозной объектной связи»; идентификация «может возникнуть при каждой вновь замеченной общности с лицом, не являющимся объектом сексуальных первичных позывов».
Идентификация – identification – в ее обобщенном виде представлена в современной литературе как
Различают четыре типа идентификации: первичную, вторичную, проективную и интроективную (см. Koff (1961) и Fuchs (1937)):
В современной психоаналитической литературе обсуждаются различные типы и формы идентификации (Мещеряков Б., Зинченко В. 2004.):
1. Ситуативное уподобление (как правило, неосознанное) себя значимому другому (например, родителю) как образцу на основании эмоциональной связи с ним. Посредством механизма идентификации с раннего детства у ребенка начинают формироваться многие черты личности и поведенческие стереотипы, половая идентичность и ценностные ориентации. Ситуативная идентификация часто имеет место во время детской ролевой игры.
2. Устойчивое отождествление себя со значимым другим, стремление быть похожим на него. Различают первичную и вторичную идентификацию. Первичная идентификация - это идентификация ребенка (младенца) сначала с матерью, затем с родителем, пол которого ребенок признает своим (половая идентификация). Вторичная идентификация - это идентификация в более позднем возрасте с людьми, не являющимися родителями.
3. Идентификация как отождествление себя с персонажем художественного произведения, благодаря чему происходит проникновение в смысловое содержание произведения, его эстетическое переживание (эмпатия).
4. Идентификация как механизм психологической защиты, заключающейся в бессознательном уподоблении объекту, вызывающему страх или тревогу (психологическая защита, комплекс Эдипа).
5. Идентификация групповая - устойчивое отождествление себя с кем-либо (большой или малой) социальной группой или общностью, принятие ее целей и системы ценностей (социальная идентичность, ценностные ориентации), осознание себя членом этой группы или общности; самоидентификация).
6. В инженерной и юридической психологии - распознавание, опознание каких-либо объектов (в том числе, людей), отнесение их к определенному классу либо узнавание на основании известных признаков (идентификация перцептивная, по Д. А. Леонтьеву.)
Исследование проблемы идентификации получило свое развитие в работах аналитиков. Так, К.Г. Юнг (1875–1961) рассмотрел идентификацию человека с группой, с героем культа и даже с душами предков. В соответствии с его представлениями, мистическая сопричастность к группе является не чем иным, как бессознательной идентификацией, многие культовые церемонии основываются на идентификации с богом или героем, регрессивная идентификация с животными предками имеет возбуждающий эффект (В. Зеленский. 2008 г.).
Идентифицироваться с кем-то (чем-то) – значит растворить в себе другого или раствориться в другом. Идентификация с чужими ценностями оказывается очень ограничивающей. Идентификация с целью становится внутренним тираном. Рано или поздно оказываешься в эпицентре конфликта: идти к своей цели любой ценой как отражению поиска целостности или остановиться почти у финала, так как цель изначально была "не самостная", или это именно то, чего хочет от меня самость – объять необъятное?
Сон: Я еду в автобусе со студентами. Мы едем на лекции. Я заняла удобное место и оставила свободное место рядом для подруги и однокурсницы Лены Н. Но мне срочно надо выйти и потом вернуться назад в автобус. В автобусе уже тесно. Это студенты старших курсов. Я не могу протиснуться: они стоят очень плотно и не пропускают. Еле удается выйти. Назад вернуться практически невозможно. Я протискиваюсь руками. Удается влезть. Это уже не автобус, а поезд. И он везет не туда, куда мне хотелось. Я не узнаю местности.
Потом я уже на улице иду между домов и смотрю на свои руки. Они не мои. Они испорчены. Я ничего не могу ими делать. Я их не чувствую, они бестелесные.
Я перед большой аудиторией читаю лекции. Я думаю, что это может быть как психологический театр. Вспоминаю, что где-то были лекции В., моего преподавателя, руководителя дипломной работы и, позже, коллеги. Беру старую книгу с текстами по психологии. Но это оказывается все не то.
В процессе индивидуации нет пути назад. Самость обмануть невозможно. При любых попытках "вернуться назад" вдруг оказывается, что поезд едет "не туда", старые лекции уже не помогут и ощущение беспомощности становится главным критерием, что прежние способы достижения результата уже не работают – "руки" не могут преобразовать ситуацию.
Идентификация не всегда относится к лицам, но иногда и к предметам (например, отождествление с каким-нибудь духовным движением или с деловым предприятием) и к психологическим функциям.Последний случай даже является особенно важным. В таком случае идентификация ведет к образованию вторичного характера и, притом так, что индивид до такой степени отождествляется со своей лучше всего развитой функцией, что в значительной степени или даже совсем отчуждается от первоначального уклона своего характера, вследствие чего его настоящая индивидуальность впадает в сферу бессознательного.
Этот исход является почти регулярным у всех людей с дифференцированной функцией. Он составляет необходимый этап на пути индивидуации. Идентификация преследует такую цель: усвоить образ мысли или действия другого лица для того, чтобы достигнуть этим какой-нибудь выгоды или устранить какое-нибудь препятствие или разрешить какую-нибудь задачу" (ПТ, пар. 711- 713)
Идентификация с комплексом (переживаемая как одержимость) - постоянный источник невроза, который может быть также вызван идентификацией с какой-то идеей или верованием. "Эго сохраняет свою целостность только в том случае, если оно не идентифицируется с одной из противоположностей и если оно понимает, каким образом удерживать равновесие между ними. Это возможно лишь тогда, когда оно одновременно осознает обе противоположности. Даже если речь идет о какой-то великой Истине, идентификация с ней все равно означала бы катастрофу, поскольку она задерживала бы все дальнейшее духовное развитие" (CW 8, par. 425).
Односторонность обычно возникает благодаря идентификации с отдельной сознательной установкой. В результате происходит утрата контакта с компенсирующими силами бессознательного. "В любом таком случае бессознательное обычно отвечает сильными эмоциями, раздражительностью, потерей контроля, высокомерием, чувством неполноценности, капризностью, депрессиями, приступами гнева и т. д., связанными с утратой самокритики и неправильными суждениями, ошибками и чувственными обманами, сопровождающими эту утрату" (CW 13, par. 454).
К "ловушкам идентификации"можно отнести:
а) идентификацию как статичную внутреннюю картинку;
б) навязчивую идентификацию с зоной компетентности;
в) восприятие людей как близнецовые пары и типажи;
г) болезненную потребность в слиянии с объектом идентификации; д) идентификацию как способ восполнить утрату;
е) неспособность к идентификации.
Идентификация как статичная внутренняя картинка.
Внутренний образ остается статичным, реальность изменчива и неопределенна, и этот образ не подходит к динамичной действительности. И тогда субъект встречается с разочарование. Мир рушится, приходит в движение, внутренняя картинка остается статичной, что переживается очень болезненно.
Клиентка в возрасте 29 лет, замужем, мама двухлетнего мальчика и партнер в бизнесе мужа, с горечью рассказывала, что всю жизнь мечтала о том, что в ее семье "будет все по-другому" – она будет составлять духовное единство с мужем, который будет ее понимать и ценить. Но в итоге оказалось, что ее муж так же, как ее отец в отношениях с матерью, игнорировал ее потребности, требовал полного подчинения, обесценивал усилия в бизнесе, в быту и в воспитании ребенка. Когда ей предлагалась какая-то интерпретация очередной напряженной ситуации с мужем, то она искренне удивлялась, почему "этого нет в ее внутренней картинке".
Идентификация с зоной компетентности как собственная тюрьма.
В начале жизненного пути собственное «я» переживается как тождественное тому, что ты делаешь, в чем растворяешься, в чем чувствуешь себя компетентным. Но время идет, развитие личности происходит дальше, но система (там, где родилась зона компетентности) уже не выпускает из своих цепких лап. Возникает ощущение, что система хочет получить тебя «навсегда» и «полностью». Идентификация с идеей и деятельностью, которые являются эквивалентом собственного "Я" или значимой его части, превращается во внутреннего тюремщика. Хорошо знакомое "старое" цепко удерживает, зона компетентности становится собственной тюрьмой. В новое пространство невозможно прийти «плохой», «новой», «ничего не умеющей», «некомпетентной» - важно прийти уже со своими достижениями. Но тогда обучение новому – невозможно.
Но, одновременно, в поисках себя рождается страх проявиться «как другие», быть "как кто-то", рождается панический ужас от угрозы раствориться в Другом. Осуществляется блокировка любой попытки проявиться индивидуально - "вдруг не оценят, отвергнут, осудят". И в результате – блокируется любая способность проявиться. Для преодоления внутреннего сопротивления любой попытки "проявиться", заявить о себе миру, требуется колоссальное количество внутренней энергии. Вот так об этом пишет Марион Вудман: "Пока ты достигаешь компетентности, изобретая велосипед, многие уже там, куда ты только стремишься. А твой путь более затратный. И ты всегда либо опережаешь время, либо запаздываешь. Ты всегда "не там""... Как будто встреча с собой оказывается невозможной…
Чрезмерная потребность в слиянии с объектом идентификации в итоге может оказаться препятствием к развитию длительных глубоких эмоциональных связей с людьми. Эта тема долго была актуальной в рассказах женщины около сорока, успешной в профессии и семейных отношениях, которая все же болезненно ощущала свое стремление к слиянию с значимыми для нее людьми и их ответное отчуждение.
"Иногда мне кажется, что о внутренних мотивах людей я знаю больше, чем об их поступках. И сейчас мир отношений кажется мне перевернутым с ног на голову: доступность восприятия сфокусирована больше на внутренних процессах, чем на внешних. Это касается и меня самой, и восприятия других людей. Это их пугает и заставляет держаться от меня на расстоянии. Никто не хочет быть прочитанным, как книга, или быть обнаженным. Такое чувство, что я сама общаюсь, до предела обнажаясь, и того же жду от людей, но они к этому не готовы. Я как бы нахожусь в зоне патологической честности. И люди часто задают вопрос: откуда ты берешь все эти выводы? Ими такие отношения воспринимаются как покушение на личное пространство".
Бессознательная идентификация с тревожным пространством.
По исследованиям Натальи Харламенковой, дочери, матери которых пережили стрессовое событие (ПТСР) и имеют эту симптоматику, копируют своих матерей по личностным чертам. То есть если построить личностные профили, то они практически накладываются друг на друга.
Известный психоаналитик Карл Юнг говорил, что в том случае, когда мы наблюдаем такое совпадение ответов на тот или иной тест, в той или иной беседе, иногда может сложиться иллюзия, что это хорошая картина, потому что люди близки. Но на самом деле, говорит он, в этом кроется большая глубокая проблема, потому что это разные личности и, несмотря на то, что они могут быть в чем-то похожи друг на друга, они не могут быть симбиотичны. Получается, что это не две отдельные личности, а одна личность, и дочь проживает жизнь матери.
Второй обнаруженный нами феномен — это социальные роли. Мы наблюдаем картину спутанности ролей, когда дочь берет на себя роль матери, а мать, наоборот, становится дочерью. Такая картина спутанности ролей ведет к тому, что дочь, может быть, еще не готова выполнять эту роль и испытывает большие трудности, выполняя материнскую роль не вовремя. А мать не может справиться со своим посттравматическим стрессом, потому что она регрессировала к детскому возрасту.
У дочери может обнаруживаться комплекс покинутости даже не вследствие того, что мать реально когда-то оставляла дочь одну, а в силу эмоциональной опустошенности, в силу того, что она не могла эмоционально быть вместе со своей дочерью. Кроме этого, отношения «мать — дочь» могут отражаться на отношениях дочери с людьми противоположного пола, в которых она тоже может брать на себя мужскую роль в силу того, что ее опыт отношений с матерью сделал ее рано повзрослевшим человеком.
Идентификация с честностью.
Идентификация с честностью проявляется в стойкой неспособности врать значимому идеализированному взрослому. В детстве происходит жесткое разоблачение вранья и резкое, категорическое его неприятие. Но это не значит, что ложь перестает существовать. А если все находится в движении? Если для того, чтобы разобраться в себе, что истинно, а что ложно, где ты, а где уже не ты – надо время? Тогда что есть ложь? Если искренне веришь в ложь, то ложь ли это?
Может быть это область фантазии, которой подменяется реальность. В эту фантазию начинаешь безоговорочно верить. Уже не можешь вспомнить, а что было в начале? И тогда стремишься докопаться до истины. Так рождается моральный эксгибиционизм тени – когда ловишь самого себя на чрезмерном выпячивании слабостей и недостатков.
Идентификация и моральный эксгибиционизм тени. Возможно, усиление страдания или подтверждение власти через демонстрацию, что «я страдаю больше всех». Однажды запомнилась цитата французского писателя Мериме: «Каждый претендует на то, что больше всех страдал». Как будто фраза людей: "Какой ужас, как ты вообще с этим живешь?" наполняет внутренней энергией, становится зеркалом, благодаря которому можно признать собственные страдания и возвысится в этом. Но что это дает? Может быть, снова и снова возобновляется переживание уникальности.
Демонстрация своей слабости происходит только в присутствии тех, кто кажется более сильным. С равными "сильными" – ты начинаешь демонстрировать свою слабость и "вымогать" защиты, поддержки, опоры. Включается конкуренция, если не можешь выиграть, значит нужно демонстративно проиграть. И это будет стопроцентный выигрыш – так как своей тенью привлечешь взгляды окружающих. Уже не надо будет ждать наказания, ты уже публично накажешь себя. А это менее больно. Только один факт остается в забвении: люди боятся заразиться «невезучестью», и отстраняются от тебя.
Идентификация и зависть. Кому не знакомо состояние, когда кажется, что собственная идея вдруг у кого-то как по волшебству становится воплощением реальности. Как будто этот кто-то подслушал мысли и смог воплотить, а ты - нет. Как будто его бессознательное смогло ему предложить то, о чем только позволяешь себе мечтать. В один из таких моментов снится сон: «Я на море. Берег. Я мою какого-то ребенка - маленького мальчика. Он весь в фекалиях, чем больше я его пытаю отмыть, тем больше все только размазывается».
Убивает чужой успех? Возможно это зависть к социальному интеллекту, который трудно обнаружить у себя. Если не дано изначально чувствовать людей, то их приходится исследовать. И тогда мышление опережает чувствование. Скорее всего, такое происходит с ребенком, когда в раннем детстве он не затрачивает усилий, не осуществляет внутренней работы, чтобы быть принятым и любимым, когда его просто безоговорочно любят, но в оценке поступков опираются на логику и причинно-следственные связи. Как это влияет на всю последующую жизнь?
Современная навязчивая родительская опека, по словам Адольфа Гуггенбюль-Крейга, которая сохраняется вплоть до взрослого возраста, способствует развитию чувствительных, привязчивых людей, склонных разочаровываться в "злом" мире, когда они замечают, что не все окружающие милы, как папа и мама. Недостаток современной системы воспитания, по всей видимости,— стимуляция нарциссической изнеженности, а ее преимущество — поощрение способностей к любви и состраданию (Адольф Гуггенбюль-Крейг "Брак умер - да здравствует брак!").
Сегодня можно часто наблюдать, как для изнеженных нарциссов мир оборачивается другой стороной, и оказывается, что не все окружающие люди тебя также безусловно любят, верят и принимают, как это было в детстве. Сильная боль отвержения заставляет искать ответ на вопрос: что происходит, почему нет признания? И приходится учиться с «нуля» всматриваться в людей, изучать их реакции на себя, искать определенные формы поведения, которые могут привести к успеху в отношениях, воспитывать в себе «интерес к людям», вытаскивать себя из скорлупы восхищения собственным внутренним миром. Порой, может со временем начать казаться, что знаешь больше о внутреннем мире людей, чем они сами, но почему это не помогает в отношениях?
Обратная идентификация, радость труда и творчества. Что за механизм запускается, когда ребенок не может идентифицироваться с родителями в каких-то очень "хороших" и "позитивных" привычках, например, в трудолюбии? Предположим, родители тяжело работают физически. Сын/дочь видит каторжный труд, и не видит способности наслаждаться и радоваться жизни, не видит для себя способов компенсации или способов пополнения ресурсов (у родителей их просто нет), которые можно было бы перенять с помощью идентификации. С тяжело работающими родителями просто невозможно идентифицироваться. Труд воспринимается как вечная каторга. В нее по своей воле нет желания попадать. И труд вызывает отвращение. Если к этому добавляется реальное отсутствие родителей (они уехали на заработки), то шансы, что ребенок будет трудиться, оказываются очень малы.
Родители, вернувшись, хотят компенсировать вдвойне свое чувство вины за собственное буквальное отсутствие, но выходит только хуже. Ребенок не вложил своих сил в полученные блага, не умеет ими распорядиться, они не являются частью его «нормального состояния переживания собственного я». Так рождается потребитель…
Идентификация с симптомом (психосоматика).
Психосоматические симптомы, предъявленные при первичном обращении: как неосознанное страдание: ничего не говорит о своих страданиях, соматические жалобы выясняются по ходу работы; являются эго-синтонными расстаться с ними – все равно, что потерять себя; предъявляются психологические страдания нечетко, смутное понимание связи между психологическим состоянием и симптомом; связь между психологическим страданием и симптомом отрицается "этого не может быть". Вспоминаются случаи из практики, когда предъявлялись различного рода психосоматические жалобы: аллергия на амброзию, лекарственная аллергия, на мед, и др. у успешной женщины с хорошим статусом финансиста в крупной компании как символ "аллергии на жизнь" вообще и на несовпадение жизни с собственными представлениями, на жесткое следование собственному перфекционизму; хронический затяжной бронхит, гайморит у женщины, которая пережила резкую смену профессии и статуса и уход мужа, как протест продолжать над собой насилие на нелюбимой работе; игровая зависимость (командные компьютерные игры), алкоголь, герпесные инфекции, иммуннодефицит энцефалопатия у юноши 15-ти лет как форма протеста взрослению.
Психосоматические симптомы как жалоба (осознанные страдания) – клиент приходит с уже состоявшимися излюбленными жалобами – знает, как именно проявляется, связывает со своим психологическим состоянием. В этом случае вспоминается работа с молодым человеком 19-20 лет с паническими атаками в виде страха задохнуться, отдышки, головокружения, страха и бессознательного стремления повеситься (невозможность смотреть на вереуки и режущие предметы из-за спонтанно возникающих фантазий, как организовать самоубийство).
Психосоматические симптомы могут возникать на пути индивидуации, когда восстанавливается связь между телом и психикой, тело становится чувствительным к психологическим изменениям; симптом вначале воспринимается как нечто отдельное и отрицается "этого не может быть"; постепенно становятся понятны связи симптома и психологического переживания.
Идентификация как способ восполнить (предотвратить, предвосхитить, пережить) утрату.
Иногда идентификация выступает как способ совладания с чувствами в связи с возможным разделением или утратой и соответствует следующему правилу: «будь как это, чтобы не потерять его» (Анцупов А.Я., Шипилов А.И.,2009). Примером такой бессознательной идентификации становится способ сохранения эмоциональной связи с "угасающим объектом" – больной матерью, либо другим значимым лицом. Потеря ощущается как "невозможная реальность". Спасти от разрушения значимый объект также как и спастись от переживания утраты возможно только, если идентифицироваться с ним, а это значит "заболеть тем же". Это своеобразный способ психики принять и обработать факт утраты. Но в какой-то момент эта глубокая эмоциональная связь становится очень опасной. Бессознательная идентификация с тяжело больным близким человеком может стать причиной собственной болезни.
Идентификация в работе с клиентом: в контрпереносных переживаниях в в зоне переживания инсайта идентификации включается переживания дополнительного контрпереноса: "клиент как" моя мама, мой папа, мой муж, и мой сын (дополнительный контрперенос). Клиент приходит «как бы» с той точки, где терапевт остановился в своем личном анализе и развитии. Если происходит встреча с позитивным контрпереносом аналитика и его завистью, то это может разрушить работу. Клиент уходит, почувствовав зависть аналитика к чему-то очень ценному в себе, как будто его ресурсы ограничены. Если переживание зависти и восхищения относительно «в меру» и соотносится с прошлым, уже пережитым самим аналитиком, то это становится волной, на гребне которой происходит работа.
Вот как об этом пишет Д.В.Винникот: "Психотерапия не в том, чтобы давать хитроумные и тонкие интерпретации, а в том, чтобы постепенно возвращать пациенту то, что он приносит. Психотерапия - это сложная производная человеческого лица, отражающего то, что здесь для того, чтобы быть увиденным. Если Я буду решать эту задачу достаточно хорошо, пациент найдет свое истинное, и станет способным существовать и чувствовать себя реальным. Чувствовать себя реальным - значит более, чем просто существовать, это значит найти способ существовать самому, чтобы в этом качестве связать себя с объектами и, чтобы иметь себя, для того чтобы было куда убежать, когда защищаешься" (Материнское лицо как зеркало. Д.В. Винникотт).
Аналитик предоставляет свое эго и контакт эго-самость для аналогии, чтобы клиент мог опереться и выстроить себя. Когда на волне идентификации аналитик отмечает сходство случая из чужой практики и своего жизненного или клинического опыта, то как бы "не слышит" и "не воспринимает", может только переживать. Бессознательная идентификация стирает грани пространства и времени и, возможно, участвует в образовании такого явления как синхрония.
Идентификация в восприятии людей как близнецовые пары и типажи.
В собственной практике и в рассказах своих клиентов часто приходилось встречать феномен бессознательного слипания образов отдельных совершенно незнакомых между собой людей в определенный типаж. Психика как будто раскладывает всех людей по группам. Среди них находятся "близнецовые пары", которые не знают о существовании друг друга, но похожи как две капли воды – внешне, по манере поведения и характеру поступков.
Вот рассказ одной клиентки: "Когда-то моя бабушка была обеспокоена тем, как я слипалась со своими подругами, растворяясь в них абсолютно: принося домой их манеру разговаривать, их привычки и особенности характера. И ей это не нравилось." Как будто бы тот процесс отождествления со значимым человеком (бабушкой), который проявлялся у моей клиентки в детстве, и который всячески поддерживался, вдруг становился неприемлемым, если она "зеркалила" своих подруг и как бы теряла свою индивидуальность. Внучка (клиентка в детстве) как бы получала от бабушки двойное послание: "растворяться в ком-то – это способ выживания", и "растворяться в ком-то – недопустимо". В дальнейшей судьбе этой клиентки это проявилось тем, что всю жизнь ее кидало от растворения в значимом Другом к отчуждению от него.
Синхрония и идентификация.
Юнг противопоставляет синхронистичность фундаментальному физическому принципу причинности и описывает синхронистичность как постоянно действующий в природе творческий принцип, упорядочивающий события «нефизическим» (непричинным) путём, только на основании их смысла. Он выдвигает гипотезу, что речь действительно не идёт о простой случайности, и что в природе действует универсальный творческий принцип, упорядочивающий события, независимо от их удалённости во времени и пространстве.
Юнг выделяет в феномене синхронистичности две проблемы: 1) находящийся в бессознательном образ почему-то проникает в сознание в форме сновидения, мысли, предчувствия или символа; 2) объективная физическая ситуация почему-то совпадает с этим образом.
В результате анализа Юнг приходит к выводу о наличии в природе самосуществующих объективных смыслов, которые не являются продуктом психики, но присутствуют одновременно как внутри психики, так и во внешнем мире. В частности, любой предмет наделяется психоидными свойствами. Этим и объясняется возможность странных смысловых совпадений.
Концепция самосуществующего смысла близка концепции Дао в философии Китая, идее о Мировой Душе, а также к психофизическому параллелизму и изначально установленной гармонии всех вещей по Лейбницу. "Все события в жизни человека находятся в двух фундаментально отличающихся друг от друга типах связи: первый тип — объективная причинная связь природного процесса; второй тип - субъективная связь, которая существует только для ощущающего ее индивида и которая, стало быть, так же субъективна, как и его сновидения... Эти два типа связи существуют одновременно, и одно и то же событие, хотя и является звеном двух абсолютно разных цепей, тем не менее, подчиняется и тому, и другому типу. Так что судьба одного индивида неизменно соответствует судьбе другого, и каждый индивид является героем своей собственной пьесы, одновременно с этим играя и в пьесе другого автора. Это недоступно нашему пониманию и может быть признано возможным только на основании убежденности в существовании заранее установленной удивительной гармонии".
Любое существенное изменение установки означает психическое обновление, которое, как правило, сопровождается символами нового рождения, возникающими в сновидениях и фантазиях пациента. (К.Г.Юнг. Синхрония. 2010 г.).
Одним из таких явлений является пересечение пространства сновидений аналитика и клиента. Мне снится сон, который врезается в память. Прошло более полугода, но я до сих пор помню детали.
"Пустыня. Все в серо-голубой пыли. Пешера из такого же камня – не то щебень, не то какие-то валуны. Это хижина. Глубокая древность. На пороге сидит вся в лохмотьях старая женщина из племени индейцев. Ее одежда истрепана до лохмотьев, ноги босые, седые немытые волосы, какие-то косички, косынка. Тонкие губы плотно сжаты. Длинный тонкий нос. Она неподвижна. Рядом какая-то утварь – глиняные плошки. Серо-голубая пыль. Все без намека воды. Вдруг я понимаю, что это даже не женщина, а мужчина. Меня это сильно удивляет. Я почти пробуждаюсь и почти осознанно пытаюсь заглянуть вглубь пещеры. С виду пещера-хижина выглядит неглубокой и очень тесной. Ее свод выложен из серо-голубых пыльных валунов. Внутри темно. Куда-то внутрь и вниз уходит глубокое отверстие. Неожиданно черный дым начинает затягивать меня туда как в воронку".
Пустыня и безводность как символ дефицита ресурсов. Но в этой пустыне есть выжившие. Это не то женщина, не то мужчина, то ли слепленность, то ли интегрированность противоположных частей. Безмолвие и статичность. Глубокая древность как встреча с архетипическими энергиями. Но это оказывается только начало пути. Все на самом деле не есть тем, чем кажется. С виду, маленькая пещера из валунов, на самом деле хранит вход вглубь и вниз. И уже нет страха туда заглядывать. Есть интерес продолжать поиск.
Встреча с этим безмолвным андрогеном сильно поразила меня. И вдруг через пару месяцев клиентка приносит мне сон, который почему-то сразу связывается с моим собственным. Между этими двумя снами как будто устанавливается связь. Что общего между моей старухой из племени индейцев и ее сном? Но в моем переживании это как одна и та же история. Привожу фрагмент сессии и часть обсуждения сна.
"Я приехала к родителям. Их дом, но расположение комнат выглядит не так. Здесь Я, муж, родители, младший брат… И в доме такая маленькая комната – 2 на 2,5 м. Там почему-то живет собака. Комната захламлена. Окон нет. Стены со штукатуркой. Я открываю дверь – собака виляет хвостом. (Это реальная собака – одна их 3-х, которые у родителей). Собаке неудобно, там хлам. Я привожу в порядок.
Я снова в этой комнате. Нет окна. По левую сторону – софа. Справа – зеркало, не на всю стену, вижу себя до половины. И справа – лестница на второй этаж. Я знаю, что там такая же комната, но с окном. И она должна быть залита светом. Почему я знаю? И я вижу эти комнаты как кукольный домик изнутри.
Подхожу к зеркалу. Вижу отражение комнаты. И чем ближе – тем больше вижу. Вижу кушетку. На краю сидит цыганка и смотрит на меня. Темная, в красном платке. Оборачиваюсь – никого нет. Я испугалась: чувство жути. Вышла и закрыла комнату. На диване сидят родители. «Знаете, я такое там видела!? Ее надо убрать» Они: «Мы хотели, но лучше не трогай. Если будешь пытаться – будет хуже». Цыганка была в красном платке, руки сложены, ноги – одна на другую. Потом кто-то ходил на 2-й этаж. Я тоже подумала сходить, но мне вдруг стало облом. И я подумала: «позже посмотрю!».
Цыганке лет 40. Она хитрая, легко манипулирует, лучше держаться стороной. Но не страшная, и не "цыганская" по одежде. У родителей реальный дом богаче, в этом не хватает отделочных работ. "
Т: «В доме есть комната, где можно увидеть скрытое…"
- Навели порядок, и собака трансформировалась в цыганку. Цыганка – как «Душа дома». Может быть, Дух, и не очень положительный, но никто не говорит – «Плохой». Цыганка – это личность, которую трудно принять. Мама говорит «должна», а я не чувствую любви… и считаю себя бесчувственной. Но цыганка – эта та, что поступит независимо от того, что подумают о ней люди. (Рада из фильма "Табор уходит в небо"). (Бабушка по папе была первый раз замужем за цыгана, дядя – цыганской крови. В селе много оседлых цыган). Это что-то опасное, и надо быть осторожной.
Встреча с символическими родительскими фигурами и родительским домом оказывается не такой, как ожидается. Дом как структура психики клиентки и как символ ее Эго "похож на родительский", но не является им: ему не хватает внутренних отделочных работ и он не так богат.
Удивительный образ внутреннего зеркала во сне клиентки: "Подхожу к зеркалу. Вижу отражение комнаты. И чем ближе – тем больше вижу" – какой-то обратный эффект для самого зеркала и его физических свойств – чем ближе подойти, тем больше видеть, но это именно об аналитической работе – чем ближе и пристальней, тем больше можно рассмотреть деталей, а значит тем глубже аналитическая работа.
Результатом полуторалетней работы с клиенткой оказывается то, что она во сне обнаруживает тайную комнату в родительском доме, о которой не знает. Это как ее внутренняя территория, ее личное пространство. Она пока еще очень маленькая и захламлена. Есть еще представление о такой же комнате на втором этаже, в которой есть окно и свет. Значит, внутреннее пространство содержит в себе намного больше возможностей, чем в состоянии осознать клиентка. Еще много материала, который требует своей дифференциации и обработки. Но там уже есть место живому – там живет собака. Собака является воплощением инстинктов и символом живой части души клиентки. И ее Эго расчищает место, чтобы собака могла в этой комнате выжить.
Тайная комната из сна содержит секрет. В зеркале отражается образ цыганки. Но на цыганку нельзя посмотреть прямо, ее можно увидеть только через отражение в зеркале – прямое обозначение символики зеркала на щите Персея, которое позволило обезвредить Медузу Горгону. Этот внутренний персонаж как символ идентичности клиентки, которой она не может доверять и от которой не может избавиться, и это не советуют делать ее родительские фигуры.
Когда становится невозможным продолжать индивидуационный путь развития – происходит обрыв, резкий, безповоротный и однозначный. Бессознательным путем спасения становится разрыв коммуникативного пространства, разделение с объектом идентификации территории и ресурсов раз и навсегда, чтобы не оставалось соблазна в сложной ситуации вновь молить о помощи и стремиться к слиянию и растворению.
Так начинается новый путь. И это тоже – ловушка. Свой собственный путь ощущается как неповторимый, когда нет ничего более ценного, чем то, что есть внутри себя. «Не возжелай…», когда можно идти своей дорогой и ценить то, что имеешь. И из этой невозможности продолжать анализ рождается встреча с Внутренним Целителем.
Идентификация как путь к внутреннему целителю.
Сон : Средних лет человек в русской рубахе и лаптях подходит к маленькой девочке. Он – целитель. Девочка очень больна; у нее болезнь врожденная - "заячья губа". Целитель смотрит на нее. Он может ее вылечить. Он просит ее открыть рот. У девочки рассечена губа и небо. Это выглядит страшно. Девочке лет 5. Но мама девочки ему не доверяет. Проходят годы. Девочка выросла в красивую девушку. Нет даже признаков ее болезни. Снова встреча. Происходит какое-то взаимодействие с Целителем, но его образ нечеткий.
