Если кто-то рядом с тобой сломал ногу, тут по большому счету все просто и понятно. Что делать, чего не делать, сколько времени будет срастаться кость, сколько займет реабилитация. Друзья "поломанного" приходят с шариками, плюшками, разрисовывают гипс фломастерами и ждут, когда он снова вольется в их стройные ряды. У ситуации есть неожиданное начало, определенная (плюс-минус) продолжительность и счастливое завершение – гипс снят, можно ходить, бегать, прыгать, снова жить КАК ДО ТОГО. Все герои, все "хорошие" выжили и спаслись, как в Голливуде.
Все намного сложнее, когда наш близкий страдает хроническим заболеванием. Он никогда от него не избавится. Вы всегда будете втроем – он, ты и его болезнь. И все сложнее просто неизмеримо, если болезнь – душевная. Психическая болезнь до сих пор это очень стыдно. И если вы думаете, что в Израиле, где я пишу эти строки, все не так, вы ошибаетесь. Сегодня, конечно, намного лучше, чем 50 лет назад. Но по-прежнему "стыдно".
Стыд и вина вот то, что сопровождает заботу о больном. Очень часто речь о родителях психически больных детей – взрослых уже детей.
- Боже мой, в чем же вы виноваты?
- Это же я его родила...
И еще бесконечное : А может быть это можно было предотвратить? Где я недосмотрела? Что и когда пошло не так? Сколько сил уходит в вину. Килотонны!
Откуда у нас возникает эта вина? Зачем она нам? Иногда мне кажется, что это наша отчаянная попытка вернуть себе контроль над этим безумным миром. То, что я виновата, означает, что я могла что-то сделать и не сделала. Или наоборот – сделала то, чего не надо было. Может быть, бессознательное прокапывает лазейку в будущее? И я смогу держать эту ситуацию под контролем? Хорошо бы, если так. На самом деле не знаю. Чаще это не дверь в будущее, а "крючок" из прошлого. "Хочу, чтобы там и тогда все было иначе". Категорическое, мучительное нежелание признать, что здесь, в этой жизни оно "не по-другому".
А пока я не признаю реальность, идти дальше нет никакой возможности. Как человек, которому ампутировали ногу, бывает не готов жить в той реальности, где у него нет обеих ног. По этой причине он отказывается двигаться, вообще. Отрицая существование, костылей, протезов, инвалидных колясок и прочих альтернативных средств передвижения. Пока я не двигаюсь, неважно сколько у меня ног. И я застываю на годы, только чтобы никто не догадался. Потому что инвалидом быть еще и стыдно. Особенно, если у тебя или у близкого тебе человека проблемы не с ногой, а с головой.
Стыд, густо перемешанный с виной, мешает нам говорить о том, что происходит, мешает обратиться за помощью, даже просто признать, что близкий болен.
Никто не выбирает оказаться внезапно лицом к лицу с безнадежностью – с болезнью, которая не пройдет никогда. И здесь помочь нечему. Шизофрения, биполярное расстройство, другие тяжелые психические заболевания останутся навсегда. Тут выбора нет. Но это, пожалуй, единственное, что мы не выбираем. Все остальное – наш выбор. Да, знаю, в таких ситуациях есть ощущение, что вы та самая кариатида (тот самый атлант) которая держит это небо и стоит только убрать руки, как все рухнет. Тут есть четкий в своей жестокости тест: "А если вы завтра умрете?" Нет, не надо, пожалуйста. Но ведь это возможно. Мир несправедлив. Человеку, о котором вы заботитесь, будет намного хуже, но, скорее всего, он останется жив.
Из этой точки "ноль" все идет в плюс, потому что от дна можно только отталкиваться вверх. Помните об этом, пожалуйста. Вы можете выбрать уйти из этой игры, даже если вы никогда не сделаете этот выбор. Зачем об этом помнить? Чтобы трезво оценивать свои силы, помнить, что они конечны и кислородную маску при аварии в самолете мать надевает первой (что бы это ни означало в вашем случае) и каждый день снова и снова осознавать, все, что вы делаете, вы делаете не по принуждению, а по доброй воле.