Использование феноменологического подхода в науках о человеке не могло не сказаться на трансформации представлений о личности. Так, детерминизм ввиду его релевантности индивидуалистической по своей сути исследовательской парадигме по ходу обнаружения множества закономерностей в функционировании психики человека породил представления о личности как относительно устойчивом образовании, имеющем структуру и относительно стабильные составляющие ее элементы.
При этом появилась возможность предсказывать поведение человека в той или иной ситуации, что, следовательно, породило дальнейшие исследования личности с опорой на психодиагностику. В настоящее время мы имеем безмерное количество исследованных фактов и психологических закономерностей поведения и развития личности. Появляется день ото дня все большее число психологических типологий и классификаций, обогащается клиническая теория и практика. Казалось бы, мы знаем все о человеке. Но вот одна досадная странность – чем больше мы изучаем человека через призму идеи каузальности, тем перед большим объемом неизвестного мы оказываемся. Более того, многие теории, рассматривающие причинно-следственные связи в психической сфере, просто-напросто противоречат друг другу. Но я не хочу, чтобы сложилось представление о том, что я критикую индивидуалистическую исследовательскую парадигму. Я лишь пытаюсь описать ее место в развитии представлений о человеке. Разумеется, невозможно оспорить тот факт, что о человеке и личности сегодня мы знаем значительно больше, чем еще 100-200 лет назад.
Появление феноменологии, в свою очередь, также не могло не сказаться на трансформации исследовательских программ в области наук о человеке. Представления о личности, обладающей структурой, трансформировались в представления о self как процессе, протекающем в поле. Естественно, что социальная психология при этом стала опираться на теорию поля. Возможность прогноза поведения человека при этом снизилась до нуля. Да, собственно говоря, и сама ценность предсказания поведения и развития психики в новой полевой парадигме перестала играть определяющее развитие науки значение. При этом все исследуемые нами психические явления трансформировались в своем понимании в феномены поля. Иначе говоря, психическое больше не принадлежит человеку, а выступает характеристикой ситуации, контекста поля. Власть в полной мере переходит ситуации[1]. Радикальная трансформация, претендующая на изменение всей исследовательской парадигмы в психологии, не правда ли? В связи с этим в настоящее время науки о человеке претерпевают некоторый кризис, который, по всей видимости, должен разрешиться радикальным изменением методологии психологии. Разумеется, этот кризис отражается также и на психотерапии, выражаясь в появлении все новых моделей, имеющих в своем основании феноменологическую перспективу: гештальт-терапии, нарративной психотерапии, процессуальной терапии и т.д.
[1]Основатель гештальт-терапии Ф.Перлз выразил такую методологическую трансформацию призывом: «Дайте возможность ситуации управлять!».