“A Phenomenology of the Autistic Body” https://www.academia.edu/40189773/A_Phenomenology_of_the_Autistic_Body

Перевод, правка и редактура Конопко А.С

Введение

Термин Theory of Mind с 1980-х годов играет ведущую роль в дискуссиях о природе способности одного человека понимать другого. Эта идея занимает особое место в психологии и философии сознания и по праву получила звание парадигмы в когнитивной психологии. Идея Theory of Mind, состоящая в том, что в основе понимания одного человека другим лежит когнитивная деятельность, оперирующая концепциями о ментальных состояниях, оказала значительное влияние на психологические исследования и психотерапию. В этой статье будут проанализированы основные положения Theory of Mind и проведен сравнительный анализ с феноменологической традицией

Критика Theory of Mind

Теоретические и практические основы Theory of Mind в последние годы подверглись возражениям и критике. Наиболее часто критикуемой является одна из основных ее предпосылок, заключающаяся в разделении человека на разум и тело. Таким образом, социальные проблемы сводятся к недостатку когнитивных способностей, навыков или знаний, а участие тела в понимании других людей теорией разума игнорируется

Феноменология бросает вызов различным аспектам фундаментальных предположений, сделанных Theory of Mind относительно природы социального познания. Она утверждает, что понимание других людей не является следствием явной или неявной работы мыслительного аппарата, а напротив, является непосредственным и интуитивным

Феноменология - это философское движение, которое возникло и затем, быстро развивалось в течение первой половины ХХ века и известно такими его представителями, как Эдмунд Гуссерль, Мартин Хайдеггер, Жан-Поль Сартр и Морис Мерло-Понти. Красной нитью сквозь философию всех представителей этого направления проходит радикальная настойчивость на изучении мира, как опытно данного непосредственно субъекту, от первого лица. Основными понятиями феноменологии являются такие понятия, как субъективность, сознание, интерсубъективность и телесность. Theory of Mind, напротив,  предполагает, что социальное понимание может изучаться со стороны, с перспективы третьего лица

Феноменология Мориса Мерло-Понти в нескольких отношениях отличается от остальной части феноменологического движения. Мерло-Понти утверждает, что тело никоим образом не может рассматриваться как физический объект наряду с другими объектами в мире. Напротив, тело играет ключевую роль в том, как мы познаем мир, других и самих себя. Тело, о котором говорит Мерло-Понти, - это живое тело; тело, которое является субъективной жизнью. Таким образом, феноменология Мерло-Понти, в самой своей основе существенно возражает Theory of Mind. Согласно феноменологии Мерло-Понти, когнитивная активность должна рассматриваться как продолжение телесной активности, а тело должно пониматься как субъект переживания опыта 

Слияние философии и психологии в феноменологии

Дэн Захави и Йозеф Парнас утверждают, что часто под феноменологией понимается простой интроспекционизм, предоставляющий простые описание переживаемого опыта. Это упрощенное понимание, не раскрывающее возможностей философского фреймворка. С начала ХХ века феноменология проводит всесторонний и детальный анализ тем, глубоко интересных психологии, таких как субъективность, интерсубъективность, эмоции и телесность. Таким образом, и феноменология, и психология исследуют субъективную жизнь, но зачастую совершенно по-разному. Феноменология ставит под сомнение фундаментальные предположения Theory of Mind, и предлагает теоретическую основу, ведущую к исследованиям в новых направлениях и новым ответам на проблемы в области психологии

Мерло-Понти на протяжении всей своей карьеры находился в постоянном диалоге с эмпирической психологией и вошел в число классических феноменологов, безусловно, наиболее вовлеченных во взаимодействие с эмпирическими науками. 

Его философия является ярким примером открытого и взаимно обогащающего диалога между философией и психологией, который не прекращается и по сей день                                                       

Феноменология и Theory of Mind

Опасаясь чрезмерного упрощения, можно сказать, что местом встречи Theory of Mind и феноменологии является внимание к фундаментальных структурам ума. Рассмотрим кратко историческое развитие этих двух принципиально разных подходов к уму

Феноменология часто противопоставляется аналитической философии разума, которая развивалась параллельно с феноменологией, несмотря на то, что  между ними практически не велись дискуссии о разуме. Фактически, в течение ХХ века между двумя школами мысли развилась атмосфера соперничества. Одним из способов охарактеризовать разницу между феноменологией и аналитической философией является то, что аналитический подход традиционно предпочитает натуралистический взгляд на разум, тогда как феноменология настаивает на не- или анти-натуралистическом взгляде. Галлахер и Захави отмечают, что наука склонна поддерживать натурализм, и поэтому, когда психология начала склоняться к вычислительным теориям разума и началась когнитивная революция, аналитическая Theory of Mind стала доминирующим философским подходом к разуму

В течение последних 30 лет Theory of Mind была одной из самых быстрорастущих областей исследований в области психологии. Термин “Theory of Mind” или его эквивалент «ментализация» стал естественной частью психологии познания и развития, в части, касающейся понимания поведение других людей. Предположение Theory of Mind о том, что умственные способности индивида лежат в основе социального взаимодействия приводит к тому, что интерсубъективность становится областью когнитивной, а не социальной психологии, таким образом индивидуализируя понятие социальности. Поскольку когнитивная психология процветала во второй половине ХХ века, феноменология, которая считалась просто интроспекционизмом, была в значительной степени игнорируема как неактуальная. Однако с конца 1980-х годов интерес к феноменологии изнутри когнитивных наук начал возрастать. В некоторых кругах когнитивной науки содержание сознания стало предметом интереса, и была начата методологическая дискуссия о том, как научно исследовать разум субъекта, переживающего опыт. Еще одним событием, вызвавшим интерес к феноменологии, стали успехи в нейробиологии. Наука о головном мозге сделала возможным множество экспериментов, опирающихся, среди прочего, на самоотчеты участников экспериментов. Это потребовало методологии, обеспечивающей необходимую основу для описания и понимания опыта, как данного от первого лица.

Следует отметить, что интерес к философской феноменологии в области когнитивных наук представлен отнюдь не широко. Многие не считают философию релевантной для научных исследований, а некоторые скептически относятся к тому, может ли феноменология представлять научный подход к изучению ума. Этой точки зрения придерживается известный физик, биолог и нейробиолог Фрэнсис Крик:                                                       

«[...] безнадежно пытаться решать проблемы сознания общими философскими аргументами; нужны предложения для новых экспериментов, которые могут пролить свет на эти проблемы »., «[...] изучение сознания является научной проблемой. [...] Нет никаких оснований полагать, что только философы могут иметь дело с этим». Более того, поскольку философы «[...] имели настолько плохую репутацию за последние 2000 лет, что им следует скорее проявить определенную скромность, чем высокомерие, которое они обычно демонстрируют»

Согласно этой точке зрения, феноменология и ее вклад в когнитивную науку кажутся ненужными и необязательными. Однако в кругах, которые считают феноменологию подходящим подходом, продолжаются оживленные дискуссии о том, как именно соединить феноменологию с когнитивной наукой, учитывая, что базовые предположения двух школ кажутся несколько несовместимыми. Несмотря на растущее признание феноменологии в области когнитивной науки, в научных исследованиях доминирует сторонники Theory of Mind, которые объясняют психику упрощенно, в виде комбинации определенных когнитивных механизмов. Идея соотнесения функций ума с конкретными элементами когнитивной архитектуры - это идея, оказывающая сильное влияние на психологию как науку и влекущая за собой весьма специфическое представление о ней                                                                                                                                          

Theory of Mind                                                                     

Theory of Mind трудно охарактеризовать как единую научную школу, поскольку различные ветви часто расходятся во мнениях по весьма фундаментальным вопросам. Тем не менее, центром интереса в любом случае является вопрос о том, как мы понимаем других людей. Одна особенность, общая для различных подразделений Theory of Mind, заключается в том, что понимание одним человеком другого трактуется как результат когнитивной работы. Способность к социальному пониманию позволяет нам приписывать психические состояния другим людям и, таким образом, интерпретировать наблюдаемое поведение в терминах концепций психического состояния. Основное несоответствие между различными ветвями Theory of Mind касается того, приписываем ли мы психические состояния другим путем явной или неявной мыслительной деятельности, является этот процесс сознательным, или подсознательным

Theory of Mind может рассматриваться как область, объединяющая идеи из различных наук и исследовательских традиций. Таким образом, мы можем проследить развитие этой мысли и ее предшественников. Философское понятие фолк-психологии, получившее широкое распространение в 1980-е годы имело огромное значение для философии сознания и для когнитивной науки. Идея фолк-психологии о том, что понимание других людей подразумевает какое-то внутреннее теоретическое обоснование, была продолжена в первой версии Theory of Mind, которая впоследствии была названа Theory of “Theory of Mind” или theory-theory. Исследователи в 1980-х годах возлагали на Theory of Mind надежды обеспечить эмпирическое подтверждение этой идеи

Еще одним важным источником вдохновения в первые годы развития Theory of Mind была разработка вычислительных моделей в когнитивной психологии. Восприятие разума и его процессов, по аналогии с компьютером и вычислительными процессами, открыло новый способ концептуализации ума, который дал толчок для развития Theory of Mind как ветви когнитивной психологии. Развитие вычислительной техники обеспечило концептуальную основу, согласно которой, разум функционировал как некий процессор, оперирующий представлениями о мире, репрезентациями, в соответствии с набором правил.  

Понятие психической репрезентации стало критически важным для развития исследовательской традиции Theory of Mind, главной задачей которой стало исследование работы когнитивных механизмов, ответственных за формирование репрезентаций в сознании других людей. Достижения в когнитивной психологии были объединены с наработками психологии развития, в частности, из традиции Пиаже. Таким образом, была сформирована область исследований, исследующих природу и развитие когнитивных механизмов, ответственных за наше понимание психических состояний других людей 

Хотя в настоящее время принято объединять разные взгляды в области Theory of Mind, можно различить две позиции; теория моделирования и theory-theory. Сторонники теории моделирования утверждают, что понимание намерений других людей, убеждений, эмоций достигается посредством умственного моделирования ситуации другого человека и последующего приписывания своего собственного психического состояния в моделируемой ситуации другому. Другими словами, собственный разум используется в качестве модели ума другого человека. Сторонники theory-theory утверждают, что постепенно развивающаяся способность ребенка понимать других основана на развитии здравого смысла, некой внутренней теории психологии, предлагающей объяснения того, почему люди действуют так, а не иначе. В любом случае, все сторонники Theory of Mind утверждают, что психические состояния других людей не доступны нам напрямую, поэтому мы должны использовать когнитивные способности, чтобы вывести психические состояния из поведенческих данных, и, таким образом, социальное познание приобретает квазинаучный характер

Модульный подход к theory-theory подразумевает, что способность приписывать психические состояния другим людям следует непосредственно из архитектуры нашего мозга. Модуляристы исследуют природу и функции когнитивных систем, которые позволяют нам формировать концепции психического состояния, необходимые для понимания поведения других. Биологически обусловленные когнитивные модули мозга, ответственные за это специфическое осмысление, позволяют нам пост-перцептивно интерпретировать поведение в терминах психических состояний. Таким образом, сторонники модульного подхода отличаются от традиционных theory-theory, поскольку постепенное развитие способности понимать других основывается не на формировании внутренней психологической теории, а на сложных паттернах биологической когнитивной системы

Теоретические различия между теорией разума и феноменологией огромны. В частности, утверждение о том, что концептуальное знание является тем, что опосредует наше понимание других, любой феноменолог будет рассматривать как вопиющее недоразумение. В основе феноменологии лежит утверждение, что основной познания субъектом мира или других субъектов - это непосредственный, не выводимый из составных частей опыт, в котором мир открывает себя непосредственно. Таким образом, с точки зрения феноменологии, концептуальные знания и логические когнитивные способности имеют лишь вспомогательную функцию, уточняя и объясняя то, что уже известно интуитивно.

Феноменология                                                    

Эдмунд Гуссерль (1859–1938) развил идею феноменологии в «Логических исследованиях» (1900–1901) и «Идеях I» (1913) как науку о «сущности сознания» и интенциональности (объектно-направленной деятельности ума). Он понял, что если кто-то хочет исследовать что-либо в мире, он должен сначала исследовать сознание, потому как мир открывает себя всегда с точки зрения первого лица. Гуссерль утверждал, что для исследования основных структур сознания, в которых появляется мир, необходимо провести особое упражнение, называемое эпохе. Это упражнение заключается в приостановлении всех вопросов, касающихся природы окружающего нас мира. В ходе своего исследования Гуссерль открыл, что сознание имеет конституирующую природу; что это всегда направленный на внешний мир субъект, который позволяет миру проявляться и выражать себя

Последующее развитие феноменологии может быть в значительной степени понято как реакция на вышеупомянутое понятие конституирующего (или трансцендентального) сознания и на метод эпохе. Мартин Хайдеггер (1889-1976) хотел разработать фундаментальную онтологию, исследующую Бытие и его смысл. Но, в отличие от Гуссерля, он утверждал, что это невозможно сделать, если вследствие эпохе мир оказался в определенной степени недоступен, после того, как вопросы, касающиеся нашего ближайшего окружения, были заключены в скобки. Наше бытие в конечном итоге может быть понято только как бытие в мире, и поэтому изучение значения бытия должно принимать во внимание наши отношения с вещами в мире. Вещи проявляются в первую очередь не посредством сознания и восприятия, а через наше практическое взаимодействие с ними. Поэтому Хайдеггер решительно отвергает акцент Гуссерля на субъективности и сознании и настаивает на первичной и необходимой связи человека с миром.

Морис Мерло-Понти (1908-1961) расширил представление Гуссерля о телесности, углубив концепт живущего тела, но, в отличие от Гуссерля и Хайдеггера, он пошел еще дальше и сделал тело основным понятием своей феноменологии, и на протяжении всех своих трудов подчеркивал его определяющую роль в восприятии. Первичное представление Хайдеггера о бытии в мире стало в феноменологии Мерло-Понти изучением телесного опыта мира через восприятие.  Первостепенным моментом в феноменологии Мерло-Понти является осознание того, что тело не является ни субъектом, ни объектом. Это классическое философское различие в целом должно быть отвергнуто в пользу новой концепции сознания, воплощенной и встроенной в мир. Мы взаимодействуем с миром и понимаем его как воплощенные субъекты; мы исследуем мир перцептивно и практически, и таким образом сознание и тело являются неразрывными частями одного целого

Хотя фокус вышеупомянутых феноменологов существенно отличается, в главном они сходятся. Феноменология берет за отправную точку то, что дано опытно сразу и непосредственно. Программное утверждение Гуссерля о «возвращении к самим вещам», подразумевающее, что феноменология должна заниматься тем, как объекты в мире представляют себя в непосредственном опыте, является требованием, которое сохраняет свою актуальность в течение всей феноменологической традиции ХХ века

Таким образом, прояснены различия между областями теории разума и феноменологии. Далее будут рассмотрены основные положения Theory of Mind, которые будут противопоставлены феноменологическому движению в целом и, в частности, фундаментальным предположениям Мориса Мерло-Понти 

Основные предпосылки Theory of Mind 

Как обсуждалось ранее, первоначальное представление о том, что понимание других подразумевает наличие некой внутренней теории психики, в значительной степени было заменено идеей теории сознания, основанной на сложной когнитивной системе модулей и функций, которые являются биологическими по своей природе и развивались в ходе естественного отбора. Таким образом, термин Theory of Mind обычно означает не реально существующую теорию, а к когнитивную способность понимать поведение другого человека с точки зрения скрытых невидимых психических состояний. Несмотря на то, что термин Theory of Mind стал довольно расплывчатым понятием, можно выделить два фундаментальных предположения, лежащих в основе когнитивного способа подхода к социальному пониманию:

Психические состояния это ненаблюдаемые сущности, недоступны нам в восприятии. Это предположение имеет первостепенное значение для всех веток Theory of Mind. Если бы у нас был прямой непосредственный доступ к ментальным состояниям других, просто не было бы необходимости в симуляции, теоретизировании или умозаключении

Существует пропасть между тем, что доступно в непосредственном перцептивном доступе, то есть поведением, и ментальными состояниями, которые, как предполагается, лежат в основе поведения. Таким образом, необходим способ преодоления этой пропасти, и именно для этого, как предполагается, служат ментальное моделирование, внутренние теории психики и когнитивные модули. Из этих основных допущений очевидно, что Theory of Mind подразумевает, что понимание других - это двухэтапный процесс; (1) наблюдение поведенческих данных, и (2) следующая затем интерпретация посредством концептуальных знаний о психических состояниях. Другими словами, нам необходимы способности, которые позволят нам выйти за пределы того, что мы можем наблюдать. Мы должны проникнуть в поведение, расшифровать это простое физическое движение, чтобы таким образом получить возможность понять стоящие за поведением психические состояния

Внешнее поведение и реальность разума

Leudar и Costall подчеркивают, что исследование Theory of Mind подразумевает различие между внешним поведением и реальностью, стоящей за поведением. Это различие вытекает из представления о том, какой должна быть психология как наука:

«Согласно модели, цель научного исследования состоит в том, чтобы проникнуть вглубь вещей, пройдя сквозь их внешний облик, обнаружить скрытую реальность: например, структуры атома, генов или когнитивных механизмов».

В рамках Theory of Mind изучение социального взаимодействия в реальной жизни не имело бы смысла, так как это повседневное взаимодействие представляет собой лишь поверхность или внешний вид социальной реальности. Согласно Theory of Mind, социальное понимание, вовсе не происходит так, как нам кажется. Наш ежедневный опыт немедленного и интуитивного понимания намерений людей ничего не значит, так он лишь кажется нам таковым. Это происходит потому что мы стали виртуозами в выполнении логических процессов мышления, лежащих в основе социального понимания. Процессов, которые составляют реальность и сущность интерсубъективности

Поскольку способность понимать мышление другого опирается на концептуальные знания, при помощи которых из наблюдаемого поведения выводятся умственные состояния, имеет смысл исследовать понимание других в экспериментальной обстановке, где эти концептуальные способности покажут себя. Таким образом, эксперимент предназначен для обнаружения и выделения точных когнитивных способностей, необходимых для социального понимания. Таким когнитивными способностями должны быть выведение смысла поведения из наблюдения, понимание концепций психических состояний и способность к мета-репрезентации

Хотя работа Дональда Хебба предшествовала традиции Theory of Mind, он сыграл важную роль в превращении психологии в когнитивную и неврологическую науку. Он сказал следующее, что может послужить прекрасной иллюстрацией того, как ранние когнитивные психологи воспринимали свою задачу:

“Сказать, что наше знание о других умах следует из теории, а не из наблюдений, означает, что мы изучаем ум так же, как химик изучает атом. Атомы не наблюдаются напрямую, но их свойства могут быть выведены из наблюдаемых событий”

Эти наблюдаемые события, в психологическом контексте являющиеся поведением и языком, сами по себе являются бессмысленными данными. Однако в это же время, это единственное, непосредственно доступное психологу в качестве свидетельства работы когнитивной системы. Таким образом, раскол между явлением и реальностью проявляется в сущности как раскол между видимым поведением и скрытыми ментальными состояниями. Когда поведение представляется чем-то публичным и наблюдаемым, в противовес частной ненаблюдаемой субъективности, неизбежно возникает проблема того, как мы можем узнать ненаблюдаемое. Поведение становится просто эмпирическими данными, уликами, оставленными скрытым от наблюдателя умом.

Бихевиоризм и взгляд со стороны

Leudar и Costall описывают, как вышеприведенное разделение между наблюдаемым поведением и скрытой реальностью разума воплощает фундаментальные предпосылки бихевиоризма, с которыми первоначально стремилась покончить когнитивная революция. Психологический бихевиоризм можно рассматривать как продолжение объективной экспериментальной методологии, разработанной экспериментаторами на животных в начале ХХ века. Экспериментальное исследование поведения животных подразумевало дистанцирование ​​исследователя от объекта исследования, что должно было позволить объективно и непредвзято взглянуть на участника исследования, будь то человек или нечеловек

Психологический бихевиоризм убеждал, что психология должна быть наукой о поведении, и, следовательно, цель состояла в том, чтобы устранить субъективность в экспериментальных исследованиях, которые были необходимы в период расцвета бихевиоризма. Устранение субъективности было важно для того, чтобы дать объективную, не-перспективную позицию и гарантировать, что результаты и методы психологических экспериментов были сопоставимы, воспроизводимы и полностью стандартизированы. Кроме того, было важно представить поведение, лишенное какого-либо субъективного измерения, поскольку это добавит ситуационный и интерпретационный аспект к психологическим исследованиям. Таким образом, тело и его движения воспринимались как бессмысленные механические движения - концепция, которая неявно сохранилась в когнитивной революции:

Ибо, несмотря на все разговоры о когнитивной революции, «официальная» концепция поведения, которую они невольно высказывают, это унаследованная от нео-бихевиоризма, концепция поведения как бессмысленного движения, измеримого физически и являющаяся антитезой ума.

Leudar и Costall утверждают, что вышеупомянутые научные идеалы бихевиоризма присутствуют в современных исследованиях Theory of Mind:

«В заключение, парадигма ToMism [Theory of Mind-ism, ред.] является одной из самых последних и, безусловно, наиболее влиятельных вспышек сциентизма в психологии. [...] Он рассматривает психологию как естествознание и исследует интенциональных агентов, используя методы естествознания [...] ”

Поскольку под сущностью социального понимания понимаются концептуальные и мета-репрезентационные способности, вытекающие из работы когнитивных систем, и из-за научного идеала объективности, упомянутого выше, наиболее предпочтительными методами исследования являются эксперименты. Кроме того, устранение интерактивных и субъективных элементов освобождает исследователя от ситуативных и контекстуальных аспектов, которые требуют интерпретации. Экспериментальная установка, используемая исследователями Theory of Mind, воплощает научные идеалы, упомянутые в контексте бихевиоризма, что, как утверждается, позволяет исследователю принять объективную точку зрения третьего лица на события, разворачивающиеся в ходе эксперимента. Экспериментальный метод дает четкие данные наблюдений, лишенные каких-либо ситуативных или субъективных элементов, что позволяет исследователю сосредоточить свое внимание только на исследуемых когнитивных структурах, которые считаются необходимыми для социального понимания

Основные допущения феноменологии

Примат перспективы первого лица

Яркий контраст между Theory of Mind и феноменологией, на котором важно акцентировать внимание с самого начала, состоит в том, что феноменология изначально создавалась как описательная активность. Гуссерль был заинтересован в прояснении сути феноменов. Он утверждал, что это предприятие необходимо совершить прежде создания любой научной теории. Перед любой попыткой научного объяснения крайне важно прояснить суть феноменов, которые мы хотим объяснить. Феноменология, таким образом, является предприятием, которое нацелено на саму основу любого научного исследования, настаивая на первичном смысле, существующем в феноменальном мире, который предшествует любому научному или рефлексивному знанию о этом смысле

Способ, при помощи которого феноменолог исследует этот изначальный смысл, заключается в исследовании того, как феномены проявляются в опыте. Феноменологи не заинтересованы в изучении сущностей мира как оторванных от субъективного опыта, поскольку мир неотделим от того, как он представляет себя переживающему субъекту. Феноменология не посягает на тот же идеал объективности, присущий Theory of Mind. Напротив, научная объективность, свойственная Theory of Mind, феноменологом будет рассматриваться как бессмысленная и вредная попытка отделить данный объект от опыта исследователя. Действительно, невозможно принять чисто объективную позицию, так как объект сам по себе является неотделимым от перспективы первого лица, в которой он дан исследователю

Некоторые утверждают, что в вышеприведенных заявлениях, виднеется силует субъективизма, но это утверждение не совсем верно. Объекты в мире представляются воплощенному субъекту в перспективе зрения от первого лица, и, таким образом, опыт первого лица является не только субъективным, но и опытом самого объекта. Самой основной чертой сознания для Гуссерля была эта направленность на объекты, которую он назвал интенциональностью. Интенциональность - это не просто особенность сознания, но способ, которым мир открывает себя нам. Мерло-Понти расширил понятие интенциональности, сделав ее телесной и моторной интенциональностью. То, как тело направлено на мир в своей практической и перцептивной деятельности, - это то, как мы до-когнитивно, пре-рефлексивно понимаем мир. В этой существенной направленности на мир различие между воспринимающим субъектом и воспринимаемым объектом восприятия растворяется в концепции интенциональности

Чтобы полностью понять природу и функцию интенциональности, необходимо явно обнаружить связь между сознанием и миром. Гуссерль настаивал на том, что это можно сделать, только поставив на паузу наши повседневные представления о мире, таким образом выделив чистые отношения, которые предшествуют нашему обычному опыту и составляют его. Эпохе - самая важная часть феноменологической редукции, с помощью которой феноменолог может дистанцироваться от мира, чтобы исследовать его феноменальное существо. Таким образом, Гуссерль полагал, что обнаружил условия, которые делают возможным появление для сознания объектов как объектов, обладающих различными смыслами и значениями и доступных с разных точек зрения 

Феноменологическая редукция действительно является предметом спора между гуссерлевской и экзистенциальной феноменологией. В предисловии к “Феноменологии восприятия” Мерло-Понти подчеркивает, что редукция - это прерывание нашего бытия в мире, которое лишает мира его первозданного смысла, как мира телесного. Известно его заявление о том, что “самый важный урок редукции - невозможность полной редукции”. Редукция для Мерло-Понти является абстрактным философским размышлением о мире, и точка зрения Мерло-Понти состоит в том, что сознание неотделимо от телесного бытия в мире. Рефлексирующий субъект всегда обнаруживает себя как живое тело, вовлеченное в мир

Телесный и перцептивный опыт в феноменологии Мерло-Понти

В отличие от своих феноменологических предшественников, Мерло-Понти сделал понятие живого тела отправной точкой ​​своей феноменологии. Для Мерло-Понти основной задачей феноменологии является раскрытие мира опыта, существовавшего прежде научной рефлексии и тематического внимания. Мир объектов - мир науки - это просто абстракция от живого мира, открывающего себя в восприятии. То, что в моем опыте мир открыт как осмысленная система объектов, не является следствием рассуждений о мире и суждений о нем. Также и мое тело это не только лишь совокупность физических процессов, обеспечивающих восприятие мира. Что делает мир значимым и осмысленным для меня, так это то, как мое тело посредством восприятия составляет единую систему с миром

Вовлеченность тела в мир воспринимается Мерло-Понти как способ бытия в мире и способ его познания. Таким образом становится ясно, что опыт восприятия не может быть сведен к объективным процессам тела как физического объекта, или действиям чисто субъективного сознания. Мерло-Понти считает, что восприятие, понимаемое как наше телесное бытие в мире, не является ни объективным, ни субъективным, а скорее является основанием для такого различия.

Таким образом, Мерло-Понти утверждает, что любое понимание мира или предмета должно начинаться с понимания восприятия. Феноменологический анализ восприятия должен начинаться с перспективы первого лица. Задавая вопрос о существовании и значении какого-либо явления в мире, мы должны сначала обратить внимание на то, как мы узнаем это явление; то есть как это нам дано в опыте. Таким образом, если мы хотим знать, что означает и обозначает восприятие, мы должны четко обозначить наш предварительный до-рефлексивный опыт восприятия в качестве основополагающего способа познания мира и нас самих.

Важно отметить, что Мерло-Понти никоим образом не воспринимает восприятие как пассивный процесс, когда мир просто видим посредством моей сенсорной системы. Когда Мерло-Понти говорит о восприятии как о телесном участии в мире, подразумевается, что восприятие - это активный процесс, где субъект полностью вовлечен в мир. Восприятие формируется как тонкими движениями тела, которые регулируют поле восприятия, например, слегка поворачивая голову вправо, или влево, по направлению к источнику звука, так и обнаружение мира как поля возможных действий. Движения тела для Мерло-Понти - это не просто изменение положения объекта в пространстве, а раскрытие взгляда на мир через изменение перспективы. Именно через призму тела я познаю мир и, по словам Мерло-Понти, становлюсь его жителем

Феноменологическая критика основных положений Theory of Mind

Как мы уже видели, базовая предпосылка Theory of Mind заключается в том, что человек может быть адекватно понят объективно, с точки зрения отстраненного, не-взаимодействующего, с перспективы третьего лица. В феноменологии, напротив, понимание субъективного опыта от первого лица перспективы является бесценным для понимания любого явления. Когда исследователи Theory of Mind не проявляют особого интереса к опыту, как данному от первого лица, это влечет за собой игнорирование тонких и неявных способов субъективного переживания. Хотя значительная часть исследователей Theory of Mind утверждает, что понимание психических состояний других людей формируется на до-личностном уровне, соответствующие знания по-прежнему являются продуктом мышления и концептуальны по своей природе. 

Вместо этого феноменология утверждает, что все сознание и знания предполагают предварительное осознавание того, что переживается и понимается. Это осознавание молчаливо, непосредственно, не-концептуально, до-рефлексивно и может быть описано как минимальное само-осознавание. Таким образом, наше явное и тематическое внимание к другому человеку основывается на первичном и фундаментальном осознании себя как субъекта опыта, который никоим образом не опосредуется концептуальным знанием любого рода.

Соответственно, интерес феноменологов будет направлен на природу этого до-рефлексивного осознавания. Такой  интерес ни в коей мере не проявляется последователями Theory of Mind. В экзистенциальной феноменологии Мерло-Понти эмпирический субъект - это, по сути, живое тело. Наше внимание к миру всегда сопровождается и формируется фундаментальным телесным само-осознаванием, которое представляет основной интерес для феноменологического анализа в рамках Мерло-Понти

Другое важное различие между Theory of Mind и феноменологией заключается в том, что в первом случае понимание других людей обладает поразительным сходством с тем, как мы понимаем объекты в мире. Наше понимание других находится в рамках теории мышления, объяснительных схем и предсказаний поведения, как если бы люди были просто сложными объектами, роботами, алгоритм поведения которых нам недоступен. Как мы уже видели, первичное осознавания в феноменологии признается в качестве до-рефлексивного, непосредственного понимания смысла в живом мире. В феноменологии Мерло-Понти нам не нужно делать вывод или думать, для того чтоб понимать других. То, как мы телесно присутствуем в общем с другими людьми мире, представляет собой непосредственное, до-рефлексивное и интерсубъективное понимание, которое предшествует любой рефлексивной и когнитивной деятельности, признанной в Theory of Mind в качестве основы социального понимания. Таким образом, в феноменологическом подходе нет необходимости в наблюдении за поведенческими данными и последующих выводах касательно скрытых психических состояний

Феноменология как философское предприятие в области психологии

Несмотря на отход Мерло-Понти от феноменологии Гуссерля, феноменология восприятия и тела, которую представляет Мерло-Понти, была бы немыслима, если бы не общее феноменологическое движение, инициированное Гуссерлем. Сам Мерло-Понти стремился подчеркнуть, как он обязан общему феноменологическому движению и, в частности, работе Гуссерля. Таким образом, невозможно переоценить значение философского движения, в рамках которого существует  философия Мерло-Понти и которое пронизывает его способ философствования

Понятие феноменологии трудно охарактеризовать в конкретных терминах, поскольку феноменология не была разработана как единая связная система, но осталась движением, в котором отдельные сторонники не обязательно соглашаются в фундаментальных предположениях и методах осуществления феноменологической мысли. Тем не менее, феноменология, как правило, сосредоточена на описании явлений, представленных в опыте. Первоначальное, хотя и очень фундаментальное различие между подходом феноменологии и подходом эмпирических наук заключается в том, что феноменология направлена ​​на описание опыта, тогда как эмпирическая наука чаще всего будет сосредоточена на объяснении своего предмета

В своей попытке объяснить то, что характеризует феноменологию как метод, Даниэль Шмикинг подчеркивает, что, хотя феноменология описывает явления так, как они являют себя в опыте, этот момент не так прост, как может показаться. Феноменологов интересуют способы, которыми феномены являют себя, и это именно то, что представляет собой реальную проблему, потому что способы переживания опыта не являются содержанием опыта. Изучение фундаментальных структур опыта является исследованием того, что служит формированию этого опыта, и что опыту предшествует, что является его основой. Таким образом, феноменология предполагает то, что выходит за рамки простого описания. Феноменология - это попытка раскрыть смысл мира, предшествующий сознательному размышлению или научному анализу; раскрыть, каким образом мир открывает себя нам

Что феноменология действительно предлагает, таким образом, это глубокий комплексный анализом основных структур опыта, переживаемого от первого лица. В теоретическом обсуждении Theory of Mind мы видели, как понятия субъективности и телесности игнорируются в стремлении достичь научной объективности. Дэн Захави утверждает, что эта тенденция в когнитивной психологии исследовать ее предмет с точки зрения отдаленного, третьего лица представляет значительную проблему. Эта проблема может быть описана как «объяснительный пробел» в контексте Theory of Mind, то есть проблема преодоления разрыва между, возможно существующими, когнитивными системами, описываемыми от третьего лица, и эмпирическим измерением, доступным нам непосредственно, от первого лица

В контексте психологических исследований следствием этой проблемы является пренебрежение любым исследованием эмпирического измерения исследуемого феномена. Интерес к опыту первого лица практически отсутствует. В этом контексте феноменология предлагает теоретическую основу, охватывающую понятия субъективности, воплощения, интерсубъективности и восприятия, и многие другие систематическим и сложным образом.                                                                                                               

Философское мышление в эмпирических науках

Разницу между описательной деятельностью феноменологии и объяснительным предприятием эмпирических наук можно рассматривать как разницу между пониманием и объяснением. Понимание и объяснение исторически были связаны с, соответственно, гуманитарными и естественными науками. Описанная выше Theory of Mind следует научным идеалам естественных наук, которым свойственно причинно-следственное мышление

Хотя феноменологический подход не может полностью отрицать ценность научного объяснения, ключевым моментом будет переформулировка вопроса с “Как мы можем объяснить человека?” на “Как мы можем понять человека?”. В понимании психологического феномена физическая причинность ни в коем случае не является исчерпывающей. Дело не в том, что философы не заинтересованы в понятии причинного объяснения. Напротив, понятие причинно-следственной связи было предметом обсуждения в философии на протяжении веков. Однако дело скорее в том, что философский подход к данному предмету принципиально отличается от эмпирического научного подхода. Скорее, философское исследование причинно-следственной связи приняло бы форму эпистемологического и онтологического обсуждения основы научного понимания причинности

Философское мышление, таким образом, является критическим исследованием фундаментальных основ эмпирической науки как основных предположений, концепций, методов и философских предпосылок. Эми Фишер Смит утверждает, что философия имеет огромное влияние на психологические теории через наборы молчаливых и неявных фундаментальных предположений, которые тем не менее оживляют и формируют конкретный подход к психологическому предмету. На этом основании Смит утверждает важность критического философского мышления в области психологии, чтобы раскрыть и объяснить эту онтологическую и эпистемологическую основу. Философские идеи, лежащие в основе психологической теории и практики, быстро становятся само собой разумеющимися; их философское происхождение забывается, поскольку они принимают характер неизменных фактов

Например, мы видели, как Theory of Mind предполагает разрыв между внутренними структурами разума и внешним физическим телом, в котором они реализованы, и, следовательно, что ум можно изучать безотносительно тела, в котором он обитает. Это философское предположение выделяет объект исследования, и считается, что человек может быть понят через анализ. Leudar & Costall подчеркивают, что «Theory of Mind» [...] продолжает представлять свои исходные предположения не как предположения, а как устоявшиеся, доказанные факты». Несколько повторяя описание Эми Фишер Смит, как молчаливые и как-бы само собой разумеющиеся философские предположения неявного влияют на формирование различных теорий и, в частности, психологии

Это проливает свет на важность артикулированного философского мышления для объяснения этих предположений и их критической оценки. В работах как Мерло-Понти, так и Гуссерля, фундаментальная научная критика направлена ​​на то, чтобы ученый предположил, что он не может изучать мир с нейтрального, независимого «взгляда из ниоткуда». В этом контексте ученый игнорирует свою собственную субъективность и тот факт, что он воспринимает мир с точки зрения перспективы первого лица. Другими словами, феноменология предлагает истинно научный взгляд на мир, как переживаемый субъектом; живой мир, в котором заложен изначальный смысл, формирующий предполагаемую объективную научную перспективу

В некоторых областях когнитивной психологии горячо обсуждается, как, и если вообще возможно, можно интегрировать феноменологические идеи с эмпирическими науками, а именно, как согласовать часто сильно расходящиеся наборы онтологических и эпистемологических точек зрения. 

Мерло-Понти можно смело изобразить как классического феноменолога, который на протяжении всей своей карьеры вел непрерывный диалог с различными формами эмпирической науки, рассказывая о своей собственной феноменологии в спорах с представителями основных направлений психологии своих дней. Таким образом, Мерло-Понти является ярким примером того, как феноменология может вступать в дискуссии с эмпирическими науками, и как феноменологический анализ может дать философскую основу для понимания предмета психологии. Действительно, Мерло-Понти призывает к примирению и взаимному просвещению между философской феноменологией и эмпирической наукой.

“Конечная задача феноменологии как философии сознания - понять ее связь с не феноменологией. То, что противостоит феноменологии внутри нас - естественное бытие, «варварский» источник, о котором говорил Шеллинг, - не может оставаться вне феноменологии и должно найти свое место в ней”