Психологический порлат Psy-practice

Феномен "рыбака" в психотерапии: объяснение переносом

В дополнение к тезису о психологической трансформации терапевта в процессе терапии остановлюсь еще немного на одном примечательном и известном большинству начинающих психотерапевтов феномене. Речь идет о специфике выбора клиентом своего терапевта по принципу «рыбак рыбака видит издалека». Так, многие начинающие свою практику специалисты обнаруживают любопытную закономерность. К ним обращаются клиенты с психологическими проблемами, похожими на их собственные. Обычно это обстоятельство погружает молодых психотерапевтов в печаль и тревогу: «Неужели так будет всегда? И почему это происходит со мной?»

На помощь приходит множество объяснений, наиболее популярное из которых исходит из психоаналитической концепции переноса. Причем, похоже, тревога так сильна, что эта концепция с удовольствием и облегчением заимствуется с потрясающей страстью терапевтами различных направлений. Заимствуется даже представителями психотерапевтических направлений и школ, фокусированных в своей теории и практике не на принципе психического детерминизма, а на феноменологии и диалоге. Но всегда ли экологичен этот процесс? По всей видимости, нет. Более того, иногда это совершенно непростительно. Например, вся суть гештальт-терапии извращается в самом основании, если терапевт всерьез апеллирует к представлениям о трансфере[1]. Невозможно жить в пространстве присутственного контакта и переноса одновременно, да и последовательно тоже – эти концепции идеологически антагонистичны. Если психоаналитическая парадигма заботливо предлагает для обращения с метафорой трансфера инструментарий в виде интерпретации свободных ассоциаций и фантазий, то незадачливый гештальт-терапевт, апеллирующий к ней, выглядит как сиротка, получивший игрушку, но совершенно не знающий, как с ней обращаться и куда пристроить. В этом случае, как правило, «рыбак рыбака видит издалека» на протяжении всей психотерапевтической карьеры терапевта.

Размышляя о феномене «проблемной» схожести терапевта и клиента и спасаясь от соответствующей его осознанию тревоги бегством из присутственного контакта в «тихую искусственно-пластмассовую гавань переноса», принято говорить о трансферентных характеристиках. Иначе говоря, именно нюансы поведения и внешнего вида терапевта обусловливают выбор его тем или иным клиентом. Более того, доводя до крайности такого рода бессмысленную эксплуатацию концепции трансфера, некоторые «гештальт-терапевты» любые чувства, желания и выборы рассматривают через призму их «трансферентной природы». В этом месте от гештальт-терапии, похоже, не остается и следа. Не честнее ли признаться, что иногда проявления жизни клиента в контакте с терапевтом и собственные реакции самого терапевта могут пугать, вызывать тревогу, стыд, растерянность, печаль, бессилие и пр. Правда, для этого их вначале следует осознать. Бегство же из присутственного контакта в суррогат его метафоры просто не дает для этого возможности.

Исходя из концепции переноса, для терапевта очень важно понять (слово «осознать» в этом контексте совершенно не годится, потому что сфера осознания уже сужена до туннеля концепции переноса и готовности замечать лишь соответствующие ему феномены) содержание и динамику «трансферентно-контртрансферентных» отношений, чтобы тем или иным образом эксплуатировать это важное знание в интервенциях. Вот тут то и начинаются все проблемы. Если психоаналитик прибегает к интерпретациям, поступая тем самым вполне последовательно, то «гештальт-терапевт» пытается управлять динамикой контакта на основе знаемого. Зачастую получается некая пародия на практику психологии самости Хайнца Кохута. Зато терапевт остается в безопасности и не рискует в процессе терапии ничем. Не рискует быть раненым, уязвимым, столкнуться с болью, стыдом и пр. Не рискует даже своим самоуважением, потому что религиозная[2] по своей базовой природе концепция переноса не предполагает возможности со стороны клиента конфронтировать ее – что бы ни сказал клиент, это лишь подтвердит правильность идеи терапевта. При этом сам терапевт не рискует изменяться и не изменяется. Это оборотная сторона «трансферентизации психотерапии». Полагаю, именно по этой причине диапазон психологической проблематики клиентов, с которой имеют дело такие терапевты, не меняется со временем их практики – «рыбак рыбака, по-прежнему, видит издалека».

 


[1] Трансфер – это прекрасная метафора, созданная психоаналитическим гением для своей парадигмы и идеально подходящая для релевантной ей картины мира. Так же, как и множество других психоаналитических конструктов-метафор – эдипов комплекс, первичная сцена, внутренний объект, плохая и хорошая мать, наконец, Я, Оно и Сверх-Я и пр. Их использование в процессе соответствующей психотерапии очень продуктивно. Но эти метафоры адекватны и полезны лишь в рамках психодинамической детерминистской реальности. За ее пределами они утрачивают свое значение. Если же мы сохраняем искусственным образом за ними методологически фиксированное значение и перемещаемся в пространство феноменологической индетерминистской парадигмы в психотерапии, то мы насилуем поле. Этот процесс, например, вступает в очевидное противоречие с базовыми основаниями гештальт-подхода, согласно которым значение того или иного феномена, определяется тем контекстом, в котором он находится в данный момент.

[2] Религиозная в том смысле, какой вкладывает в это слово Карл Поппер, – в концепцию переноса лишь можно и нужно верить. Проверить же или опровергнуть ее нельзя. Кстати, именно по этой причине этот знаменитый эпистемолог не может присвоить психоанализу статус науки, несмотря на соответствующие притязания его основателя. 

 

Понравилась публикация? Поделись с друзьями!







Переклад назви:




Текст анонса:




Детальний текст:



Написать комментарий

Возврат к списку