Они скандалят. Они орут. Они дрожат и плачут. Они падают в обмороки. Даже тихие речи они ведут на грани крика. Они погибают без внимания. Увядают без похвалы. Презирают серых и невзрачных. Врут, как дышат. Да-да, дамы, не морщите носы, мы все в некоторой степени - они, так уж задумано природой. Мужчины, можете не вздыхать с облегчением. В мирное время истероидный психопат мужского пола - редкость, зато в военное - все наоборот. Впрочем, тут есть одно исключение. Геи пассивы чаще бывают склонны к неприятному недугу - так проявляет себя их чувствительная натура.
Плохо ли это само по себе?
Рамки нормы - тонкая и подвижная вещь. Вот тонкая и ранимая натура с хорошо развитым истероидным радикалом. Живет себе и живет со своими сложностями и достижениями, потому что достижения тут очевидны: эмоциональный, обожающий внимание истерик легко может достичь успехов в работе на публику, искусстве, моде. Чуть шире - и мы входим в зону акцентуации. Это тоже норма. Но некоторые черты характера выражены уже слишком ярко, что приходится учитывать. Еще немного раздвинуть рамки - и мы оказываемся в области патологии, когда собственное поведение мешает человеку жить и строить отношения. Как ни крути, "истерик" - слово ругательное.
Не знаю, любит ли кто-то работать с истериками. Я не обожаю, честно. Потому что истерик всегда будет таким, как надо. Ему необходимо потрясающе выглядеть. И внушаем он до крайности.
Просто как у Шварца. "Ты ему: видал? И он тебе: видал. Ты ему: Ланцелота? И он тебе: Ланцелота".
И как тут говорить? На каждое неприятное событие у него три тысячи правдоподобных объяснений, кто виноват. Не он, конечно. Никогда не он. Любой вопрос, даже выражение лица он старается трактовать как прямое указание, и на него же потом ссылается. Заставить истерика выразить собственные желания - труд немыслимый.
В спокойном состоянии он становится вашим зеркалом, а то и благодетелем и, точно считав на вашем лице предписанную роль, исполняет ее со всем блеском.
В неспокойном - обвиняет и страдает, в том числе и физически.
Собственно, тут и создаются основные трудности в общении: среднее человеческое существо редко бывает в состоянии выдержать перепады от неумеренной дружбы и полного совпадения характеров (а как узнать, что это неправда, если никто ничего не говорит?) до жуткой вины за страдания раненого ангела. Меж тем, вся кажущаяся подчиненность истерика на самом деле - одна огромная попытка контроля. Окружающие должны любой ценой угадать и исполнить его желания. Вот только какие именно? Неизвестно.
Из-за неумения определиться в своих потребностях, а главное, выразить их четко и ясно, а при необходимости и принять отказ, страдают и сами истерики. Собственно, им на этом поле боя приходится хуже всего. И тут я не первый раз упираюсь в интересный феномен. Многие из тех, с кем доводилось общаться, охотно принимают древний социальный штамп. Страдает - значит, хороший. Гадкий - так ему и надо. Осознание, что противный человек может страдать, и что мучения чаще всего делают его хуже, а не лучше, приходит с большим трудом. И в этом смысле дело истериков плохо: они натурально противные, и социум не стремится им помогать. Гораздо проще хвалить, жалеть и хихикать в кулачок.
Что же можно предпринять? Если речь идет о ребенке, его можно и нужно воспитывать. Вести себя спокойно, разумно и твердо, безэмоционально реагировать на истерики и приучать формулировать свои чувства и желания. Со взрослыми людьми все немного печальнее: их личность уже сформировалась, и где-то в ее ядре прячется эта боль, желание внимания и контроля. И, приходя с просьбой о помощи, они чаще всего предпринимают все усилия, чтобы помощь-то и не принять.
Конец света? Опыт показывает, что нет. Но это, как всегда, зависит от искреннего желания что-то изменить. Пришедшие поморочить голову, найти еще одни благодарные уши (а как же, окружающие-то разбегаются довольно быстро) и покрасоваться на чужом фоне довольно быстро уйдут. Многие остаются - и вот их труд будет-таки тяжелым и, увы более долгим, чем я обычно люблю. Как обычно, выход находится там, где вход. Природа наделила истериков железной волей и огромной жизнестойкостью. Не случайно в опасных для жизни ситуациях они не бьются в припадке, а действуют быстро и четко.
Так, например, в кошмарных условиях Второй мировой на военных кораблях не встречалось истерических параличей: это могло помешать спасению в отличие от других, безопасных вариантов истерик.
Так вот, эта самая воля и гибкость очень даже в помощь, когда речь идет о замене старых привычек на новые.
Нужно внимание? Ну, и чем это плохо, если не драть его из окружающих клещами? Есть ведь сцена, доклады, организационные процессы, публикации и аппетитные блоги из разряда "что за потрясающая пицца удалась мне сегодня" - сама один такой фолловлю.
Нужны танцы с бубнами? Тоже возможно, если это своевременно озвучить понимающим людям.
Главное, понять, что сделав все правильно, можно получить желаемое гораздо раньше, чем придут настоящие физические болячки, потому что они в итоге никому не нужны. Но это труд, и здесь воля истерика противостоит его неизменной лени.
И это его выбор: идти коротким путем вечного страдания (причем мучения придется без конца наращивать, чтобы ближние не расслаблялись) или тратить время и силы на достижение нескорого результата. Шаг вперед, два шага назад - так оно обычно и бывает, дурные привычки трудно переломить, особенно когда они уже приводили к кривому, косому, но успеху.
Перед истериком стоит сложная задача: научиться хорошенечко слушать себя - а он привычно слышит лишь собственную боль - и не менее внимательно слушать окружающих, которые в его мире до сих пор должны были исполнять роль марионеток. Понять, что свободное общение с живыми людьми - краше, интереснее, живее, чем раскрашенные муляжи, развешанные по стенкам его воображения. И отпустить контроль.
Если получится, взамен тщательно скрываемого высокомерия и его обратной стороны: страха собственной тупости, бессилия и серости придет настоящее внимание. Я знаю тех, у кого получилось.