Я для себя, игнорируя в какой-то мере методологическую строгость, выделяю две теории творчества: «сублимационную» и «самоактуализационную». Названия не строго намекают на Фрейда и Маслоу, они просто красивые.
В «сублимационной» теории идет речь о том, что творчество – продукт трудностей, сложностей, компенсаций, проблем, «сытый художник не может быть творить», и так далее. Очень часто мои клиенты придерживаются этой теории, утверждая, что они обязаны тому голосу внутри, который указывал им на все их ошибки, просчеты, называл их разными красивыми словами, и, благодаря ему, они достигли всего того что имеют, а иначе прозябали бы там, откуда они вышли. В психотерапевтическом подходе схема-терапия этот голос называют голосом «критика». Это часть усвоенных в детстве реплик родителей вроде «хорошие девочки/мальчики так не делают», «ну что ты за человек», «веди себя прилично!», «мне за тебя стыдно». Когда мы слышим голос критика в своей голове, мы чувствуем стыд, вину, нас посещают мысли что мы чего-то не достойны, что мы «ненормальные, что что-то «надо», «должен», «обязан», «хватит заниматься глупостями надо…».
И многие считают, что это и есть чудесная мотивация для успешной жизни. И все чего они достигли, сделал сам собственноручно критик. Но вместо критической части у нас так же есть голос «здоровой взрослой части», которая ведет себя иначе и должна заботится о нашем «внутреннем ребенке» - то есть всех наших желаниях, потребностях.
Я приверженец другой, «самоактуализационной» теории. В схема-терапии есть теория о базовых потребностях. Одна из них – потребность в спонтанности и игре. Она актуализируется тогда, когда удовлетворены все предыдущие потребности – безопасная привязанность, автономия, свободное выражение эмоций и потребностей и границы. Только когда они удовлетворены ребенок по-настоящему спонтанен и способен играть. И это и есть творчество – когда ваш внутренний ребенок играет. Но для этого он должен должен чувствовать себя любимым и уверенным. Тогда будет проявляться его природная спонтанность. Голос критика в голове же, наоборот, фрустрирует все вышеперечисленные потребности, делая правомерность существования ребенка зависимой от выполнения каких-то требований. Здесь вспоминаются лекции горячо любимого преподавателя нашего факультета Украинского Ярослава Ивановича, когда он рассказывал, как в лихие девяностые его, как консультанта, просили вывести компанию на уровень потребностей в самоактуализации по Маслоу, а он отвечал, что если нет безопасности, то какая может быть самоактуализация.
Конечно, человек способен творить и когда ему плохо, превращая, «сублимируя» боль в произведения искусства, но это вряд-ли то творчество, которое приносит счастье и удовлетворенность жизнью. К примеру, в моей картине мира, творчество Илона Маска происходит не из-под палки критика, а от счастливого и спонтанного внутреннего ребенка, которого защищает сильный «здоровый взрослый». Поэтому он стойко переносит все неудачи и идет к своей мечте – чтобы ракеты летали на Марс, машины ездили от электричества и так далее.
Поэтому я останусь приверженцем второй теории творчества в своей жизни и практике.
Творчества вам!