Как вы уже, наверное, догадались, уважаемый читатель, противоядием власти концепции и альтернативой такому положению вещей является именно переживание. Напомню, что оно выступает единственной целью диалогово-феноменологической психотерапии. В нашем полевом строении среди жилых помещений мы вполне можем обнаружить также и те, в которых жизнь «бьет ключом». Это комнаты, где происходит всегда нечто новое и где каждое событие является витальным и переживается нами в полной мере. Это не обязательно комнаты, где мы встречаемся лишь с удовольствием и радостью. Нет, здесь может быть и отвратительно, и больно, и страшно, и грустно. Но неизменно вы будете чувствовать себя здесь Живым. Другими словами, фундаментальное отличие помещений охраны и комнат переживания не в модальности и содержании феноменов, в них появляющихся – они могут порой быть довольно схожими, – а в способности переживать эти феномены, и соответственно – в способности замечать и рождать в поле новые элементы переживания.
Что же значит переживать? Я уже не в первый раз по ходу презентации теории поля использую этот глагол, так же собственно, как и производное от него существительное – переживание. Но пока не предложил более или менее ясного определения этим понятиям. Попробую это сделать сейчас, показав хотя бы в приближенном виде некое развитие представлений о переживании в психологической и психотерапевтической мысли. Точнее – обозначу основные вехи в трансформации этих понятий.
Употребляя слово в профессиональном и обыденном языке, мы порой имеем в виду совершенно различные феномены. Самое древнее и популярное до сих пор значение слова переживание отсылает нас к определению ситуации, подразумевающей непосредственную данность мне того или иного чувства. До сих пор это значение в обыденном языке используется наиболее часто: «Что ты сейчас переживаешь?», «Расскажи мне о своих переживаниях!», «Тебе плевать на его переживания!» или «Не переживай – с ума сойдешь!» И ответ в этом случае будет соответствующим. Например: «Я сейчас переживаю злость/стыд/страх». При этом глагол «переживаю» можно без изменения смысла заменить на его синонимы «чувствую» или «осознаю». Говоря в терминах теории поля, переживать в этом обыденном значении – значит непосредственно встретиться в поле с теми или иными феноменами.
Наиболее распространенное в профессиональной психологии значение слова «переживание» предполагает собой некую деятельность комплексного характера, направленную на совладание с той или иной критической ситуацией и сохранение душевного равновесия. Другими словами, переживание – это деятельность по приспособлению к тому или иному событию. Ключевым здесь является именно факт наличия события. Оно первично и объективно по своей сути. Оно существует независимо от нас самих. Кризис же, который разворачивается вокруг него, является продуктом субъективным, результатом индивидуального и тем самым уникального обращения человека с тем или иным объективным событием.
Другой основополагающей особенностью этих классических представлений о переживании является его конечность. Это означает, что переживание, которое разворачивается вокруг того или иного события, имеет временные границы, совпадающие по времени с длительностью самого события или кризиса. Выражаясь иначе, переживание имеет конечную цель в виде достижения душевного равновесия или некого приемлемого уровня адаптации. Именно по этой причине мы можем сказать: «Он еще не пережил горе» или «Она наконец-то, пережила этот трудный для нее кризис». Т.е. мы говорим так, как будто мы можем завершить процесс переживания. Да, разумеется, пережив одно событие, мы вскоре встречаемся с другим. Процесс переживания запускается вновь. Но он все же конечен. Отсюда вытекают два очевидных следствия. Первое – природа переживания дискретна. Второе – переживание по своей сути реактивно. Другими словами, если нет события, к которому нужно приспособиться, то нет и переживания. Оно выступает следствием события.
В диалогово-феноменологическом подходе на заре его формирования было принято следующее определение переживания: это комплексный[1] процесс ассимиляции какого-либо события, при котором все его составляющие – эмоциональные, поведенческие, когнитивные и др. – подчиняются свободной динамике творческого приспособления]. Как видим, идея адаптации и здесь остается основополагающей. В это время диалогово-феноменологический подход развивался в русле кризисной психологии и психотерапии. Поэтому в фокусе нашего внимания, по-прежнему, находилось всегда то или иное травматогенное событие. Подчеркну – травматогенное, а не травматическое событие. Первое отличается от второго тем, что оно лишь потенциально может явиться основой для формирования психической травмы, но не отождествляется с нею, что было принято ранее в кризисной психологии и психотерапии. Тем самым я поставил под сомнение необходимую и самое главное первичную роль события для переживания человека. Под психической травмой на данном этапе развития диалогово-феноменологической психотерапии я понимал следствие отказа человека переживать полевые последствия травматогенного события. Таким образом, именно переживание теперь оказалось в центре наших исследований, мы сместили акцент с содержания события в сторону содержания переживания. Тем не менее, собственно категория события оставалась центральной и определяющей для понятия переживания.
Затем по ходу развития теории и практики диалогово-феноменологической психотерапии стало очевидным, что само по себе событие не обладает собственной независимой природой. Более того, любое событие мы стали рассматривать как продукт переживания. Да, именно так. Это, пожалуй, одна из наиболее значимых трансформаций представлений об описываемом нами процессе. Иначе говоря, именно процесс переживания стал основанием для возникновения того или иного события «реальности». В связи с этой методологической трансформацией в работах, посвященных роли и месту переживания в диалоговой модели гештальт-терапии, я ввел дополнительные категории – векторы переживания. Так в процессе переживания я выделил творческий и адаптационный векторы его динамики. Таким образом, процессы адаптации и формирования личной реальности, к которой впоследствии приходится приспосабливаться человеку, были разведены, но все же остались под крышей объединяющей их общей категории – переживания. Причем впервые в представлениях о переживании вводился тезис о примате творческого вектора над адаптационным. Проще говоря, прежде чем приспосабливаться к чему-либо, человеку предстоит или приходится создать то, к чему он будет приспосабливаться. Т.е. переживание – это в первую очередь создание события, нежели приспособление к нему.
[1] Комплексный в том смысле, что предполагает взаимодействие всех психических его составляющих: эмоциональных, поведенческих, когнитивных, интуитивных, телесных и т.д.