Запрет на женское страдание. Часть 1.

Люди плохо выносят страдания. Люди не могут и не хотят видеть и признавать боль как свою так и других. То, что у них хорошо получается – это автоматически “стирать”, обесценивать, нападать за страдания и не пускать в свою психическую реальность то, что другим плохо и им самим тоже плохо даже без какой-то супер-весомой причины. Страдание требует присутствия, а оно невыносимо.

Как часто ты, мой дорогой читатель, можешь быть рядом с человеком, которому плохо? Выдерживаешь ли ты это, можешь ли ты остаться присутствующим, но ничего не делающим при этом? Можешь ли ты ничего не говорить, не проваливаться, не исчезать эмоционально?

В прошлой статье я писала о том, что мужчине культурально запрещено страдать. Мужская боль воспринимается как слабость, неудача, провал маскулинности. Мужчина должен «держаться», «справляться», «не ныть». Также я писала о том, что женщине культура позволяет быть страдающей, но сейчас я раздумываю о том, что у этого позволения довольно строгие границы. Женщине позволяется страдания в случае если это, например, открытое насилие, тяжёлая болезнь, утрата, катастрофа.
В этих случаях её боль признаётся, потому что она укладывается в понятную в головах схему: жертва — причина — оправдание.

Но если женщина страдает от повседневного - от истощения, тяжелой работы, быта, беременности, материнства, одиночества, брака, выбора, жизни, которая не совпала с ожиданиями, — её страдание быстро перестаёт быть легитимным.

Оно становится неуместным.

Как часто женщина может поделиться с кем-то своими сложностями, но при этом в ответ услышать:

“Ты не так настроилась, все зависит от настроя”

“Ты думаешь по-другому, тебе нужно начать думать иначе”

“Ты не ценишь то, что имеешь! Главное – совсем другое”

“Ты сама выбрала, не ной”

“Так, тебе нужно просто начать медитировать и аффирмировать”

И еще тысячи подобных примеров- отписок от ее боли, которая воспринимается собеседником как обуза, от которой нужно срочно избавиться. Как будто женщину нужно откорректировать, загрузить новые настройки, отключить функцию “жаловаться” и включить “не ныть” и “быть нормальной”. И это часто работает. Женщина выбирает быть удобной чтоб сохранить контакты, отказываясь от своей боли. Но у этого очень высокая цена потому, что отказ от своей боли – отказ от себя.  

Мой дорогой читатель, сколько боли нужно стереть, чтобы сохранить иллюзию, что с миром и с тобой всё в порядке?

Когда-то женское страдание не отрицалось — наоборот, оно имело форму и смысл. Оно было встроено в культурные, религиозные и социальные конструкции. Женская боль не требовала объяснений, потому что она была ожидаемой: женщина страдает, потому что она женщина.

Это страдание не отменяло её роли — оно её подтверждало. Именно страдание делало ее женщиной. Через боль, молчание, терпение, отказ, жертву женщина становилась “правильной”: “хорошей” матерью, верной женой, смиренной фигурой, на которой держится порядок. Её страдание не нужно было слышать — его нужно было демонстрировать, страдание было сакральным. Это не было признанием женщины как субъекта, это было использованием её боли как культурного ресурса. И никто это не ставил под сомнение.

Современная культура больше не нуждается в ритуальном женском страдании. Она нуждается в женщине-функции. Женщина теперь должна справляться, адаптироваться, “работать над собой” и не мешать никому своим нытьем.

Женская боль оказалась оптимизированной.

Страдание признаётся только тогда, когда оно объяснимо. Это означает, что боль должна иметь причину, понятную и принимаемую обществом.
На минуточку, не любую причину, а социально легитимную.

Допустимые причины:

• диагноз
• травма
• насилие
• утрата
• “объективные обстоятельства”

Недопустимые:

• “мне плохо, но я не могу точно объяснить почему”
• экзистенциальная пустота
• хроническое истощение
• разочарование жизнью “без повода”

Необъяснимое страдание пугает.
Оно не укладывается в схему “проблема — решение”, а значит, обязывает быть рядом, а не чинить. Абсолютное большинство не понимает что это значит, просто не могут этого понять потому, что недостаточно психической зрелости для этого.  Поэтому его либо обесценивают, либо патологизируют.

Еще одно условие – время. Культура согласна на страдание как на временный сбой, но не как на состояние.

Есть негласные сроки:

• “погрустила — хватит”
• “ты уже должна была оправиться”
• “сколько можно”
• “хватит корчить из себя жертву”

Но если боль затягивается - она перестаёт быть понятной, допустимой и вызывающей сочувствие. Долгое страдание воспринимается как плохое поведение (как у маленького ребенка, который долго ноет). Не как процесс, а как будто осмысленный отказ “выйти обратно в норму”.

Отсутствие разрушения повседневной функциональности

Современная женщина может страдать только если продолжает функционировать: работать, выполнять все по быту, быть матерью, женой, улыбаться и т.п.

Если же боль снижает продуктивность, делает её недоступной, требует паузы, выводит из главных ролей, которые все от нее ожидают — она становится проблемой не потому, что ей плохо, а потому что она перестаёт обслуживать систему.

Здесь страдание допустимо лишь как фон, а не как событие.

“Справляйся с тем, что у тебя внутри молча и никому не мешай, твоя боль никому не нужна”.

Страдание еще можно потерпеть если оно обязательно ведёт к росту, осознанию, свету в конце тоннеля.

Чувствуете как невозможно что-то потерять, ничего не приобретя взамен???

О страдании в прошлом можно говорить только через призму того, как ты супер-успешно выжила, чему ты научилась, как стала сильнее, как открылись твои глазоньки и какими новыми фразочками ты стала говорить.

Если же боль не принесла никакого смысла, если боль только обокрала, разорвала и стало только хуже – эта боль объявляется неправильной (ибо чувствуй боль правильно!!!), избыточной и бессмысленной как и ты сама (чувствуете в этом моменте как сильно не хочется встречаться со своей болью?).

Невозможно принять потерю и необратимость. Современная культура больше не нуждается в ритуальном женском страдании. Она нуждается в женщине-функции. Женщина теперь должна справляться, адаптироваться, “работать над собой” и не мешать никому своим нытьем.

Но что, если боль не имеет причины? Что если она длится слишком долго? Что если она мешает функционировать? А это уже никого не волнует, дорогуша. Рот закрыла и иди делай что должна.

Отдельно хотелось бы упомянуть о таком уязвимом периоде в жизни женщины как беременность и то, как на это смотрит общество и культура.

В головах у многих беременность – главное событие в жизни женщины, смысл, цель, кульминация, и вообще все, чего женщина хочет беспрекословно и неоспоримо (чувствуете как женщина становится идеальной функцией в этот момент?). Если женщина не хочет ребенка – она неправильная, поломанная, ей лечиться надо и вообще она сопротивляется природе. Некоторые же, особо недалекие, считают что продлить жизнь и род – это инстинкт. Ну ок.

Если же женщина беременна – она должна счастливо летать на крыльях от радости, считать что ее боженька поцеловал, что ангелы спустились к ней с небес и что нет варианта где все может быть не так. А если вдруг это не так – это вызывает сильнейшее сопротивление, недоумение, удивление и желание ее заткнуть или вычеркнуть из жизни.

В головах многих, беременная женщина не имеет права не любить ребенка пока не пройдет первые УЗИ и скрининг потому что: “Ребеночек все чувствует, у него потом будет склонность к экстремальным видам спорта!!!”.

Также она не имеет права чувствовать себя плохо, очень плохо, ибо:

o   “Надо думать о хорошем, о плохом не думать”

o   “А когда я была беременна, у меня все было прекрасно”

o   “Не страдай! Я бы не хотела чтоб моя мама из-за меня страдала!”

o   “Ребеночку намного сложнее!!! Подумай о нем!!!”

o   “Ты геперболизируешь свои страхи и тревоги”

o   “А я сразу свою сыначку хотела!!!”

o   и любимое: “Ты же делаешь психологический аборт!!!”

И, конечно же, это тысячная доля того, что способен выдать другой человек (чаще всего, вот такое несут другие женщины, кстати).

По мнению многих, беременная женщина не имеет права ненавидеть процесс беременности, сомневаться в своем выборе завести ребенка, не хотеть повторять этот опыт, бояться родить больного ребенка и думать об этом, говорить о том, что ей плохо без каких-либо оговорок. На ее амбивалентное отношение к этому состоянию очень быстро нападают, патологизируют, обесценивают, врубают морализаторство и магическое мышление. Типа если она не будет думать о том, что ее ребенок может быть больным – значит точно она родит ребеночка без патологичного синдрома. Ну а если родииит – так это даже бинго, она выбрана боженькой стать мамой особенного ребеночка. Но об этом поподробнее в следующей статье.

Но это все не про беременность как таковую, а про насилие нормальности.

Конец первой части.