Хожу я в облачении чужом,
Но люди узнают меня мгновенно,
Как чайку в оперении чужом.
Григор Нарекаци
В погоне за красотой она скоро забыла о самих поисках, став жертвой собственного создания. Она стала такой ослепительно прекрасной, что порой казалось страшной, порой, несомненно, безобразнее, чем самая безобразная женщина на свете.
Генри Миллер
Стремясь к телесному совершенству, нарцисс, устремив свой взгляд на собственный образ, полагает, что восхищение означает любовь. Женщина, тщательно работающая над собственным телесным образом, рассчитывает на любовь за свои старания. Эта иллюзия может повлечь за собой трагические последствия. Женщина, стремящаяся к величию, никогда не свободна, так как она зависит от отношения к ней других людей и их оценок. Она всегда должна чувствовать, что окружающие восхищаются ее совершенным телесным образом. Такая женщина считает, что отношение к ней может измениться, если телесная грандиозность будет утрачена. Отсюда женщина перманентно охвачена идеями воплощения культурной нормы. Тело сведено до уровня знака, макета и призвано вызывать визуальное восхищение. Заботясь об образе тела, женщина пребывает в пространстве пустоты. Эти инвестиции никогда себя не оправдывают, во всяком случае, масштаб вложений никогда не равен получаемой прибыли, в некоторых случаях обратно пропорционален им.
Нарциссизм – это душевный инфантилизм, не позволяющий осознавать простые и вечные истины, которые доступны людям, не отягощенным этим недугом. Вечная истина состоит в том, что ни любовь, ни счастье, ни радость, ни чувство благополучия никак не связаны с «фасадом».
Как отмечает С. М. Джонсон[1], гордость, эйфория или полет, которые можно наблюдать у нарциссической личности в ее положительном чувстве Self, чаще всего имеют чисто интеллектуальный характер и ничем не обусловлены; в действительности они не представляют собой связанного кинестетического переживания в теле или хотя бы настоящего удовлетворения от успеха. Репрезентация Self оказывается более визуальной и когнитивной, чем кинестетической. Становится важным лучше выглядеть и лучше думать о себе, чем лучше себя чувствовать. Приятные чувства появляются вторично и искусственно, если окружение одобрит созданный образ. Искусственно созданный образ заставляет реализовывать и искусственные отношения.
Создание имиджа телесной грандиозности требует значительных затрат энергетических ресурсов. Созданный образ телесного совершенства требует постоянных инвестиций; имидж, в свою очередь, создает определенный стиль жизни – мир ролевого поведения, в котором доминирует лицо.
Либидо при нарциссизме теряет связь с телесностью и инвестируется в «Эго", фиксируясь на собственной персоне. При этом энергия заимствуется из главного резервуара либидо – генитальной сексуальности. Отвод энергии приводит к снижению сексуального и чувственного компонента. Трансформация энергии либидо в энергию «Эго» активизирует включение в различные активности для усиления собственного имиджа. Адекватная реакция сильной личности на объективные физические недостатки или «скромную» внешность является, скорее, сожалением, чем стыдом. Сильная личность, в отличие от слабой нарциссической, способна принять и полностью устранить реалистичную негативную самооценку.
Нарциссическая активность по отношению к собственному телу соединяется с фантазией о том, что модификация телесного аспекта позволит спасти и другие компоненты личности. Эта иллюзия до поры до времени может поддерживать хорошее самочувствие, но рано или поздно, когда потребуется истинная уверенность в себе, или ситуация заставит действовать не из образа, а проявлять подлинную суть, нарциссичная грандиозность оказывается разоблаченной, и тогда окружающие могут заметить, насколько травмированными, уязвимыми и неполноценными чувствуют себя такие люди.
Практики, охватывающие сферу телесного совершенствования, на самом деле направлены не на саморазвитие, напротив, актуально говорить о тяге к избавлению от «Я». Нарциссическая активность по отношению к собственному телу демонстрирует пренебрежение природными ограничениями и уверенность во всемогуществе инновационных технологий.
Женщина, находящаяся в плену зависимости от потребностей общественного «Я», теряет уникальное, живое, аутентичное, но не совершенное тело, ориентируясь на общепринятые стандарты телесного идеала. Если женщине не удается достичь желаемого идеального образа (один локон не такой как все, губы слишком маленькие, бедра слишком узкие) – этот малейший недостаток способен поразить личность в целом.
Давление социального нарциссизма играет далеко не последнюю роль в возникновении у девушек-подростков отказа от приема пищи (анорексия); в их личностном профиле существенен нарциссический компонент.
У некоторых женщин, поглощенных созданием идеального тела, развивается депрессия, что объясняется их стремлением к величию. Депрессия и стремление к величию имеют сходные признаки: замена аутентичного «Я» воображаемым; перфекционизм; нежелание слышать голос истинных чувств; эксплуатация других людей в своих целях; страх потерять любовь; вытеснение агрессивных импульсов; предрасположенность к соматическим расстройствам; сверхинтенсивное чувство стыда, тревожность.
Депрессия свидетельствует о том, что в детстве была перенесена душевная травма. Младенец научился замораживать эмоции, которые со временем помогли бы ему развивать стойкое самосознание. Это дети, которые не могли выражать элементарные чувства: недовольство, боль, радость от ощущений своего тела. Некоторые даже боялись сообщать о том, что голодны. «Ты же любишь маму, правда, тогда потерпи, не нужно плакать и показывать свой голод». Во взрослой жизни такая женщина продолжает выполнять то, что требуют другие, и не способна реализовать свои истинные возможности. Это – остановка возможностей, ибо каждому есть, что дать этому миру, а не только брать что-либо извне.
Роковая неотвратимость – старение – это занавес и ужас провала нарциссической женщины. Образ утрачивает магнетизм и больше не гипнотизирует, на него уже нельзя рассчитывать: облысение, морщинистая кожа обвисает складками, провалы в памяти, постоянные головные боли, одышка, вальгусная деформация пальцев стоп не дает носить изящные туфельки. Все это для нарциссичной женщины – инфернальный кошмар, каналы, питавшие инфляцию, пересыхают: «Порвалась ткань с игрой огня, разбилось зеркало, звеня: «Беда! Проклятье ждёт меня!»[2].
Глобализация и максимилизация телесного образа приводят к тому, что вызовы старости встречают отрицание. Если бюджет позволяет сделать абдоминопластику, лифтинг или трансплантацию волос, значит это непременно должно быть сделано. Пролонгировать молодость, доказать, что они еще «хоть куда», стало в нарциссическом мире чем-то вроде преследования. Старость для нарциссичной женщины, прикованной к телесному образу, означает открытие окружающим малоценности, что вызывает нестерпимый стыд. Женщина, не отягощенная нарциссичными преследованиями, с наступлением старости способна произвести проблемно-решающую перестройку собственной внешности и сохранить уверенность в себе.
Необходимо позволять себе легче относиться к другим и к самой себе, признавать свое несовершенство и то, какую власть имеют над вами нарциссичные культурные предписания.
Отказ от восхищения не прост, но дает шанс избежать куда более печального опыта – экстремальную и совсем не завораживающую картину нарциссичного безумия.
Тело-знак, аттестат четко исполненных предписаний нарциссического культурного кодекса, неспособно на тот крик наслаждения, который доступен живому, но не совершенному, с точки зрения нарцисса, околдованного образом, телу.
Любите, цените свое тело, пусть оно будет вашим надежным партнером, заслуживающим большего, нежели быть мишенью, в которую вонзит свою ядовитую стрелу нарциссизм.
[1] Джонсон С.М. Психотерапия характера. – М.: Центр психологической культуры, 2001.
[2] Строки из баллады «Волшебница Шалот» английского поэта Альфреда Теннисона, в которой поднимается «тема отражения в зеркале». Отражения в зеркале описываются как «тени сна», «тени мира», метафора, отсылающая к пониманию того, что они могут быть только ничтожными заменителями настоящего мира.