ЭФФЕКТ ЛАБКОВСКОГО И ДЕФИЦИТ МУЖСКОЙ ЭМПАТИИ

Немного теоретической информации для предотвращения виктимблейминга «зачем к таким специалистам ходят, неужели непонятно».

Сейчас, когда число просмотров интервью Михаила Лабковского Ирине Шихман составляет уже почти 2 млн просмотров, невозможно отрицать его популярность, какой бы природы они ни была, и именно феномен популярности, нежели его теоретическую базу, гораздо важнее обсудить с психологической точки зрения.

Мне кажется, это интервью полезно посмотреть через фем-оптику. Только представьте, если бы на месте Лабковского была женщина психолог, а большинство её клиентов - мужчины. Была бы она так же популярна и востребована с подобными взглядами? Прощались бы ей столь поверхностные взгляды на психологические проблемы и упрощение терапевтической динамики? Могла бы она демонстрировать такую же уверенность в себе (не важно настоящую или кажущуюся)? Могла ли бы она так легко навешивать ярлыки, отрицать свою ответственность и с легкостью вставлять грубые слова-оценки в профессиональный монолог? Или же это эффект отца на детской площадке, который почти всегда станет объектом восхищения («надо же! занимается ребенком»), когда мать рассматривается другими людьми скорее, как объект постоянной оценки материнских навыков (холодно/жарко одела ребенка, не так играет/не так разговаривает, потакает/слишком строгая и т.п.)?

Так что на самом деле продает образ психолога Лабковского? И почему, как говорится, именно здесь и сейчас эти продажи так успешны? Я думаю, что в первую очередь, он продает Эмпатичного Мужчину, что в наших широтах столь редкий товар, что за него готовы переплачивать куда больше, чем за американские джинсы в период распада империи.

Немного отвлечемся на науку. Если поискать исследования о разнице между уровнем эмпатии у мужчин и женщин, то список их бесконечнее ленты Инстаграма, однако, как и большинство исследований в психологии, их можно условно определить на три группы:
- во всем виноваты гены,
- все дело в гормонах,
- нас всех лепит среда.

Первая группа исследований говорит, что разница между мужчинами и женщинами в способности считывать состояния других, так глубоко прошита в наших генах, что не только прослеживается в довербальном периоде ребенка, но эта разница присутствует ещё и у некоторых видов животных (речь идёт про эмоциональное заражение, считывание мимики, заражение зеванием, реакцию на стресс другой особи и т.п. для чего не требуются слова) [1]. Поп-психологические пересказы этой идеи выражаются формулой «Мужчины с Марса, женщины с Венеры».

Вторая категория гипотез строится на том, что пусть за эмпатию и отвечают биологические факторы, но ДНК лишь опосредованно влияет на проявление эмпатии, то есть с помощью гормонов, ДНК лишь определяет их уровень в каждый момент времени – чем больше окситоцина, тем больше эмпатии, чем больше тестостерона, тем её соответственно меньше. [2] А так как гормоны - это весьма индивидуальный показатель - у мужчин и у женщин есть и окситоцин, и тестостерон, то это и объясняет почему бывает так, что некоторые мужчины гораздо эмпатичнее некоторых женщин.

И конечно же социальная гипотеза о наблюдаемом различии: наш мозг пластичен, мы адаптивны, генетика — это библиотека, а среда читатель – какую он попросит, ту книгу библиотека и выдаст (где книга, соответственно гормон, который регулирует процесс эмпатии). То есть социум активно требуем от женщин присутствовать в системах типа человек-человек и мозгу ничего не остается, как на это реагировать бОльшим развитием эмпатии и требовать у библиотеки эти книги снова и снова, а потом и вовсе выдавать их тем, кто и не просил. [3] Если же таких книг нет в наличии или всего парочка, а читатели требуют и требуют, то речь идет о патологиях аутистического спектра – связь эмпатии и психических расстройств изучается отдельно [4]

Скорее всего, истина где-то в центре этого трехфакторного треугольника. Это очень красиво описано в этой статье [5], в которой автор сравнивает все эти три уровня с матрешкой (Russian doll), где каждый опирается на предыдущий: ядро — это генетика, потом процесс развития и в конце среда. Он считает, что все три направления могут существовать сами по себе не противореча друг другу и что каждый человек - это уникальная комбинация из множества факторов, в которых генетический вклад лишь одна из составляющих.

К чему такое длинное отступление? Ну кроме как потому, что я люблю говорить о том, как теоретическая наука очень конкретно влияет на нашу повседневную жизнь и что психология - это ещё как наука, а не «вчера в полнолуние был овен в тельце и оба в зените, поэтому разводитесь конечно»? Этот мини обзор для того, чтобы пошатнуть уверенность, будто бы мужчина в принципе не способен к эмпатии, что для него это чуждый мир, генетически ему недоступный. Такая идея нормализует всех не-эмпатичных мужчин и при этом нисколько не убирает потребность в эмпатии с их стороны. Именно такая установка и создает дефицит эмпатичных мужчин. А где дефицит, так и спекулянты.

Профпригодностью практикующего психолога в первую очередь является высокий уровень эмпатии, способность встать на место другого, выйти очень далеко за рамки своего жизненного опыта, умение отходить от своего Я ради Я другого (речь идет конечно же о происходящем в рамках сеанса, супервизии и домашней работы над кейсом), поэтому неудивительно, что там, где силен миф о недоступности эмпатии мужчинам, психология становится женской профессией. В России об этой статистике вам расскажет хоть деканат любого психологического факультета столичного ВУЗа, хоть организатор психологического тренинга в селе Новые Вышки.

Последствия дефицита эмпатичных мужчин можно видеть не только в том, что именно вокруг психологов мужчин чаще всего возникает культ его учения. Женщины, потерявшие годы своей жизни с абьюзером, часто говорят, что им так долго не удавалось выйти из этих отношений именно потому, что там БЫЛА эмпатия. Надо помнить, что эмпатия не есть само по себе благо, она лишь инструмент в руках конкретного человека. В случае абьюзера она, во-первых, позволяет манипулировать жертвой (чтобы манипулировать надо уметь создавать сознание другого в своей голове), а во-вторых давала надежду, что эти крохи эмпатии, которые абьюзер выдавал всё реже и реже в перерывах между эмоциональным/физическим/сексуальным/финансовым насилием, смогут стать постоянной пищей, надо лишь ещё постараться и потерпеть.

Но есть ещё важный момент в эффекте Лабковского – он мужчина, который говорит на «женские сакральные темы»: брак, семья, родители, строительство отношений. Это та делянка, на которой общество разрешает женщине самореализовываться, хоть и под строгим давлением правил как надо, а как не надо. И как следствие, ответственность за отношения за их начало, формализацию и сохранение, ложатся на одну сторону, ставя задачу хлопка одной ладонью. Плюс, как мы знаем, в обществе существует рудимент диких племен, которые отселяли женщин на «эти их грязные дни» в отдельные хижины, а сейчас это может проявляться в том, что не каждый мужчины, идя в супермаркет, может купить средства женской гигиены [6]. Возможно, такое же отношение есть и к темам, который «настоящий мужчина» должен маркировать в своей речи как «эти ваши бабские дела».

Так вот Лабковский не боится этих тем, а так как женщины сейчас стали платежеспособными, а то, порой, еще и больше чем мужчины, то он говорит о том, что им действительно важно и привычно и, более того, привлекает самим фактом разговора на эти темы. И с этим эффектом, кстати, как мне кажется, связан так коробящий многих его, порой, назидательный и отстраненный, а порой и грубый тон – все равно это женские дела и когда о них говоришь, надо подчеркивать то, что в культуре воспринимается как «мужественность», напомнить собеседнице, что мы всё же по разные стороны и, как говорили римляне, что позволено Юпитеру не позволено быку.

Но и это ещё, как мне кажется, не все.

Есть серия книг «психология детского рисунка» где центральным диагностическим рисунком для ребенка рассматривается рисунок семьи – и как часто можно видеть в собранных там примерах проблемных семей, отец изображается за книжкой, телевизором или телефоном, его лицо (основной канал эмпатической связи) не рисуется - оно закрыто книжкой/компьютером или он изображен с затылка и интересно посмотреть в динамике, как с годами то, что когда-то рассматривалась как нормальная семья, сегодня все же рассматривается как проблема «отсутствующего отца» – физически или эмоционально (ни в коем случае речь не идет о диагнозах по рисунку – рисунок это всегда повод с ребенком поговорить). И отсутствие эмоциональной связи с отцом действительно рассматривается сегодня, как фактор риска для развития ребенка и является предметом многочисленных исследований. [7]

Если упрощать последствия влияния эффекта «отсутствующего отца», то женщины чаще переживают страх, боль, депрессию и чувство потери в межличностных отношениях, тогда как мужчины чаще проявляют в отношениях агрессию (скорее всего это происходит, потому что социум позволяет отреагировать те или иные чувства мужчинам и женщинам по-разному: ненависть к себе/ненависть к другим). Возможно, именно поэтому женщины чаще становятся клиентами психолога, так как привыкли искать причину в себе, а вовсе не потому что мужчинам это не надо.

Таким образом, феномен Лабковского, на мой взгляд, находится на стыке нескольких разных феноменов, которые сошлись в конкретный исторический момент в конкретном обществе: феномен женщин из поколения отсутствующих отцов, женщин, окруженных мужчинами, считающими эмпатию не мужественной и деление публичного пространства на мужские и женские темы, куда к женским темам относят семью, хотя предполагают, что это союз мужчины и женщин. Не он первый, и не он последний, кто интуитивно почувствовал вакуум эмоциональной связи с мужской фигурой, а разговор в публичном пространстве мужчины о «женских темах» созревшим запросом. Думаю, путем проб и ошибок, публичных лекций и частного приема он интуитивно уловил эту рыночную потребность и решил то, что решил.

Но худшее, что можно сделать, на мой взгляд, не соглашаясь с его взглядами и подходами - это заниматься виктимблеймингом – говорить людям, которые искали помощи и не нашли её «зачем к такому специалисту пошла, неужели было непонятно». Обвинять тех, кто испытывая жажду и пошел на мираж водопоя – это только усугублять проблему.

Возможно, Лабковский осознает, каким редким товаром ему удается торговать в дефицитные времена, но ошибка, на мой очень и очень субъективный взгляд, состоит в том, что можно, конечно, продавать за большие деньги в блокадном городе питательные напитки, расхваливая их эффективность, но только потом оказывается, что это «кола ноль калорий» и она не утоляет голод, а временно обманывает его. Хотя те, кто и не был голоден, может купить её чтобы утолить жажду, насладиться вкусом и пойти дальше, недоумевая «да ладно, вкусно же и вообще вас никто не заставляет покупать». Ну будем считать, что в генетической библиотеке такого комментатора куда-то пропала книжка по эмпатии.

***

Ссылки из текста:

[4] Genome-wide analyses of self-reported empathy: correlations with autism, schizophrenia, and anorexia nervosa
nature.com/articles/s41398-017-0082-6

[5] Gender differerence in human empathy. Theories on the Timbergen four "why's"
researchgate.net/…/27717381_Gender_differerence…

[6] Кстати, на эту тему, хорошая книга Джек Паркер «Очень женские дела» (В оригинале «Великая тайна менструации: пора покончить с табу старым как мир»).

[7] The Causal Effects of Father Absence
ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3904543/

Иллюстрация - инстаграм giuliajrosa