Терапевтическая ситуация переживания в свою очередь инициирует динамику появляющихся в контакте все новых феноменов, каждый из которых, напомню, развивается до формы и степени, определяемыми текущей ситуацией контакта. Рассматривая диалоговую психотерапию как терапию управляемого кризиса, следует отметить, что текущее состояние терапии определяется наличием специфического дизайна актуализированных на этом этапе кризисов.
Опираясь на терапевтическую идеологию, в основе которой лежат представления о терапии как процессе управляемого кризиса, необходимо помнить о некоторых особенностях этого процесса.
Во-первых, в продуктивном процессе терапии управляемого инициируемого кризиса важно адекватно распределять власть. Если за терапию отвечает терапевт (например, чрезмерной заботой), то кризиса не наступает, следовательно, невозможны изменения. Кроме того, терапевтические интервенции по разрешению кризиса до его пика являются способом избегания его переживания. С другой стороны, если власть в процессе терапии смещается в сторону клиента, то он лишается возможности поддержки со стороны поля и необходимых для разрешения кризиса ресурсов, имеющихся вовне. И в том, и другом случае терапевтический процесс либо замедляется, либо блокируется вовсе. Осознание такой ситуации и выдвигает методологическое требование о децентрализации власти, о котором уже упоминалось ранее.
Во-вторых, в терапевтическом процессе управляемого инициируемого кризиса тактически следует опираться на категорию зоны ближайшего развития. Это означает, что объем и степень новизны новообразований, на который одномоментно ориентируется терапевтический процесс, должен оказаться трудным, но принципиально доступным для клиента. С одной стороны, отсутствие необходимого напряжения для разрешения возникшей ситуации поля, с другой стороны, недоступность для переживания появившихся в контакте феноменов в равной степени могут оказаться останавливающими и замораживающими терапевтический процесс.
Повторюсь, степень трудности инициируемого кризиса должна быть оптимальной. Однако, исходя из положений феноменологического подхода, очевидна абсурдность возможности контролировать степень инициируемого в терапии кризиса. Выраженность новых требований терапевтического поля, создающих кризис, является фактором, принципиально непредсказуемым, особенно при работе с клиентами, чьи психологические затруднения достаточно тяжелы. Поэтому в диалоговой модели гештальттерапии место контроля терапевтических интервенций, инициирующих кризис, занимает отслеживание в поле терапии баланса поддержки и фрустрации.
Рассматривая возникающую порой в процессе терапии необходимость «повышения хронической чрезвычайной ситуации низкого уровня до безопасной чрезвычайной ситуации высокого уровня напряжения, в которой внимание направляется тревогой и которая, однако, может быть контролируема активным пациентом» [Ф.Перлз и П.Гудмен; С.100], авторы гештальт-терапии пишут: «Техническая сторона проблемы в том (а), чтобы повышать напряжение под правильным руководством, и (б), чтобы сохранить возможность контроля над ситуацией, однако, не контролировать ее» [Ф.Перлз и П.Гудмен; С.100].
