Вопрос длиною в жизнь. Имена и подробности изменены. Чувства и эмоции сохранены.
Он написал мне вечером, что хочет прийти и задать всего один вопрос. Написал сообщение, потом еще в вайбер, потом в мессенджер и спустя десять минут он уже звонил. Взволнованный баритон, в целом приятный.
- Мне срочно нужно встретиться. Завтра. Одна встреча, мне больше не надо. Я опишу историю и задам всего лишь один вопрос. Я хотел спросить у вас, потому что мне это важно. Я могу приехать до работы на семь утра. Сможете?
Мороз прошел по моей коже при мысли о работе в семь утра. Договорились на час дня. Хотя я не до конца верила, что он придёт. Такие люди, которые хотят внезапно прийти, часто так же внезапно и теряют желание и не приходят.
Он пришел. Уверенным шагом зашел в кабинет, обстоятельно и уютно устроил себя на диванчике. И полился рассказ. Он говорил детально и обстоятельно. Попросил меня не говорить о себе, чтобы успеть весь свой рассказ, и что он уже прочитал все обо мне в описании.
Его рассказ зачаровывал. Кусок биографии больше чем за десять лет. Оказалось, что в короткое время можно так много успеть рассказать. Он говорил то быстро, медленно, громко и тихо, шептал, временами кричал, смеялся. Забрасывал руки за голову, складывал руки на коленях, скручивался в комок боли на диванчике и глухо рыдал, пил воду и продолжал рассказ.
Когда он замолкал, я спрашивала его про запрос, но он говорил, что еще не дошел до сути и без подробностей не сможет задать вопрос. Я напомнила, что прошла половина встречи.
- Да, я понимаю. Но без деталей вопрос не задать!
Вениамин познакомился с будущей женой еще в школе. Жили-не спешили, ипотека на трешку, машина, карьера, единственный сын. Он жил чтобы зарабатывать, ипотека на квартиру почти в центре. Теща и тесть на даче. Интриги в большом офисе. Выходные на даче: свежий воздух и сотки огорода. Картошка и прочие овощи по сезону, банки консервации, привести-отвести всех на дачу, помочь в борьбе за урожай, съесть «побольше витаминов» когда урожай удался.
Ему всегда не хватало денег и времени на себя. Ипотеку давно выплатил, ремонт в трешке сделали, но машину нужно держать в норме, жене выглядеть нарядно, ремонт на даче в разгаре с тестем, который активно мешает. На себя денег не оставалось, старые джинсы и тенниски, ботинки пока не слишком протекают. Жена возмущалась, называла бомжом. Он делал все чтобы жить без критики, но почему-то был виноват во всем. Она говорила, что только развод их спасет, но на развод не подавала. Он молчал, вспоминал, что «мужчина сильнее и должен терпеть».
Потом случился кризис, он потерял работу. Упреки стали сильнее, новая работа была сложнее и с начальником самодуром, денег меньше, дома упреков больше. Он молчал, вспоминал свою мантру о терпении. Давление зашкаливало, он начал ходить по врачам, пить лекарства от «возрастной гипертонии», мигрени и лишний вес, боли в спине, врачебное «немедленно худейте, иначе диски позвонков будут разрушаться». Врачи и правильное питание стали рутиной. Сын закрывался в своей комнате, чтобы не слышать крики. Он сам от криков шел в машину, там музыка и одиночество.
Однажды он привычно терпел, ел ужин, не чувствуя вкуса, Но на фразе «зачем моему сыну такой отец», в нем что-то надломилось. Он собрал вещи (джинсы, тениски, носки и зарядка от телефона) и молча уехал.
Он попросился на дачу, к другу, летний охотничий домик без отопления, в марте там почти как снаружи. Но вокруг, лес и тишина, только птицы, только ветер в соснах и много неба. Он поменял работу на другую попроще и поспокойнее. Стал есть готовую еду из маркетов и бегать по утрам в лесу. Стал крепче спать, прошли мигрени.
Мерз ночами, просыпался, корчился от одиночества. Позвонил сыну, узнал, что сын по нему скучает. На выходные вместо дачи он стал ходить с сыном. К осени он увидел, что джинсы падают с него. Осознал, что похудел, что спина больше не болит и давление не поднимается больше до двухсот. Поехал за одеждой, купил больше чем планировал.
Влюбился. Снял себе квартиру, вещей прибавилось. Учится готовить. По-прежнему бегает по утрам. Ревнует. Скандалит. Мирится. Делит время между любовью и сыном.
Все это время я думала, о чем же будет вопрос. В этой литании было много боли и радости, магия изменений и много поводов задать вопрос психотерапевту.
- Понимаете, раньше я жил спокойно и размеренно. Теперь если я вижу слезы сына я чувствую боль. И у меня тоже слезы и когда сын получил двенадцать, тоже у меня слезы. Если на меня кричит бывшая жена, мое сердце болит и звенит в ушах. Когда я вижу как приходит моя подруга, мне так хорошо легко на душе. И еще я дал в ухо одному. И мне тоже легко от этого, хоть и кисть поныла. Мне легко и радостно жить. И это странно очень странно.
- И что Вам странно?
- В этом и есть вопрос мой. Почему я начал чувствовать? Это ненормально, патология какая-то? Почему на душе отзывается все вокруг, я не привык, много боли, много счастья, горечь какая-то когда на похороны ходил, когда сын плачет, у меня в душе от боли все скручивает, любовь еще как в дамских книжках с легкостью и ревностью.
- Думаю, что Вы начали жить. По настоящему, с чувствами и событиями. Как в том фильме «В сорок лет жизнь только начинается...»
Его лицо стало смущенным и гордым, - Вы думаете, что мне сорок? А ведь мне пятьдесят один, - сказал он, - и значит я живу! - пожал мне руку и ушел.