В шутке о том, что найти своего психотерапевта так же сложно, как выйти удачно замуж, есть доля шутки. И правда, идеальных терапевтов, вот на сто процентов подходящих именно вам – не существует, как не существует в этом мире ничего идеального и на сто процентов подходящего. Всегда останется место для различий, несовпадений и неудовлетворенных ожиданий.
При этом найти "достаточно хорошего" терапевта – задача вполне реальная. Что значит "достаточно хорошего"? Словосочетание "достаточно хорошая мать" ввел в пси-словарь психоаналитик Дональд Вудс Винникотт. Это мать, которая делает для своего ребенка все, что может, и при этом регулярно совершает ошибки, которые, собственно, и позволяют ребенку расти и развиваться. При чем здесь психотерапевт? Я согласна с таким определением процесса психотерапии: это создание условий для роста и развития клиента.
Безусловно, терапевт – не мать, а клиент – взрослый человек, и без учета этих фактов реальности целостное развитие невозможно. При этом символически именно терапевт становится для клиента той самой средой, в которой его психика способна к интеграции. Я не пишу здесь о запросах клиента и результатах долгосрочной терапии. На мой взгляд, результат – это достижение той точки развития психики, в которой клиент может самостоятельно справляться с ситуативными запросами, такими как, например, избавление от тревожности и депрессивных состояний, поддержание отношений с противоположным полом и так далее. Эти и другие запросы могут быть разрешены в краткосрочном психологическом консультировании (от 1-2 до 20 сессий), при этом в долгосрочной психотерапии они, как правило, эффективно разрешаются в качестве побочного эффекта процесса роста, развития и самопознания.
На мой взгляд, для многих клиентов долгосрочная терапия является более эффективной для достижения устойчивых результатов (способности справляться с жизненными трудностями и вызовами), чем краткосрочное, ориентированное на результат консультирование. Только в долгосрочной психотерапии возможен тот уровень доверия и интимности, при котором могут быть проработаны самые глубинные страхи и паттерны. И вопрос доверия при выборе специалиста становится ключевым: как понять, что именно этот человек, с дипломами и регалиями, может стать для тебя той самой "достаточно подходящей" развивающей средой? Безусловно, понять можно только на собственном опыте, и в этом смысле любое обращение к помогающему специалисту – это риск. При этом существует ряд достаточно прозрачных критериев, которые могут помочь отсеять заведомо непрофессионалов.
Наличие диплома о высшем психологическом образовании
Казалось бы, очевидно, что у помогающего практика должен быть диплом. При этом в реальности бывает по-разному. Иногда за длительную психотерапию берутся люди, не закончившие вуз, или те, кто получать высшее психологическое и не намерен – им достаточно несколькомесячных пси-"курсов". Также вопросы могут быть и к качеству диплома – это второе высшее? Переподготовка? Первое базовое высшее? Диплом – это подтверждение того факта, что специалист имеет представление о том, как устроены процессы, состояния, свойства и образования человеческой психики. Это – база для работы. При этом качество знаний специалиста, учившегося 5-6 лет в юном возрасте сразу после школы и того, кто получил диплом о втором высшем образовании в середине жизни, может отличаться даже не в пользу первого. И если качество знаний "на берегу" проверить невозможно, то наличие диплома – вполне.
Как проверить?
Попросите специалиста показать диплом, если качество образования на первый взгляд видится несолидным – расспросите, чему психолог учился и как. Искренне увлеченный своей работой специалист расскажет о своем опыте с удовольствием.
Прохождение длительного обучения одному из методов психотерапии
Если право консультировать психолог может получить сразу после вуза, то право вести долгосрочную глубинную терапию – только после получения профильного сертификата. Как правило, обучение одному из методов психотерапии занимает 4-5 лет. Согласно законодательству ряда стран, психотерапевтом может себя называть только специалист с высшим медицинским образованием. При этом на практике терапию ведут и специалисты с высшим психологическим образованием, прошедшие пропедевтику психиатрии и обученные в том или ином психотерапевтическом подходе (официально это называют долгосрочным психологическим консультированием, при этом вопрос о том, может ли называть себя психотерапевтом специалист без медицинского образования и нужны ли соответствующие изменения в законодательстве, остается в профессиональных кругах открытым). В процессе обучения психотерапевтическому методу специалист учится на практике применять свои теоретические знания. Студенты работают друг с другом как клиент и терапевт, получают эмоциональный опыт работы, проверяют на себе и на других добровольцах – а как это работает, а действительно ли это работает? Без такого опыта вести терапию сложно.
Как проверить?
Попросите специалиста показать сертификат, расспросите, чем его привлек тот или иной метод, расспросите об опыте. Ваши вопросы о качестве образования человека, с которым вы готовы пуститься в длительное и интимное путешествие – абсолютно нормальны, и стоит насторожиться, если терапевт остро реагирует на ваши естественные вопросы или уходит от ответов. Регулярная личная терапия Как правило, сертификат терапевта невозможно получить без диплома о высшем психологическом образовании и прохождении нескольких сотен часов личной и групповой терапии. Зачем она нужна специалисту? Главный инструмент терапевта – его собственная личность, терапевт "работает собой". Если психотерапия – это создание такой среды для клиента, где он мог бы реализовать свои задачи роста и развития, то символически эта среда – личность, психика терапевта. И в психике последнего должен быть ресурс, чтобы вместить в себя, выдержать страдания, боль и напряжение клиента. Это называется способностью контейнировать, при этом терапевт не сможет этого делать, если сам не прошел встречи с собственными страданиями.
Это не означает, что, например, тот, кто работает с онкологическими больными, должен на своем опыте переболеть раком. При этом чувства безысходности, бессилия, вины, гнева, страха – общечеловеческие. И специалист без знакомства со своими собственными сложными переживаниями вряд ли будет готов разделить сложности своего клиента. Человеческая психика – бесконечна, и живой, "достаточно хороший" терапевт регулярно сталкивается в процессе собственной терапии со своими "слепыми пятнами", трудностями, сложностями в том, чтобы контейнировать свои и клиентские переживания.
Кому-то сложно обходиться со злостью, кому-то – со стыдом и виной. И личная терапия нужна как раз для того, чтобы знать и понимать себя, определять, с какими темами и клиентами терапевт может и готов работать, с какими – нет в силу его личного устройства. Личная терапия – это форма психогигиены для терапевта, работающего собой.
Как проверить?
Спросить. Можно расспросить специалиста, видит ли он для себя необходимость личной терапии, в чем именно она заключается. Многие психологи не согласны с тем, что для осуществления психокоррекции клиента им нужно "работать собой", и эта точка зрения тоже имеет право на жизнь, если специалист прекрасно владеет методиками. На мой личный взгляд, большинство клиентов для долгосрочной терапии получили травму/остановку эмоционального развития в отношениях с первыми важными фигурами – родителями. И для глубинной проработки может быть недостаточно методик. Травма, полученная в отношениях, может быть проработана только в отношениях. И терапевт, как живой человек, тоже прорабатывает свои травмы – в отношениях со своим терапевтом. Сможет ли его психика стать поддерживающей средой для клиента? Гарантий нет, но, по моему мнению, с тем, у кого есть личная регулярная терапия, шансов больше.
Регулярная супервизия
Зуб не может укусить сам себя, глаз – увидеть сам себя, так и психика не может наблюдать себя сама. В этом, на мой взгляд, и заключается причина того, что самостоятельная психологическая работа над какой-то проблемой оказывается невозможной. Клиент в контакте с терапевтом получает возможность словно смотреть на себя со стороны, терапевт помогает клиенту осознать и увидеть какие-то свои отщепленные, неосознаваемые проявления. И встреча клиента и терапевта – это всегда встреча двух бессознательных, у терапевта тоже есть проявления, которых он сам в себе не замечает. При удачном стечении обстоятельств эта встреча – целительна. При этом то, что не замечает в себе терапевт, обязательно заметит клиент. И супервизор, одна из функций которого – "присматривать" за неосознаваемыми проявлениями терапевта в контакте, видеть со стороны, полезны ли для клиента те или иные интервенции терапевта.
Работа под супервизией – это не маркер того, что терапевт недостаточно опытен и ему необходимо руководство. Работа под супервизией – это неотъемлемая часть терапевтического процесса, где супервизор выполняет роль "зеркала" того, что происходит в клиент-терапевтической паре.
Как проверить?
Так и спросить. Как часто ваш терапевт пользуется супервизией, каково его отношение к необходимости супервизии, регулярно ли он посещает своего супервизора или эпизодически? Не стесняйтесь задать все эти вопросы терапевту "на берегу", позаботьтесь о своей безопасности. Это так же естественно, как поинтересоваться в маникюрном салоне, стерилизуются ли инструменты и каким способом.
Сеттинг и контракт
Контракт – это взаимные договоренности между клиентом и терапевтом о том, что может происходить в процессе терапии и о том, что происходить не может. Без договоренностей о сути работы процесс рискует рано ли поздно стать пространством для взаимных отыгрываний и эксплуатации. Выражаясь по-другому – пространством для насилия, в ходе которого, например, терапевт, осознанно или нет, может использовать ресурсы клиента (его время и деньги) для решения собственных эмоциональных задач, не связанных с задачами клиента. Точно также и клиент, не имея перед собой ясного представления о сути договоренностей, может использовать кабинет терапевта только как место для сброса напряжения, что не будет способствовать его росту и развитию. Контакт может быть устным или письменным, может быть подробным, а может – рамочным, важно одно – он должен быть. Это рамка терапии, границы пространства терапии, что обеспечивает безопасность процесса, и, соответственно, свободу его участников.
Контракт в обязательном порядке предусматривает условия сеттинга: частоты встреч, формы оплаты, возможности для клиента писать или звонить терапевту вне сессий и так далее. Кто-то допускает переговоры с клиентом в особых случаях вне кабинета, кто-то нет, кто-то готов повышать оплату раз в квартал, кто-то – раз в год, кто-то совсем не повышает оплату для клиентов, кто-то готов встречаться два раза неделю, кто-то – раз в две недели, кто-то берет оплату за пропуски сессий, кто-то – только если клиент не предупредил о пропуске…
Сеттинг может быть любым, во многом это зависит от личности терапевта, его гибкости, уровня его тревожности и так далее. При этом кому-то из клиентов подойдет классический строгий сеттинг, а кто-то в таких условиях может чувствовать себя в ловушке. Всё это – предмет обсуждения, важно одно: сеттинг должен быть, и о нем важно договориться. В противном случае терапевтическое пространство утрачивает границы, уровень тревоги как клиента, так и терапевта, повышается, соответственно, велик риск срыва терапевтического процесса, ретравматизации, отыгрывания и манипуляций – сознательных или нет.
Как проверить?
Обеспечивать границы процесса (безопасность, на фоне которой может вырасти фигура свободы самопредъявления клиента) – задача терапевта. И если вы как клиент обнаружили, что уже большое количество встреч встречаетесь с терапевтом, а договоренности о сути работы и сеттинге вам так и не ясны… то не исключено, что вам достался неопытный специалист. Неопытный – не означает бесполезный лично для вас, зачем-то же вы к нему ходите? Как бы там ни было, идеальных терапевтов не существует, равно как и терапевтический процесс – это место соприкосновения с болью. При этом соблюдение профессиональных правил позволяет процессу быть максимально экологичным.
Напоследок хочу привести цитату из книги Пита Уокера о терапии комплексной детской травмы. «В настоящее время многие терапевты применяют фразу «достаточно хороший» к таким понятиям, как друг, партнер, психотерапевт или человек. Обычно это делается для деконструкции перфекционистских ожиданий от отношений — ожиданий, которые настолько нереалистичны, что являются деструктивными для по-настоящему хороших отношений.
Применяя слова «достаточно хороший» к людям, обычно я имею в виду, что человек по сути добросердечен, старается быть справедливым и большую часть времени выполняет свои обязанности. Также мне нравится применять понятие «достаточно хорошим» к другим понятиям, например: достаточно хорошая работа, достаточно хорошая попытка, достаточно хорошая прогулка, достаточно хороший день или достаточно хорошая жизнь. Я свободно применяю это понятие, противопоставляя его черно-белому мышлению по принципу «все или ничего» — критичному подходу, при котором люди и вещи, если они не идеальны, оцениваются как дефеткные».
Желаю каждому клиенту найти своего "достаточной хорошего" терапевта!
