О психологических последствиях сексуального насилия

Статья напечатана в Вестнике Московского Университета. Серия 14: Психология.
№2, 1999, сс. 80-90.

Проблема последствий травматического, экстремального жизненного опыта последние несколько десятилетий привлекает пристальное внимание психологов… Войны, катастрофы, землетрясения вызывают специфические психологические реакции у людей, их переживших. Однако не менее важной и масштабной проблемой являются психологические последствия уникального травматического опыта. По данным исследователей, наиболее жестоким по интенсивности вызываемой реакции событием такого рода является сексуальное насилие. 

Следует оговориться, что вообще жертвой изнасилования может быть человек любого возраста и любого пола. Однако поскольку, во-первых, в настоящей работе мы не будем касаться самостоятельной обширной темы насилия над детьми, и во-вторых, в подавляющем большинстве случаев изнасилования взрослых насильник является мужчиной, а жертва – женщиной, то мы будем здесь употреблять существительное "женщина" и местоимение "она" применительно к жертве изнасилования. Также нужно отметить, что слово "жертва" используется здесь без уничижительной нагруженности, на которую часто указывают социальные работники, а просто как синоним слов "пережившая" или "пострадавшая".

Проблема сексуального насилия имеет многовековую историю, но научный интерес психологов привлекла лишь в 70-х гг. нашего века. К настоящему времени наибольшее количество собранной информации о жертвах изнасилования и теоретических разработок принадлежит американским исследователям. Также в США очень хорошо развита сеть учреждений, оказывающих практическую помощь пострадавшим от сексуального насилия. (в России сейчас тоже работают несколько аналогичных центров помощи, например, центр "Сестры" в Москве и Кризисный центр для женщин в Санкт-Петербурге – примечание автора). 

В нашей стране сфера изучения любых аспектов сексуальной жизни в прошлом была весьма идеологизированной, и вопросы половой преступности были прерогативой криминологов. Однако и в криминологии изнасилования не подвергались серьёзным комплексным исследованиям, с привлечением социологии и психологии. Кроме того, даже признавая необходимость психологических исследований изнасилования, основное своё внимание юристы направляли на изучение ситуаций насилия, личности преступников, причин, побудивших их совершить изнасилование. Все исследования жертв насилия сводились к виктимологии, то есть к вопросу о том, как поведение и психологические характеристики жертвы повлияли на развитие и исход криминальной ситуации (см. Антонян и др, 1990).

Таким образом, в криминологических исследованиях превалирует взгляд на жертву как на второстепенного участника событий, как на объект. Очевидно, это правомерно для юридического подхода, но для психологов, занимающихся проблемами жертв изнасилования, необходимо преодолеть однобокость этих традиций и поменять акценты. Задача психолога, работающего с пострадавшими – не в том, чтобы стать экспертом криминальной ситуации, а в том, чтобы разобраться, какие последствия имеет это травматическое событие для жертвы, и как эффективнее ей помочь.

Изнасилование, как экстремальный психологический стрессор, имеет свои особенности, которые будут рассмотрены в этой статье.

Независимо от того, страдает ли жертва от нанесённых ей физических повреждений, во всех случаях сексуальное надругательство имеет серьезные психологические последствия.

Всё, что относится к интимной сфере человека, имеет для него или неё исключительное значение, служит источником самых сильных переживаний, от величайшей радости до тяжелейшего унижения. Здесь, как нигде, переплетается влияние биологических факторов, социальных норм и духовных убеждений. Эта сфера жизни всегда была самой деликатной, требующей чуткого и тактичного обращения. В наше время снимаются многие табу, например, на открытые обсуждения сексуальных проблем (примером чему являются некоторые телевизионные ток-шоу). С развитием общества возрастает потребность каждого человека в уважении приватности, личной свободы и безопасности, что заставляет острее реагировать на преступления против личности. Эти факторы с одной стороны, и рост насилия в повседневной жизни – с другой, способствуют тому, что меняются установки общества относительно изнасилования, расширяются юридические понятия, и пересматриваются законы.

Общеупотребительное понятие изнасилования, как принуждения к сексуальной близости против желания, включает в себя широкий спектр случаев: от ситуаций, когда незнакомый человек внезапно нападает на жертву, используя оружие или угрожая им, нанося физические повреждения, – до ситуаций, когда насильник и жертва были знакомы друг с другом и, может быть, даже имели сексуальные контакты прежде. Ситуации первого типа в западной литературе называются жестокими, или блиц-изнасилованиями, и составляют, вопреки распространённому мнению, меньшую часть всех изнасилований. Ситуации второго типа называются изнасилованиями "доверия", изнасилованиями знакомыми, и составляют большую, хотя и почти всегда скрытую от посторонних глаз, часть этих преступлений.

Обработка 134 кризисных звонков, поступивших на телефон доверия Московского Центра Помощи пережившим сексуальное насилие (данные примерно 1995 года – примечание автора), дала следующие цифры: по отношению к жертве насильник был чужим человеком в 34% случаев, знакомым – в 66%, из них: близким знакомым – в 15%, членом семьи или родственником – в 19%. 

Ситуация насилия и предшествующие ей отношения насильника и жертвы оказывают значительное влияние на последствия изнасилования, на тяжесть реакции пострадавшей и на отношение к ней окружающих.

При изнасиловании незнакомцем нападение происходит внезапно и быстро, насильник с самого начала использует физическую силу и угрозы, и в большинстве случаев жертва сразу чувствует себя в опасности и боится смерти. Такие ситуации, вопреки сложившимся представлениям, необязательно возникают ночью в "опасной" части города. Они могут происходить около дома жертвы или прямо в доме, в общественных местах – в парках, на автостоянках, в офисах. Иногда преступники силой увозят свою жертву в безлюдное место и там насилуют. (Одна из обследуемых нами жертв изнасилования шла днём по центральной улице Москвы. Несколько подростков схватили её, силой усадили в машину, увезли и изнасиловали).

Изнасилования знакомым обычно происходит по-другому. Ситуация, приведшая к насилию, может начинаться как вполне безобидная, добровольная, социально приемлемая и совершенно не угрожающая. Участники ситуации составляют друг о друге какое-то мнение и впечатление в процессе общения, и предполагается, что в их отношениях должны присутствовать, хотя бы в какой-то степени, взаимное уважение и доверие. Неожиданное злоупотребление этим доверием является сильнейшим стрессогенным фактором в случае изнасилования знакомым. (Подробнее об отличиях двух типов изнасилования см. Абарбанел, Ричман, 1993).

По данным анонимного опроса, проведённого среди 53 женщин, 30% из них указали на опыт перенесённого сексуального насилия. Согласно различным социологическим опросам и психологическим исседованиям американских авторов, процент пострадавших от сексуального насилия варьирует от 13% до 33% (Lindquist, 1989; Ledray, 1994). 

Сложность изучения этой проблемы и более строгого учета пострадавших состоит не только в варьировании широты понятия изнасилования. Это преступление, по сравнению с другими преступлениями против личности, обладает очень высоким уровнем латентности. Так, из 134 потерпевших, обратившихся за психологической помощью на телефон доверия, лишь 20% заявили о случившемся в милицию, а было зарегистрировано и дошло до суда всего 3%.

В отличие от пострадавших от других преступлений, жертвы изнасилования часто сами не желают сообщать о происшедшем, чтобы избежать огласки и не столкнуться с продолжением травмирующего опыта. Чаще всего о совершённом посягательстве заявляют лица, которые были не только изнасилованы, но и ограблены и/или избиты, т.е. пострадавшие от "жестокого" насилия (Антонян и др., 1990).

От несправедливого к себе отношения страдают практически все пострадавшие от сексуального насилия, но больше других – жертвы изнасилования знакомыми. Такие случаи сексуального насилия несправедливо считают менее жестокими, не столь серьезными и преступными, как изнасилования незнакомцем. Жертву чаще обвиняют в провоцирующем поведении, в неразборчивости знакомств и контактов. Потерпевшая испытывает чувство вины за то, что не могла предвидеть и контролировать исход события, за то, что ее суждения о людях оказались неверными. По этим причинам жертвы изнасилования знакомыми очень редко обращаются за помощью в правоохранительные органы. Многие считают неудобным придавать дело огласке и привлекать к ответственности знакомого человека. Кроме того, в случае расследования дела в разбирательство личной жизни потерпевшей и ее поведения могут быть вовлечены общие знакомые насильника и жертвы.

Жертвы сексуального насилия чаще, чем пострадавшие от других преступлений, сталкиваются с проблемой так называемой вторичной виктимизации. Если потерпевшая приняла решение обратиться в правоохранительные органы, её ждёт процедура многократных расспросов и восстановления картины преступления, что является дополнительным травмирующим фактором к уже существующему стрессу. Усугублять ситуацию может также то, что следователем чаще всего бывает мужчина, а одной из посттравматических реакций на изнасилование часто является нарушение межличностных отношений с противоположным полом. Кроме того, мужчина невольно может рассматривать происшествие с мужской точки зрения, некоторые аспекты ситуации могут вызвать в нем чувства полового антагонизма. В США распространённой практикой является наличие в каждом крупном населённом пункте кризисного центра помощи пострадавшим от изнасилования, где совместно работают врачи, психологи, юристы. Беседу по поводу заявления о преступлении с жертвой обычно проводит женщина из полиции, которая сотрудничает с кризисным центром. В России, к сожалению, отношения правоохранительных органов и потерпевшей доставляют последней множество дополнительных проблем.

Очень важным фактором, влияющим на психологическое состояние жертвы, на успешность её выздоровления, служат её отношения с ближайшим социальным окружением, с семьёй и значимыми близкими. Изнасилование – преступление, в котором много пострадавших – это не только человек, над которым совершено надругательство, но также его(её) друзья, любимые, семья и все те, кто вовлечён в какие-либо отношения с жертвой или тем, кто совершил это преступление. После происшествия значимые близкие, так же как и сама жертва, находятся в состоянии потрясения и могут вести себя иррационально. Неадекватное (в данном случае – лишающее жертву необходимой помощи и препятствующее её выздоровлению) поведение окружающих может проявляться по-разному. 

В случае, когда между членами семьи нет глубокого эмоционального контакта, взаимопонимания и доверия, близкие могут обвинять потерпевшую в происшедшем, демонстрируя свой гнев и недовольство по поводу её "испорченности", вызывая и усугубляя у неё чувство вины. Это случается особенно часто в тех случаях, когда насильник не причинил жертве тяжёлых телесных повреждений, не порвал ей одежду, не использовал оружие. Пытаясь прояснить для себя ситуацию насилия, окружающие могут задавать неосторожные и травмирующие вопросы, недоумевая, почему пострадавшая недостаточно активно, по их мнению, сопротивлялась, и/или вела себя не так, как им кажется, должна была себя вести. Подобное недоверие к жертве и сомнение в факте насилия является дополнительным и очень существенным травмирующим фактором для пострадавшей. Именно близкие люди должны оказать ей безусловную поддержку.

Если женщина перед тем, как попасть в ситуацию насилия, сделала что-то, что другим кажется неосторожным (например, поздно вечером шла одна по улице) и, тем более, провоцирующим, ей очень трудно защитить себя эмоционально. Окружающие особенно склонны укорять жертву в её "ненадлежащем" поведении, если до случившегося они пытались удержать пострадавшую от подобного поведения. Излишне говорить, что распространённые в подобных случаях утверждения "вот видишь!", "я же тебе говорил(а)" никак не способствуют обретению жертвой эмоционального равновесия.

Если пострадавшая не была сильно покалечена, и после изнасилования не осталось физических следов, близкие люди ошибочно могут считать последствия случившегося не столь серьезными, и, скорее всего, постараются убедить жертву забыть о происшедшем, в то время как физические повреждения не должны являться мерилом вреда, причинённого жертве. Недооценка психологических последствий травмы и их долговременности может привести лишь к большей изолированности жертвы и лишить её возможности обсуждать происшедшее насилие и вызванные им чувства.

Разногласия возникают также в вопросе, кому можно рассказать о случившемся несчастье: зачастую близкие, не желая "выносить сор из избы", препятствуют получению профессиональной помощи, или напротив, в стремлении поделиться горем, рассказывают об изнасиловании посторонним. Подобное отношение лишь усиливает стрессовую реакцию жертвы, усугубляет её чувство вины и депрессию, а также заставляет замыкаться в себе, что препятствует выздоровлению.

Однако и семья, члены которой тесно связаны эмоционально, к сожалению, тоже может стать существенным фактором вторичной виктимизации жертвы. Значимые близкие часто испытывают те же эмоции, что и потерпевшая: чувство потери контроля, гнев, депрессию. 

Так же, как и жертва, её родные пытаются дать объяснение и найти причину происшедшему, иногда переживая чувство вины и ответственности за случившееся. Это чувство вины за те действия, которые косвенно оказали влияние на ситуацию насилия, за свои действия или бездействие (не проводил домой, и т.п.). Следствием этого может стать гиперопека пострадавшей, желание не оставлять её одну и контролировать её поведение. И, хотя присутствие заботливых близких является чрезвычайно важным фактором обретения жертвой эмоционального спокойствия, необходимо помнить, что одной из основных характеристик травматического события – в особенности сексуального насилия – является потеря контроля над событиями и собственным поведением, и для жертвы крайне значимо восстановление этого чувства контроля.

Так же, как и жертва изнасилования, члены её семьи могут испытывать депрессию по поводу случившегося и по поводу того, что пострадавшая кажется сильно изменившейся и отдалившейся от близких. Важно помнить, что это является частью нормальной реакции на ненормальное событие, и попытки вернуть прежние отношения как можно быстрее являются необоснованными и нереалистичными. Более того, они также могут усугублять чувство вины у жертвы из-за невозможности преодолеть последствия инцидента так быстро, как этого хотят окружающие. Даже в любящей семье у пострадавшей от сексуального насилия может возникнуть чувство собственной неполноценности, "порочности", отличия от других. Видя, какую боль она причиняет членам семьи, жертва переключает внимание со своих чувств на чувства окружающих. Чтобы не травмировать близких, она перестаёт делиться с ними своими переживаниями.

Ещё одна проблема, связанная с межличностными отношениями в семье, происходит из-за влияния изнасилования на возможность иметь нормальные сексуальные контакты. Часто мужья или сексуальные партнёры жертв, даже искренне любящие, пытаются "вернуть женщину себе", настаивая на интимных отношениях и недооценивая тяжесть последствий изнасилования. По данным американских психотерапевтов (Gordon, Riger, 1989), 75-85% замужних жертв изнасилования разводятся по этим причинам в течение двух лет после надругательства.

Хотя члены семьи жертвы сексуального насилия часто испытывают те же негативные чувства, что и она, их реакции обычно менее интенсивны и короче по времени. Возвращаясь к нормальному эмоциональному состоянию, они могут считать, что и жертва справилась со своими психологическими проблемами, и ожидать, что она будет соответственно вести себя. Тем не менее, в таких случаях часто имеет место недооценка долговременности и трудности процесса возвращения потерпевшей к нормальной жизни.

Изнасилование – надругательство одного человека над другим, в которой источником травмирующей ситуации для жертвы является взаимодействие между ней и насильником. Именно поэтому для жертв сексуального насилия последующее общение с окружающими и значимыми близкими имеет первостепенное значение на пути выздоровления, включающего обретение потерянного чувства доверия и уважения к другим и к себе, восстановление личностных границ и чувства дистанции. Пострадавшей необходимо переработать негативный опыт, в частности, не сделав из него обобщений негативного характера по какой-либо отличительной черте насильника, по его полу, возрасту, физическим или социальным характеристикам.

Адаптивное поведение членов семьи и значимых близких, помогающее жертве справиться с последствиями травмы, включает в себя следующие реакции.

1. Вера в то, что говорит пострадавшая о ситуации насилия, о своих переживаниях и страхах. Поскольку, по-видимому, ей ещё придётся не раз столкнуться с сомнениями и недоверием посторонних, важно, чтобы она получала безоговорочную поддержку в своём ближайшем окружении.

2. Возможность открытого выражения чувств – как пострадавшей, так и её близких. Реакция на сексуальное насилие, какова бы она ни была, – это нормальная реакция на ненормальное событие, и возвращение к состоянию эмоционального равновесия может занимать продолжительное время, индивидуальное для каждой потерпевшей. 

3. Сохранение жертвой контроля над собственным поведением и возможности самой принимать решения, поощрение её независимости – при одновременной готовности оказать ей помощь, если она в этом нуждается. Решение о сохранении возможной беременности, обращении за профессиональной помощью, о том, кому следует рассказывать о происшедшем, в конечном итоге должна принимать сама жертва изнасилования.

Особо важную роль в образовании посттравматической реакции жертвы изнасилования, в отношении к ней окружающих и, следовательно, в успешности её выздоровления играют социальные и культурные переменные, в частности, "мифы" об изнасиловании – стереотипные представления, существующие в обществе и касающиеся причин, ситуаций, последствий изнасилования, характеристик насильника и жертвы. Этих представлений довольно много, но общим для них является смещение фокуса внимания с преступника на жертву. 

"Мифы" об изнасиловании существуют давно и прочно держатся в культуре, т.к. они имеют несколько социальных функций. Эти мифы позволяют людям чувствовать себя в безопасности, поддерживая убеждение, что такие происшествия случаются довольно редко, а если и случаются – то отчасти по вине самой жертвы. Мифы дают нам возможность поддерживать веру в то, что мы живём в справедливом мире, что мы можем полностью управлять нашим будущим и избегать негативных событий, если будем правильно себя вести. 

Распространено убеждение, что любая здоровая женщина, которая хочет избежать изнасилования, может это сделать. Поэтому если насильник был один, не использовал оружие, пострадавшая не ранена и не избита, нет следов борьбы, шрамов, синяков, ссадин, не разорвана одежда, то она столкнётся с определёнными трудностями при доказательстве того, что надругательство действительно произошло против её воли.

Однако кроме использования физической силы насильник может подчинить себе жертву путём запугивания, угроз (с применением или демонстрацией оружия), шантажа, использования власти. Первичная оценка жертвой опасности может показать невозможность или нежелательность физического сопротивления во избежание еще более негативных последствий. Подчинение воле и требованиям преступника зачастую вызвано стремлением жертвы сохранить жизнь, не быть искалеченной. Кроме того, внезапность нападения или неожиданность перехода "штатной" ситуации в ситуацию экстремальную часто вызывают у жертвы шок и оцепенение, неверие и диссоциацию, что приводит к неспособности физически сопротивляться. В случае изнасилования знакомым жертвы часто испытывают психологические трудности в оказании яростного физического сопротивления знакомому человеку. 

Сторонники феминистского направления изучения сексуального насилия (Finkelhor, 1985, Ledray, 1994) подчёркивают роль патриархальной культуры в существовании явления изнасилования и утверждают, что разные стандарты воспитания мальчиков и девочек приводят к тому, что женщины по-иному реагируют на физическую угрозу, нежели мужчины. Для мужчин агрессия и физический отпор нападающему является более социально приемлемым, чем для женщин, которые должны быть более мягкими и которые должны действовать скорее методами убеждения, нежели физической борьбы. 

Недостаток сострадания в подобных случаях вызван также популярными установками, что у некоторых женщин бывают фантазии о сексуальном контакте с элементами насилия, атаки, "завоевания", а также, что женщина, говоря "нет" для сохранения своей репутации, на самом деле имеет в виду "да". Из этого, однако, не следует вывод, что "женщины мечтают быть изнасилованными". Каковы бы ни были фантазии здорового человека, их развитие и последствия он/она всегда контролирует. В реальной жизни именно потеря контроля над ситуацией и невозможность действовать согласно собственным желаниям являются наиболее стрессогенными факторами.

Есть мифы о том, как должна реагировать на происшедшее жертва сексуального насилия. Считается, что если она действительно была изнасилована, после этого с ней случится истерика, она будет плакать, кричать, испытывать гнев и отвращение. Тем не менее реакции жертв могут быть самыми различными, включая описанные выше, а также полное спокойствие и даже радость (например, от того, что осталась жива). Ни один из видов реакции не должен быть поводом для сомнения в факте насилия.

Существуют также установки, поддерживающие нашу веру в справедливость мира, в котором каждый получает то, что заслуживает. Следуя этой логике, если женщина была изнасилована, это наверняка означает, что она "плохая", или что она совершила какую-то ошибку, за которое и "заслужила" насилие. Если она находилась в опасной части города, поздно шла одна, была одета в "вызывающую" одежду, тем более, если флиртовала с будущим насильником, то скорее всего, она впоследствии услышит: "Сама виновата". Однако важно разделить понятия "уязвимость" и "вина". Уязвимость относится к возможности, вина – к причине. Можно, и необходимо принимать меры, уменьшающие собственную уязвимость, но за причину изнасилования несёт ответственность только преступник. Тот факт, что он воспользовался уязвимостью женщины, не делает её виноватой в происшедшем. 

В ретроспективе всегда легче найти "причины" события. Задним числом обычное нормальное поведение может показаться "провокационным". Следствием этой установки является мнение, что мужчина под влиянием женского "провоцирующего", соблазняющего поведения просто не может контролировать своё сексуальное влечение. Между тем врождённым, естественным является сексуальное влечение, но не сексуальное насилие. "Во всех случаях, когда женщина направляет свои усилия на то, чтобы привлечь внимание мужчины, желая интимной близости, можно говорить, если угодно, о "провоцировании" ею мужчины на эту близость, но никак не на изнасилование. Стремление быть привлекательной, завладеть вниманием мужчины – естественное для женщины явление, и оно вовсе не означает, что она берёт на себя перед ним какие-то обязанности интимного характера" (Антонян и др. 1990)

Немаловажно ещё и то, что пострадавшие чаще всего тоже разделяют эти негативные установки. Некоторые женщины считают, что если они смогут найти то, что они сделали неправильно, и что явилось "причиной" изнасилования, и никогда не будут делать этого впредь, то это убережёт их от возможных посягательств в будущем. Эта реакция естественна. Мы все стремимся к осмысленности мира и причинности событий. Посттравматическая реакция часто обсуждается в терминах обработки новой информации (события), которая не умещается в рамки ранее существовавшей схемы. Обычно люди строят своё поведение и суждения на основе системы неких базисных убеждений, которые в большинстве своём не подвергаются сомнениям и не изменяются. И в повседневной жизни такие схемы действительно хорошо работают и удовлетворяют фундаментальную потребность человека в стабильности мира и связности событий. Но экстремальный опыт не может сразу быть ассимилирован существующей схемой, он ставит под сомнение основные убеждения, которые ранее не оспаривались, поэтому такое событие вызывает долговременные психологические проблемы.

Американский психолог R.Janoff-Bulman, исследуя содержание мира убеждений человека и его изменения после травматического события, заключила, что наиболее частое чувство, возникающее у переживших экстремальный негативный опыт – это чувство уязвимости, незащищённости (Janoff-Bulman, 1989). Как показывают лонгитюдные исследования (Kilpatrick et al., 1985), потеря доверия и контроля взаимоотношений может сохраняться ещё долгое время после того, как исчезнут первоначальные симптомы ПТСР. Чувство безопасности – здоровое чувство нормального человека, воспитываемое с детства; это один из базисных постулатов мира убеждений. Травматическое событие именно его ставит под удар. После сексуального надругательства большинство женщин чувствуют опасность в некоторых ситуациях, которые до насилия считали безопасными. И у женщин, подвергшихся изнасилованию, и у тех, на кого была совершена только попытка насилия, последующий страх в большой степени зависел от типа ситуации, в которой было совершено нападение. С меньшей вероятностью меняется восприятие опасности, если преступление произошло в месте, которое и раньше оценивалось как небезопасное. Если нападение случилось там, где женщина раньше чувствовала себя в безопасности, реакция была значительно интенсивнее (Gordon, Riger, 1989).

Причина такой реакции в том, что если человек не может с достаточной лёгкостью идентифицировать место или ситуацию как надёжные (безопасные) или опасные, он/она не в состоянии избежать риска оказаться в опасности в будущем. Результатом этого является постоянное чувство страха. Но если жертва подверглась нападению в той ситуации, которую она и раньше считала ненадёжной, в таком случае она может продолжать доверять своим суждениям и оценкам относительно опасности.

Если женщина была изнасилована кем-то, кого она знала и кому доверяла, это также повлияет на её восприятие опасности: она будет считать, что не способна отличить насильника от мужчины, которому можно доверять, а "игривое" поведение – от реальной угрозы насилия. Возникающее после изнасилования чувство беспомощности часто затрудняет модулирование степени близости с другими. Отношения "поляризуются", и к новому знакомому женщина будет относиться либо с необоснованным преувеличенным подозрением, либо со столь же необоснованной и преувеличенной надеждой на разрешение своих проблем. Жертвы изнасилования часто испытывают трудности с установлением границ общения с мужчинами: они могут быть либо неразборчивы в связях, либо, наоборот, избегать всяческих контактов с противоположным полом. Обе крайности ведут к новым разочарованиям, которые в дальнейшем лишь усиливают чувство беспомощности и зависимости от других.

Пережитый опыт не укладывается в рамки существующих базисных убеждений, и подвергает угрозе стабильность и связность субъективного мира. Потерпевшая должна каким-то образом интегрировать травматический опыт и свои прежние убеждения. Решением этой дилеммы и вызваны наблюдаемые реакции.

- Самообвинение – распространённая реакция, возникающая после травматического жизненного события. Жертвы часто склонны обвинять себя больше, чем это кажется адекватным посторонним. Janoff-Bulman делит самообвинение на два типа: поведенческое, которые включает обвинение собственного поведения в неудаче ("не надо было туда ходить"), и характерологическое, включающее обвинение собственного характера или отдельных его черт за негативные события ("со мной всегда что-нибудь случается"). Поведенческое самообвинение – гораздо менее стабильная и генерализованная реакция, ведь поведение может быть изменено собственными усилиями человека. Это самообвинение является более адаптивным, т.к. позволяет жертвам уменьшить их чувство уязвимости и усилить контроль над собственной жизнью. Поведенческое самообвинение даёт возможность сохранить ранее существовавшие базисные убеждения, или, по крайней мере, уменьшить потребность в их изменении. Гораздо большую проблему для потерпевшей представляет характерологическое самообвинение, т.к. оно обычно сопровождается низкой самооценкой и отрицанием способности что-либо изменить.

- Две другие реакции – отрицание и повторяющиеся навязчивые мысли о событии – призваны помочь человеку ассимилировать травматический опыт. Мир убеждений, построенный и закреплённый в течение многих лет жизни, не может кардинально измениться за короткий срок. Изменения должны быть постепенными, чтобы картина мира могла сохранять стабильность и связность. Отрицание позволяет подготовиться к перестройке убеждений и замедляет этот процесс. Поэтому уровень отрицания будет наивысшим после фазы шока, что редуцирует угрожающую информацию до переносимых доз. Повторяющиеся навязчивые мысли являются индикатором того, что данные травматического опыта сохраняются в активной памяти и перерабатываются до тех пор, пока не будут включены в систему. Фаза отрицания сменяет фазу навязчивости, когда мысли о событии становятся слишком подавляющими. В этот процесс включены как психологические, так и физиологические механизмы (Horowitz, 1989).

Возвращение нормального состояния характеризуется обретением контроля над собственной жизнью и поведением. Успешное выздоровление также определяют как возможность вспомнить травматическое событие по собственному желанию, оставаясь в то же время способным переключить своё внимание и мысли на другие темы (там же).

Сексуальное насилие – сильнейший стрессор, вызывающий у большинства пострадавших долговременные психологические последствия. Изнасилование меняет взгляд жертвы на мир и окружающих людей, вторгаясь в её систему убеждений и нивелируя её базовые потребности в контроле собственной жизни, в осмысленности мира. В отличие от пострадавших от других экстремальных стрессоров, жертвы сексуального насилия оказываются в ситуации сложнейшего переплетения правовых, медицинских, социальных, культурных проблем, которые зачастую служат причиной вторичной виктимизации и значительно отсрочивают, а порой и делают невозможным, возврат к нормальной жизни. 

У явления изнасилования две стороны (Finkelhor, 1985). С одной стороны, это насильственный акт одного человека над другим, включающий использование силы, угроз для принуждения к сексуальному контакту против желания. Но есть и другая сторона – идея, сопровождающая это преступление, влияющая на социальное поведение и реакцию. Это идея с долгой историей и многочисленными мифами, окружённая мнениями, предубеждениями и установками, которые влияют на то, почему происходит насилие, как оно поисходит и какие последствия имеет для жертвы. С одной стороны, изнасилование – серьёзное преступление, которое большинство людей считают одним из самых ужасных, и с другой – это преступление, обладающее очень высоким уровнем латентности. Тревожно большое количество переживших сексуальное насилие никогда никому не рассказывают об этом, не говоря уже о заявлении в правоохранительные органы. Отношение окружающих к жертве изнасилования бывает неоднозначным.

Психологам, социальным работникам, медикам и криминалистам, работающим с пережившими сексуальное насилие, необходимо осознавать существование этой "идеи", и учитывать многочисленные факторы, влияющие на реакцию пострадавших и успешность их выздоровления.


СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Абарбанел Г., Ричман Г. "Жертва насилия". / "Все люди – сёстры". С-Петербург, №1, 1993. 

Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кудряков Ю.Н. "Изнасилования: причины и предупреждение". Москва: ВНИИ МВД, 1990.

Finkelhor, David. "Social Reactions to Rape". /In "Rape: a Drama from Two Perspectives". Ed. By E.Hedlund. Tynningo, Sweden, 1985.

Gordon, M.T., Riger S. "The Females Fear". New York: The free press, 1989.

Horowitz, M.J. "Stress-Response Syndromes: A Review of Posttraumatic and Adjustment Disorders"/ In "Hospital and Community Psychiatry", March 1986, Vol.37, No 3.

Janoff-Bulman, R. "Assumptive Worlds and The Stress of Traumatic Events: Application of The Schema Construct"/ In "Social Cognition", Vol.7, No 2, 1989.

Kilpatrick, D.G., Veronen, L.J., Best C.L. "Factors Predicting Psychological Distress Among Rape Victims"/ In C.P. Figley (Ed.) "Trauma and Its Wake". New York: Brunner/Mazel Publishers, 1985.

Ledray, Linda E. "Recovering from Rape". New York: Henry Holt and Company, 1994.

Lindquist, Scott. "Before He Takes You Out". Marietta: Vigal Publishers, 1989.