Чаще всего под уже привычным словом «сепарация» имеется ввиду или финансовая независимость, или эмоциональная отстранённость к родителям, например. На самом же деле сепарация означает отдельность, буквальное разделение на разные части того, что когда-то было — целым.
Между настоящими отношениями и отношениями привязанными тоже есть большая разница. То есть буквально представьте себе привязанного к определенной точке человека и радиус, по которому он ходит. Логично, что тот, к кому он будет привязан, будет восприниматься очень двояко: и как смысл жизни, точка отсчета, и как повелитель этого самого радиуса, тюремщик, не дающий сделать лишний шаг в сторону. Отношение к нему будет такое же амбивалентное: от благодарности и любви до страха и ненависти.
Самой первой привязанностью, конечно, была пуповина со всеми бонусами в ограниченном пространстве, несамостоятельности, а еще безопасности, мгновенным удовлетворением потребностей удовольствии и ощущении ценности и значимости (в идеале, конечно). Разница с остальными привязанностями в том, что здесь нас особо не спрашивают и обрезают ее принудительно. Счастье обрывается, но память о его безусловности остается.
Потребность в новой привязанности — постоянная попытка отыскать и повторить то самое потерянное особенное счастье. Ощутить себя снова ценным и значимым, воссоздать эту утерянную неповторимую связь. Беда в том, что цена, которую человек готов платить за реконструкцию прошлого опыта, слишком высока. Потому что это цена собственных индивидуальности и свободы.
Каждый заход в очередную привязанность с последующей попыткой сепарации — надежда наконец пройти путь индивидуации: укорениться в собственной идентичности, стать центральным персонажем своей собственной жизни не за счет кого-то другого, а за свой собственный ресурс. Самый важный момент здесь в том, какая роль отводится партнеру. Он может быть либо обслуживающим персоналом и выполнять роль той самой точки, к которой привязана веревка, задающая радиус движения, либо полноправным участником отношений, в которых каждый сохраняет свою индивидуальность. И если потерю себя самого невозможно узнать, то и отличить одно от другого бывает очень сложно. Как в этой грустной шутке: Сережа и Катя абсолютно совпадают во всех вкусах, но привыкал он к этим вкусам пару лет.
Нередко отказаться от отношений в принципе (пусть и не совсем осознанно) — кажется единственным выходом. Просто потому что как находиться в отношениях за пределами привязанности — не ясно. И тогда быть одиноким — более безопасный вариант, чем потерять себя в другом. «Я — самый важный и ценный» слишком быстро сменяются «меня нет совсем» в отношениях. Поэтому и требования к другому превращаются в длинный нереалистичный список. Такого идеального человека, который мог бы сделать целиком и полностью счастливым просто нет (что в общем правда). Но если формулировать точнее: нет такого, с кем можно было бы не терять себя, оставаясь при этом к нему привязанным.
Переживать эту встречу с реальностью — не самое приятное занятие. Но вы же знаете, где это можно сделать с наименьшими потерями :)
Между настоящими отношениями и отношениями привязанными тоже есть большая разница. То есть буквально представьте себе привязанного к определенной точке человека и радиус, по которому он ходит. Логично, что тот, к кому он будет привязан, будет восприниматься очень двояко: и как смысл жизни, точка отсчета, и как повелитель этого самого радиуса, тюремщик, не дающий сделать лишний шаг в сторону. Отношение к нему будет такое же амбивалентное: от благодарности и любви до страха и ненависти.
Самой первой привязанностью, конечно, была пуповина со всеми бонусами в ограниченном пространстве, несамостоятельности, а еще безопасности, мгновенным удовлетворением потребностей удовольствии и ощущении ценности и значимости (в идеале, конечно). Разница с остальными привязанностями в том, что здесь нас особо не спрашивают и обрезают ее принудительно. Счастье обрывается, но память о его безусловности остается.
Потребность в новой привязанности — постоянная попытка отыскать и повторить то самое потерянное особенное счастье. Ощутить себя снова ценным и значимым, воссоздать эту утерянную неповторимую связь. Беда в том, что цена, которую человек готов платить за реконструкцию прошлого опыта, слишком высока. Потому что это цена собственных индивидуальности и свободы.
Каждый заход в очередную привязанность с последующей попыткой сепарации — надежда наконец пройти путь индивидуации: укорениться в собственной идентичности, стать центральным персонажем своей собственной жизни не за счет кого-то другого, а за свой собственный ресурс. Самый важный момент здесь в том, какая роль отводится партнеру. Он может быть либо обслуживающим персоналом и выполнять роль той самой точки, к которой привязана веревка, задающая радиус движения, либо полноправным участником отношений, в которых каждый сохраняет свою индивидуальность. И если потерю себя самого невозможно узнать, то и отличить одно от другого бывает очень сложно. Как в этой грустной шутке: Сережа и Катя абсолютно совпадают во всех вкусах, но привыкал он к этим вкусам пару лет.
Нередко отказаться от отношений в принципе (пусть и не совсем осознанно) — кажется единственным выходом. Просто потому что как находиться в отношениях за пределами привязанности — не ясно. И тогда быть одиноким — более безопасный вариант, чем потерять себя в другом. «Я — самый важный и ценный» слишком быстро сменяются «меня нет совсем» в отношениях. Поэтому и требования к другому превращаются в длинный нереалистичный список. Такого идеального человека, который мог бы сделать целиком и полностью счастливым просто нет (что в общем правда). Но если формулировать точнее: нет такого, с кем можно было бы не терять себя, оставаясь при этом к нему привязанным.
Переживать эту встречу с реальностью — не самое приятное занятие. Но вы же знаете, где это можно сделать с наименьшими потерями :)