Как большинство людей занимается сексом? — Очень похоже на то как едят. В большинстве случаев можно провести параллель и она отразит реальность. Чаще всего человек ест, чтобы насытиться, чтобы перестать есть. То есть ты делаешь что-то, чтобы как можно скорее это завершить — перестать это делать. Мы едим, чтобы наконец ощутить свободу от аппетита, успокоить эту жажду, набив желудок ощущением тяжести и полноты, которое обычно мы называем ощущением сытости.
Так до определённого момента было и со мной. Но пока это было так, я этого не видел и не понимал — а увидел лишь после, когда всё изменилось.
Большинство людей занимаются сексом аналогичным образом — в напряжении, в напряженной устремлённости вперёд и перманентном стремлении это напряжение сбросить, наконец, ощутив облегчение — оргазм.
Суета, быстрые невнимательные движения, спешка — всё это явные признаки того, что вы находитесь в совершенно неосознанном напряжении и активном неосознанном устремлении.
Опыт моей жизни и опыт секса в моей жизни говорит о том, что подобный взгляд и подобная привычка целиком убивает красоту в близости. Так, что человек в близости превращается в механизм, стремящийся удовлетворить потребности (свои или партнёра — значения не имеет). И удовлетворение это происходит — неосознанно, этого даже не понимая, — об партнёра.
Стремление скорее добраться до финиша убивает возможность наслаждаться процессом. Самое малейшее присутствие цели или образа финала, окончания — отбирает настоящее.
Возможно вам кажется, что вы умеете наслаждаться процессом, пусть так, но если вы сможете допустить, что есть нечто большее, вам незнакомое, — толка от статьи будет в разы больше. Поэтому то, что я вкладываю в словосочетание «наслаждение процессом» с этого момента будем считать искомым Макгаффином, а направление указателя примим устремлённым к качественно иному явлению. Ключевое его отличие от хорошо знакомого каждому «наслаждения процессом» в том, что в нём целиком отсутствует даже крохотная тяга вперёд и, если говорить прямо, отсутствует само то, ради чего обычно человек этим занимается — отсутствует удовольствие. Присутствует нечто совершенно иного качества, но что именно — об этом чуть позже.
Однажды в своей жизни я открыл это ясно. И открытие это не было связано с сексом. На одной из работ, на которой я когда-то работал, было несколько совершенно несчастных людей, которые всеми силами стремились быть первыми, доказывая это, буквально будучи готовыми шагать по головам, лишь бы оказаться замеченными и отмеченными, выделенными среди окружающих, получив попутно медаль «лучших». Только так они умели ощущать, что с ними всё в порядке и они на своём месте — неслучайные и нелишние.
Когда я это заметил, я начал наблюдать за собой. Ведь происходящее касалось напрямую и меня, поскольку на тот момент, я и сам не умел быть не первым, точнее суть была не в пьедестале или наградах, а в справедливости — мне хотелось быть замеченным по заслугам, можно не напрямую или неявно, но справедливо, не впустую.
И начав внимательно наблюдать за собой, за своими реакциями, я заметил, что похвала и признание могут совершенно не пересекаться с качеством того, как я что-то делаю. И если признание, вместе с финишной лентой начинают доминировать в моих интересах, из жизни напрочь уходит качество и моё собственное наслаждение этим качеством. И тогда-то я мгновенно начинаю нуждаться в каких-то дополнительных доказательствах своей важности и в призах.
Так, я заметил: если в жизни есть настоящее качество — тебя перестаёт волновать и заботить любой финиш вместе со всеми возможными призами, наградами и почестями в его итоге.
Качество — это качество нашего присутствия: насколько хорошо, цельно и тотально мы присутствуем в том, что есть именно сейчас. Насколько этому отдаёмся. Насколько умеем погрузиться в одно единственное мгновение, отдав ему всех себя без остатка — без надежды на следующее.
Если это вдруг раскрывается так — оказывается, что этого единственного мгновения целиком достаточно. Оно открывается полноценным, самодостаточным.
Исчезает время и длительность, исчезают цели, как нечто тебя реализующее, осуществляющее, исчезает нужда в возможном, ждущем впереди, сравнительно лучшем. Остаётся только текущее. И оно остаётся незыблемым — в нём больше нет направления, но при желании можно и направиться, только не от нужды, не ради осуществления, а просто так — почему бы и нет?!
Текущее открывается как единственное мгновение, целиком завершённое, достаточное. И вес этого мгновения оказывается равным весу всех времён и мгновений. Оно раскрывает себя невероятным образом — ты видишь, что в этом единственном мгновении спрятаны все мгновения, все события, всё случившееся и даже ещё несвершённое.
И вдруг то, что человек называет удовольствием — исчезает, перестаёт быть сколько-нибудь значимым и лакомым. Появляется нечто совершенно иное, но я бы не хотел называть это словами, чтобы не создавалось ощущение интеллектуального понимания, будто ты понимаешь о чём идёт речь.
То что открывается имеет смысл лишь открыть и ощущать, но уж точно не назвать это, объяснить или понять.
Что касается секса — если вы позволите себе упустить тягу к оргазму и вот эту животную эмоциональную страсть, если просто позволите себе её отпустить, не побоитесь. Если перестанете спешить, стремиться, если только рискнёте не липнуть в удовольствии — вы сможете открыть в близости такие грани наслаждения, о которых невозможно написать словами. Если ваш ум рискнёт сдаться и капитулировать — из занимающихся сексом, из испытывающих оргазмы или помогающих испытывать оргазмы, из ощущающих удовольствие — вы ощутите себя самим сексом, самим оргазмом, самим присутствием без начала и конца. И это будет не какой-то случающийся оргазм — это будет оргазм самой жизни — её центр, её источник.
И самое удивительное во всём этом то, что вы потеряете тягу к близости определёнными частями тела, потеряете особенность одних касаний и проникновений, по сравнению с любыми другими.
И это никак невозможно понять или описать как-то так, чтобы это стало понятно. Если это не знакомо — это незнакомо. Любое понимание будет ложным.
Человеку, который стремится и жаждет сексуальной близости, превознося её, выделяя, считая именно её настоящей и самой интимной близостью, — никак невозможно обнаружить совершенно ту же интенсивность близости и глубину в гораздо более простых, но глубоких явлениях.
В простых касаниях, во взгляде или в самом существовании этого человека. Простом существовании этого человека.
Пока есть устремление и где-то впереди маячит надежда на пиковое ощущение, пиковое переживание — невозможно окунуться с головой и отдаться тому, что есть прямо сейчас.
