Рано сегодня проснулась. Очень рано!
На душе какая-то неизъяснимая тоска.
И вроде всё в порядке. Домашние здоровы. Дела делаются. Работа работается. Скоро намечается зарубежная командировка и небольшой отпуск.
Всё хорошо! Так почему же так плохо? Почему на душе невнятное чувство одиночества и недосказанности, такое сильное, что хочется или заплакать, или закричат? А точнее плакать и кричать одновременно.
- ААААА!
- Вот какого черта? Поговори со мной!
А в ответ ….?
Тишина. И только птицы за окном щебечут. Да машины шуршат по асфальту.
- ААААА! Поговори со мной …. Отец!
Мне так много есть, что тебе рассказать! Чем с тобой поделится. Что у тебя спросить. Похвастаться, наконец. Да, да! Именно похвастаться! И я знаю, что Ты бы мной гордился. Моими успехами, моими дипломами, моей работой. Мы бы снова спорили с тобой, называя друг – друга по имени – отчеству. Так всегда было, дистанцироваться, отделится на расстояние - «Вы, Владимир Алексеевич….», - «Вы, Ольга Владимировна…», дабы не наговорить едких колкостей из позиции обиженного ребенка.
________________________________________________________
Ты очень рано ушел. Я была так молода, так наивно-тщеславна и обижлива, что даже не успела тебе сказать, как ты мне нужен и дорог, что я люблю и скучаю по тебе.
Сейчас мне пятьдесят, на многое смотрю по другому, даже на твой возраст. Твои пятьдесят с небольшим. Пройдя свой путь, длинной в полвека, могу оценить и твою, совсем не простую дорогу.
Ребенок войны, никогда не знавший отца геройски погибшего в 43-м где-то под Кенигсбергом. В памяти осталось только имя и то, что он был подающим большие надежды художником. Не было даже фотокарточек. Мать – молодая, красивая, больная чахоткой женщина. Она даже обнять тебя не могла лишний раз из страха заразить туберкулезом.
Война закончилась. Появился отчим. Родились брат и сестра. Отчим пил и играл на трубе. Много играл. Много пил. И в запоях был страшен так, что приходилось прятаться по соседским огородам.
Потом были школа, речное училище, медицинский институт. Знакомство, любовь, свадьба. Рождение дочери - меня. Работа хирургом в сельской больнице. Вот уж где точно – «и чтец, и жнец, и на дуде игрец».
Долгожданное направление в город, где много возможностей, работы, соблазнов и женщин. Ещё бы! К молодому хирургу - гинекологу соблазны - женщины сами приходят, просят, приносят.
Вот и получилось, что с женой (моей матерью), огонь прошли, воду преодолели, а на медных трубах застряли. Разрушительна оказалась Иерихонская труба сплетен и скандалов.
Думают ли родители, что чувствуют дети во всех этих взрослых распрях, разборках правости - виноватости? Что творится в маленьких душах, когда рушится их привычный, пусть не идеальный, но такой привычно - устойчивый мир? Когда матери заставляют выбирать с кем ты, на чьей ты стороне, кого больше любишь?
Любить хорошая дочь обязана только её! Правая сторона тоже её! Другое не принимается!
Как в детских играх про войнушку:
- Ты за красных или за белых?
- Я за правду.
- Значит предатель…
Вот и приходилось выбирать, разрывая себя на части. Придумывать свои игры. И уже не Папа, а Отец. И уже слова – « ты копия своего отца» не похвала, а упрек.
Чтобы не слышать всех этих упреков, подросток убегает на улицы, в подвалы, в компании себе подобных без вины виноватых сверстников, в книги, в фантазии о прекрасном далеком. Хотели сложности и бунты подросткового периода, дорогие родители? Распишитесь и получите!
Развод. Переезд в другой город. Работа. Снова свадьба, снова развод, снова работа.
Конечно же, мы встречались, даже как то разговаривали, общались, только все чаще «отец и по имени – отчеству». Дистанция должна быть соблюдена, иначе – Предатель! Мать – это святое! Предать интересы матери, равнозначно стать предателем Родины.
Ребенок вынужден постоянно лавировать в непредсказуемости настроений « хранительницы очага», предугадывать действия, учится читать мысли по выражению лица, глубоко пряча свои желания и потребности. А самое главное, учится ждать! Ждать когда поймут, ждать, когда услышат, ждать, когда похвалят. Примут, наконец, что ты есть, что ты - Живая.
Терпение и преданность, ведь это – добродетель?!
Сейчас я в этом сильно сомневаюсь!
Круг замкнулся в месте, в котором родился.
Начало девяностых. Не нужными оказались знания, опыт и многие годы врачебной практики. Работы нет, семьи нет. Есть книги, приблудный кот и одиночество.
Где родился, там не пригодился. Умер.
А Я оказывается, всё ещё жду!
______________________________________________________
- Поговори со мною, Папа.
О чём-нибудь поговори,
До звёздной полночи до самой,
Мне снова детство подари…
О чём-нибудь поговори,
До звёздной полночи до самой,
Мне снова детство подари…
Папа уже не ответит, не поговорит, и в детство уже не вернешься. От осознания этого на душе, время от времени, будет, появляется неизъяснимая тоска. Хотя, вроде бы всё в порядке: домашние здоровы, дела делаются, работа работается.
Раннее утро. В доме тишина. Только птицы за окном щебечут, да машины по асфальту шуршат.
