- "После каждой встречи с отцом, ребенка как будто подменили, впечатление, что в него черт вселяется. Капризничает, кривляется, не слушается, не хочет ложиться спать" – говорит мать пятилетнего мальчика. «Не буду больше его (отца) подпускать и близко к ней (дочери), неизвестно что происходит, но ко мне ребенок возвращается не мой – орет, ломает игрушки, бьет бабушку, по отношению ко мне враждебна» – жалуется мать четырехлетней девочки. Подобное поведение ребенка после встречи с отцом, который живет отдельно, часто является причиной сопротивления матерей встречам ребенка с отцом.
Через один-два дня после встречи с отцом ребенок снова становится «обычным», послушным и милым. У некоторых детей изменения настроения наблюдаются не только после встречи, но и за несколько дней до встречи с отцом.
Такое возбуждение объясняется тем, что ребенок попадает в ситуацию абсолютно новых комбинаций отношений. Видеть отца – значит отказаться от матери, вернуться к матери (снова обрести мать) – значит оставить отца. К тому же у детей добавляется тревожная неуверенность: "Увижу ли я снова отца?", «Не случится ли что-либо с отцом?», «Захочет ли он меня снова видеть?». Смена объекта в дни встреч с отцом, снова активирует в ребенке переживание развода, а вместе с ним типичные реакции гнева и страха. А также чувство вины: дети переживают уход от матери к отцу и обратно, как предательство одного из них.
Из воспоминаний взрослой женщины, родители которой развелись, когда ей было 5 лет. «Каждый раз, когда я возвращалась домой после встречи с отцом, мама спрашивала меня, как я провела время. Мне были невыносимы эти вопросы. Потому что я провела его очень хорошо, но мне казалось, что это может обидеть маму». Во время этого рассказа я увидела, как стыд заставил смотреть женщину в пол, а краска стыда залила ее лицо. В этом случае девочка испытывала жгучее чувство стыда за то, что ей было хорошо с папой, за то, что ей может быть хорошо с человеком, так жестоко поступившим с ее матерью. Из воспоминаний клиентки, весь остаток дня после встречи с отцом был для нее отравлен вопросом матери, который ввергал ее непереносимый стыд. В этом случае мать никоим образом не стремилась ухудшению эмоционального состояния ребенка, однако девочка прекрасно осознавала, что несчастье ее матери связано с поведением отца, таким образом, девочка просто не имела права быть счастлива от общения с человеком, который сделал несчастной ее мать. В другом случае, ревнивая и завистливая мать, усматривавшая в дочери «соперницу» задавала вопросы с целью «выпытать» о счастье ребенка, чтобы впоследствии наказать, сказав при удобном случае: «Тебе не нравится со мной? Ты была так счастлива с папочкой. Может отвезти тебя ему? Подождешь его под дверью?». Зная эту материнскую жестокость ребенка психологически «выкручивало» и он, возвращаясь после встречи с отцом к матери устраивал долгие и яркие «спектакли».
У некоторых детей открытый гнев по отношению к матери, или его замаскированные проявления по возвращению к ней, являются не выраженными в словах упреками – «Это ты во всем виновата!», «Если бы не ты!», «Ты отняла у меня отца!», «Почему ты такая жестокая!».
Некоторые матери считают, что лучше на какое-то время ограничить контакты ребенка с отцом, «дать ребенку успокоиться и прийти в себя». Однако прекращение встреч с отцом могут подтвердить страх ребенка перед потерей отца, усилить чувство ненужности и спровоцировать дезадаптацию. В данном случае идея о том, что «спустя время» ребенок "спокойно возобновит отношения отцом", является иллюзорной. В отличие от этого, принятие типичного в этих ситуациях возбуждения способствуют его постепенному уменьшению.
