Актуальность темы агрессивности подростков, буллинга (школьной травли) в последнее время особенно привлекает внимание общественности на фоне массовых расстрелов одноклассников и учителей. Существует множество факторов, которые способны повлиять на подобное поведение, точнее на развитие того внутреннего конфликта в психике ребенка, который выливается в конечном счете в применении оружия. В пылу дискуссий многие горячие головы озабочены тем, куда смотрят психологи, и как такое вообще возможно, пропустить мотивы, выдать разрешение на оружие и пр. Я постараюсь ответить на этот вопрос, по крайней мере, куда смотрю я, как специалист. Ввиду того обстоятельства, что подобный вопрос может задаваться лишь человеком далеким от фундаментальной психологической науки, то объяснять я буду максимально просто и доходчиво.
Предположим вы, дорогой читатель задумали кого-либо убить, и влечение к этому просто не преодолимое и будет рано или поздно реализовано. Конечно есть внутренний конфликт, множество психологических проблем, годами не решаемых и очень высокая вероятность того, что наряду с вашим психологическим неблагополучием, психиатрически вы здоровы, осознанны и вменяемы. Последнее что вы сделаете это придете на прием к психологу. Ни Андреас Брейвик ни Андрей Чикатило на психоаналитической кушетки никогда не лежали. Ну ок. Мотив у вас есть, план реализации тоже, психолог вам на фиг не нужен, точнее нужен, но уже поздно. Это первая часть Марлезонского балета, а есть еще и вторая.
Во второй части необходимо включать фантазию, ибо начинаются чудеса. Допустим я, клинический психолог, вдруг изобрел то, чего не может быть по определению. Тест, который на 100 процентов, дает нам ответ на то, нажмет человек на курок или нет. Тест валидный и надежный. И так сошлись звезды, что вы, потенциальный преступник и я профессиональный психолог встретились в кабинете школьного психолога или в условиях какого-либо лечебного учреждения — это второе чудо, которое должно свершится. И вы дали письменное согласие на проведения с вами психологического тестирования, третье чудо. Тест дал тот результат, которого мы с вами и ожидаем, ни сегодня завтра начнется стрельба. Дальше что? Как говорил кот в романе «Мастер и Маргарита»: «Ну я дал телеграмму, дальше что?». Отвечаю теперь всем стонущим про то, куда смотрят психологи — ничего. Преступления нет, жертв нет, есть только бумажка а4, которую вы можете свернуть в самолетик и пустить по ветру. Ни один закон ни одного государства не позволит вам принять меры в отношении человека, который еще ничего не совершил. А в случае принудительной госпитализации, я там окажусь раньше, чем потенциальный убийца, за незаконное помещение и удержание в психиатрическом стационаре. И я повторюсь для тех, кто в танке, такой бумажки не может существовать в принципе. Можно заключить повышенную эмоциональность, шизоидность да даже влепить психиатрический диагноз, что позволит отказать в покупке оружия, но проблему это не решит нисколько. Психологи в школах сидят для того, что бы оказывать помощь тем, кто ее просит, психологическая помощь должна быть принимаема консультируемым, а так бывает далеко не всегда. Для того, что бы психологическая помощь была принимаемой, не запоздалой и эффективной, родители должны в момент, а лучше чуть до подросткового кризиса привести и познакомить своего ребенка с психологом, которому они доверяют, а психолог должен объяснить что такое конфиденциальность и чем он может быть полезен. В таком случае ребенок будет знать, где может получить поддержку и вероятность, что он будет решать проблемы по мере их поступления, а не когда поздно будет пить боржоми, увеличивается многократно. Полноценные семьи, где ребенок ощущает заботу, любовь и принятие служат лучшей профилактикой импульсивного поведения. А сетовать на что школьный психолог что-то там просмотрел или чаще просмотрела, и, увидев на рисунке несуществующего животного автомат Калашникова, вовремя не вызвала ОМОН, как минимум контпродуктивно.